Некоторое время Асмунд в задумчивости смотрел на море, слушая визгливые крики чаек и думая о том, что тюрьма все равно остается тюрьмой, даже если у нее нет решеток. Его ладья покачивалась, а волны монотонно били о борт судна, что вызывало у воеводы неприятные ощущения. Он ненавидел ходить под парусом, но больше всего Асмунд ненавидел княгиню и ее бабскую спесь.
«Зачем, вот зачем мы сюда приплыли? Чтобы бездумно стоять и ждать, когда этот напыщенный индюк Константин превратит руссов в вассалов греков?»,— мысли воеводы, словно волны на море накатывали одна на другую.
Святослав возмужал, однако княгиня Ольга неохотно уступала ему бразды правления. Хоть он и был её единственным сыном, она решительно сохраняла контроль, не допуская его до принятия важных решений. Такое упорство княгини рождало в Асмунде негодование и внутренний протест.
«Нужно эту глупую бабу образумить, а лучше убрать с пути. Раз уж мы сюда прибыли, грех не воспользоваться таким случаем, всю вину если, что переложить на плечи Ивана и этого глупого святоши Иннокентия», — в задумчивости Асмунд продолжал наблюдать за неспокойным морем. Одна из чаек пролетела над его головой и села на нос ладьи. Крики этих глупых птиц раздражали Асмунда и отдавались в его сердце жгучей тоской. С каждым годом ему всё труднее мириться со своим положением почти раба при княгине. Он смог устроить так, чтобы Малка соблазнила Святослава, смог добиться того, чтобы двор юного князя был почти отделен от Ольги, но все одно эта стареющая ведьма упорно делала так, как желала только она сама. Порой Асмунду казалось, что она и вправду настоящая ведьма, уж больно часто она предугадывала его шаги.
Он бросил скучающий взгляд на бескрайний горизонт, где небо сливалось с водой. В его памяти всплыли воспоминания о его родной земле, о свободе и независимости, которые он когда-то знал. Там он мог бы стать великим вождём, уважаемым своим народом, но судьба забросила его сначала в услужение к Великому Олегу, а теперь к этой спесивой бабе. В последние годы он чувствовал себя пленником, лишённым собственной воли. Как туман над Босфором, его мечта взять власть в свои руки с каждым днем становилась все более призрачной, а годы утекали, словно дорогое вино из треснувшего кувшина.
«Нет, я больше не могу терпеть бесконечную опеку княгини Ольги, её постоянные унижения и глупые приказы», — вновь воевода посмотрел на черно-белую жирную чайку. «Все мы: Святослав, Сфенгельд и он сам находимся в пелену у этой ведьмы, но если она исчезнет, нам всем будет только лучше».
Мысли Асмунда унеслись в прошлое, к тому дню, когда княгиня Ольга, обезумев от горя после убийства её мужа Игоря древлянами, обрушила всю свою ярость на царя Мала и его народ. Женщины и дети были взяты в плен и превращены в рабов, а мужчины подверглись мучительным пыткам. Именно тогда нужно было ее уничтожить, в лесу под Искоростенью. Но победа над древлянами дала княгине Ольге власть, и именно с тех пор он томился в плену у неё. Но теперь, когда Святослав стал взрослым мужчиной, Асмунд видел слабый проблеск надежды. Возможно, если ему удастся уничтожить княгиню в этом проклятом Царьграде, никто и подумать не сможет, что это его рук дело. В этом городе не только наглые птицы, но и жуткий, кровожадный народец, собравшийся со всех уголков мира. Богатая иностранка — лакомый кусочек для бандитов…
Ольга и Досада стояли на вершине каменного откоса и наблюдали за тем, как местный житель на ослике медленно идет по почти отлогому уступу постепенно нисходящему к морю. Далеко в море, какое-то суденышко, миновав крутую излучину, увлекаемое белым парусом плыло по широкому водному полю меж крутых зелёных берегов, залитых утренним солнцем. От открывшегося вида захватывало дух, и кружилась голова.
Ольга осмотрела себя и заметила, что ее руки и одежда покрыты бурыми пятнами. Ноги изранены до крови, а одно из колен кровоточило. Досада, легко сбежав по тропинке, остановила путника с осликом и через минуту уже вела животное к Ольге.
