Давыдов искал пути укрепления отряда. До него дошли две интересные новости: в Юхнове находился дворянский предводитель, а в самом Юхновском уезде бесцельно бродили 2 казачьих полка, вроде небольших.
Дворянский предводитель был нужен Денисову для организации народного ополчения. Семён Храповицкий оказался почтенным старцем, но был твёрдого духа и неожиданно энергичным. Он предпринял все необходимые меры и вскоре под руководством отставного капитана Бельского оказались 22 помещика, 122 ружья (трофеи Давыдова), большая фура с патронами. Место им Давыдов отвёл в селе Знаменском на реке Угре.
Вторая задача оказалась сложнее – заинтересовавшие Дениса казацкие полки подчинялись начальнику Калужского ополчения, отставному генерал-лейтенанту Шепелеву. Давыдов был с ним знаком, знал генерала как человека добродушного и благородного, но тщеславного. На этом Денис и построил свой план. Он послал генералу рапорт, в котором писал, что считает за честь служить под его командованием и держать его в курсе всех своих планов и действий. В другом рапорте Денис скромно перечислил свои военные операции, в которых принимал участие. В третьем рапорте Давыдов описал пользу их совместного взаимодействия и попросил руководство двумя казацкими полками под общей командою генерала.
Параллельно Денис выбрал из освобождённых двухсот русских солдат 60 человек – не самых крупных, но толковых. Дал им французские ружья, одел во французские мундиры, но русские фуражки.
8 сентября Давыдов получил письмо от губернатора Калуги, в котором тот паниковал: Москва горит, Кутузов действует на Смоленской дороге, прикрывает Калужскую. Просил Давыдова защитить Юхнов, но внимания противника привлекать как можно меньше.
Через 2 дня генерал Шепелев подписал предписание о передаче казацких полков Давыдову. В первом полку оказалось 60 человек, во втором – 110. Теперь у Давыдова было 300 всадников и сотни две пехотинцев (из освобождённых русских пленных). Плюс народное ополчение капитана Бельского.
В первом же бою (13 сентября) новобранцы проявили себя наравне со старичками. Недалеко от города атаковали отряд французов, защищавший транспорт с продовольствием и арт. снарядами. Сотня захватчиков осталась лежать на русской земле, 276 сдались в плен. В трофеях 20 подвод с провиантом, 12 палубов (артиллерийских повозок) со снарядами. Бельский сразу получил из трофеев 340 ружей и 2 фуры с патронами.
До сих пор отряд Давыдова не устраивал засад. Но уже 14-го вся команда с максимальной осторожностью подошла к селению Теплухе, расположенному на столбовой Смоленской дороге. И затаилась. Поздним вечером подошли мародёры. Не ожидая здесь русских воинов, они совершенно не сопротивлялись, не поднимали шум. Их брали совсем маленькими группами. К 10 часам вечера пленных набралось 70 человек, включая двух офицеров. А на рассвете, в районе 8 часов выставленные пикеты доложили о большой колонне фур, двигающихся от села Тарбеева.
Картина была феерическая: они шли под белыми парусами. Отряд гусар, оба казацких полка помчались им наперерез. Гусарам, завязавшим перестрелку с прикрытием, удалось обратить его в бегство. Но далеко оно не ушло – казаки перехватили их. Ещё 262 пленных, 20 фур с хлебом, упряжью, овсом.
Поскольку все акции отряда Давыдова совершались на участке столбовой дороги между Вязьмою и Гжатью, то это было быстро замечено французами. Их губернатор собрал корпус ликвидаторов в 2000 всадников и приказал извести отряд партизан, а их командира привезти к нему в Вязьму – живого или мёртвого.
Уже 13 сентября Денис узнал об этом приказе. И вот сейчас, завершая операцию “Засада” у Теплухи, он слушал крестьянина о подходе ликвидаторов к Федоровскому.