Княгиня с трудом удержалась на спине осла, но приноровившись и схватив животное за уши, с благодарностью посмотрела на свою спасительницу. Наклонившись в сторону, чтобы восстановить равновесие, Ольга бросила взгляд вниз и от этого у княгини вновь закружилась голова. Ослик, словно не замечая крутой спуск быстро потрусил к морю.
Обогнув мыс, они увидели глубокий обрыв, искрящийся на солнце утренней влагой. Еще несколько шагов, и княгиня упала бы в пропасть вместе со своим ослом, но в этот момент Досада оказалась рядом и схватила животное за хвост. Ольга попыталась свернуть в сторону, но упрямец не слушался. Вдруг сзади послышался топот лошади. Ольга обернулась. Солнечные лучи ударили ей в лицо и ослепили, сердце оборвалось и ей почудилось, что она видит вновь черного человека, но это был Иван в белой греческой рубахе и в темных узких брюках. На его лице сиял черно—фиолетовый кровоподтек почти на пол лица.
Через мгновение верный ее телохранитель наклонился над ними, петлёй из хлыста схватил ослика и потянул за собой. Животное послушно пошло за мужчиной, а Ольга перевела дух, спустя мгновение они оказались на маленькой площадке усыпанной мелким камнем и ракушками.
Наконец ослик замотал головой и остановился. Почти скатившись с широкой спины животного, княгиня села прямо в песок и посмотрела вначале на Ивана, а после на Досаду.
— Уж, думала, все, этот глупый ишак меня отправит к праотцам,— всхлипывая, сказала Ольга, вставая и поправляя белую накидку, которая была порвана и почти оголяла ее грудь.
Иван широко улыбался и, достав из сумы черный плащ, протянул его княгине со словами:
— Вы несмотря ни на что прекрасны!
— Что- же происходит? Вчера разбойники, сегодня этот,— она вновь показала на животное пальцем и словно ребенок всхлипнула.
Ольга в ужасе представила себя летящей головой в пропасть. – Иван смотрел на княгиню нежным взглядом, через секунду соскочил с лошади, наклонился и поцеловал руку княгини.
— Да, вновь ты меня спасаешь. Но как? Как ты нашел нас?
—Матушка, княгиня, все расскажу позже, даже рискну предположить, кто нас поставил в такое неприятное положение. Но слава Перуну я нашел вас, а Досада, как я вижу, хорошо справилась с поставленной задачей.
Ольга улыбнулась, но затем быстро спросила:
— Меня пытались украсть по приказу Константина?
—Нет, матушка, тут происки иного человека, боюсь, вы его очень хорошо знаете.
— Предполагаю, что ты о Асмунде.
— Идемте княгиня, все позже. Сейчас нам нужно вернуться срочно в город. Я смог расправиться с нашими преследователями, но не уверен, что они были одни.
— Мне очень жаль, друг мой, что я не послушалась Вас. Действительно ночевать в городе опасно.
— На ошибках учатся, княгиня, но нужно идти.
Досада пошла первая, ведя ослика, Иван посадил Ольгу на лошадь и, взяв её под уздцы, направился по узкой тропинке к морю, но тропинка вильнула, спряталась в зеленых кустах и тут перед ними открылась еще более великолепная картина.
Из скал струились серебряные струи воды. Они соединялись в единый поток и впадали в малую чашу из камня. Переполненная искрящейся влагой каменная чаша обрушивалась небольшим водопадом вниз на скалу. За долгие тысячи лет вода создала естественную ладью, вырубленную из скальной породы. Образовала маленькое озеро, окруженное низкими соснами, усыпанное желтыми цветами. От красоты путники даже приостановились, но спустя миг Досада ускорила шаг к пологому берегу. Проводив её взглядом, Ольга спешилась, взяла крепкую руку Ивана.
—Вот где рай,- княгиня посмотрела на Ивана, тот скупо кивнул и схватил ослика за гриву, чтобы тот не убежал.
Вдоль берегов возвышался густой кустарник, Ольга поняла, что ей просто необходимо смыть с себя грязь и чужую кровь. Тем более что купание помогло бы ей немного отвлечься от печальных мыслей и восстановить силы.
Сняв с себя неудобные кожаные сандалии, которые в кровь истерли ей ноги, она приблизилась к озеру и опустила руку в прозрачную воду. Вода была ледяной, но приятной и даже немного шелковистой. Обернувшись, она обратила внимание, что Иван и Досада обогнули скалу и остановились в естественном своде. Ольга видела, как помощница Ивана собирает валежник, а Иван пытается разжечь огонь. Не сговариваясь, они решили устроить привал. Сбросив одежду, Ольга вошла в прозрачную, искрящуюся под солнцем воду и с наслаждением отдалась ощущениям.
Холодные струи с брызгами падали из первой чаши, а княгиня подставила спину и руки под потоки воды. Тонкие струйки, словно мелкими иголочками покалывали все ее тело. Оттолкнувшись от камня, Ольга легла на спину и посмотрела в темно—синее небо с белыми облаками. На какое-то время она забылась, а душа успокоилась. Ей стало хорошо и спокойно.
Когда же она вышла на берег и оделась, то с удивлением обнаружила, что Досады и Ивана нет. Лишь тихо потрескивал небольшой костер. Княгиня поднесла руки к костру, но решила все же поискать своих друзей. Встревоженная, Ольга прошла вглубь маленькой каменной арки и увидела, что Иван лежит на залитом солнцем камне, а девушка присев рядом гладит его по голове и нежно целует в лоб. Резко развернувшись, Ольга почти бегом бросилась к тропе, которая спускалась к морю. Здесь было больше деревьев и кустарника, но на тропе пустынно — слезы сдавили грудь, и словно волчица Ольга издала толи вой, толи вопль.
В этот миг княгиня услышала потрескивание кустов за своей спиной. Решив, что это Иван, она обернулась, но… что-то влажное и отвратительно пахнущее обмотало ей голову. Наступила темнота. Ольга пыталась кричать, хотя вряд ли кто-либо мог услышать ее на расстоянии более двух шагов.
Над самым её ухом заговорили грубо, на малопонятном ей языке. Княгиня неплохо знала греческий, болгарский, скандинавская речь была ей хорошо понятна, но этот. По-османски?! Ужас охватил княгиню. Вспомнились недавние предупреждения Ивана и то, что ее хотят убить. Асмунд не желал, чтобы она приняла веру и подписала договор с Византией. Еще в Киеве ее воеводы выражали недовольство, а больше всех дядька Святослава. Додумать княгиня не успела - ее подняли и усадили на лошадь. Она качнулась и уткнулась в чью-то вонючую спину. Все, что она успела разглядеть сквозь небольшую дыру в тряпке - выбритый затылок и толстую лоснящуюся черную, как смоль шею.
Запах чужого пота вызвал у Ольги рвотный рефлекс. Княгиню привязали к лошади, но все время придерживали, чтобы не упала. Смердящая конской мочой тряпка почти душила, а руки были грубо связаны, оттого как-то помочь себе представлялось возможным. Лошади шли быстрым шагом, а тряпка затягивалась все туже и туже вокруг шеи княгини. Вскоре вокруг захлюпала вода, но от переживаний и нехватки воздуха Ольга потеряла сознание…
Весна только закончилась, но жара была настолько сильной, что Константин Багрянородный мог работать только у воды. В последний год Константин трудился над трактатом для своего сына Романа, который он назвал «Об управлении империей».
Император писал трактат частями. Некоторые части создавал сам, другие — по имеющимся образцам, или под его диктовку писали нанятые за большие деньги ученые люди. Но нередко, когда написанное или переписанное докладывалось Константину, его почти всегда не устраивало, оттого переделывал он все сызнова. Этим солнечным утром он размышлял над 9 главой своего трактата, «О росах, отправляющихся с моноксилами из Росии в Константинополь», глава была почти окончена, но император все еще оставался недоволен.
Константин был сыном византийского императора Льва VI и его четвертой жены Зои Карбонопсины. Официально Константин был рожден от любовницы и оттого считался незаконнорожденным. Тем не менее, он был крещен в январе 906 года. Его родители же обвенчались в апреле 906 года, для отца Константина это был уже четвертый брак. За это святотатство разгневанный патриарх Николай Мистик изгнал из сана священника, совершавшего таинство бракосочетания, а император, отец Константина долгое время был отлучен от причастия, ему было запрещено входить в церковь.
Оттого Константину долгое время пришлось настаивать на том, чтобы его до конца жизни называли Багрянородным. Это означало, что он родился в порфировом (малиновом) зале императорского дворца. Все законные императрицы рожали именно там.
Константин был неординарным человеком и слыл как грамотный правитель с литературным талантом, но был капризным, любящим роскошь и немного инфантильным господином. Больше всего Константина раздражала праздность и суета.
Тень незаконнорожденного сына преследовала императора, как облако на лазурном небе. Несмотря на блестящие способности, Константин постоянно внутренне всем доказывал свое право на престол. Он до последних дней помнил, что в детве его были готовы даже оскопить, ради того, чтобы он не смог провозгласить себя императором.
Константин всегда отчаянно стремился доказать свое превосходство и быть признанным теми, кто сомневался в его происхождении и в первую очередь своей супруге — Елене.
Его царствование ознаменовалось периодом небывалого расцвета византийской культуры. Константин был покровителем искусства, литературы и науки. Он основал множество библиотек и собрал огромную коллекцию манускриптов, в том числе труды великих античных философов. В период его правления возводились величественные соборы и храмы, Константинополь украшался новыми зданиями и прирастал верфями. Однако его внутренняя политика была не столь блестящей.
Константин оказался неспособным обуздать коррупцию и злоупотребления, разъедавшие империю изнутри, а вечные споры с соседями подтачивали Византию извне. Оттого в конце жизни император считался чрезмерно подозрительным и вспыльчивым, что привело к чисткам в рядах придворной знати. Его правление было омрачено также неудачными военными кампаниями против арабов, которые привели к территориальным потерям и подрыву авторитета Византии.
Но этим утром все шло очень неплохо, Константин закончил главу и был готов позавтракать со своей супругой Еленой Лакапиной, но именно в этот момент во внутренний дворик вбежал начальник охраны и сообщил, о том, что похищена княгиня Ольга, прибывшая большим флотом в Царьград.
Константин знал о прибытии женщины, которая с его точки зрения узурпировала власть, оттого для себя еще не решил, как поступить. Зная по собственному опыту особенности женского правления, он хотел воспользоваться удачным моментом и получить все политические дивиденды от такого визита. Император хорошо понимал, что княгиня Ольга неспроста решилась на весьма рискованный шаг, столь необычный для политической практики 10 века, а тем более женщины. Но Константину поведали, что хозяйка великой Руси образованная, умная правительница и он был уже готов на встречу, а тут похищение.
Константин прекрасно понимал, что если с великой княгиней что-то случится, то винить будут в первую очередь его. Немного подумав, император дал распоряжение искать архонтесу руссов и как только отыщут распорядиться о великом приеме.
Ольга очнулась, прислушалась, но боялась открыть глаза. Она слышала шум волн слева от себя. Где она и что с ней собираются сделать, пугало. Княгине было так страшно, что любое движение казалось резким, а воображение рисовало ужасы. Осторожно пошевелившись, она почувствовала, как ей разводят руки и надевают цепи на запястья. Совсем рядом раздался голос:
— Я прекрасно знаю, что вы очнулись.
В этот момент над головой послышалось улюлюканье совы, а где-то вдалеке вой шакала. Ольга поняла, что к ней обратились на греческом языке.
Княгиня осторожно открыла глаза и увидела темные, сырые покрытые плесенью стены. Разрушенный дом, заросший плющом сад, а рядом молодого человека явно в пиратском облачении. Она посмотрела на свои запястья скованные цепью, взглядом оценила возможность убежать от похитителей и поняла, что ей не выбраться, слишком сложно, к тому же темно, а она не знает местности.
— Ты не сможешь сбежать. Эти цепи удерживали взрослых мужчин.
Незнакомец сделал шаг и высоко поднял руку, как для удара. Ольга инстинктивно опустила голову. Разбойник грубо схватил ее за подбородок и с силой поднял его. Княгиня с ненавистью посмотрела на него, а потом опустила взгляд.
— Старовата. Подними глаза!
Ольга подняла на мучителя взор. Он посмотрел ей в глаза и, отшатнувшись, несколько секунд о чем-то думал, как будто вспомнил то, что давно забыл.
— Так и знал, зеленые. Но были серые! Ведьма?
Ольга не отвечала, тогда мужчина взял ее за волосы и поставил у холодной мокрой стены. Разорвав на ней платье, поднес факел и отступил на шаг назад. Фигурка ничего, но все одно много за тебя на рынке рабов не дадут — старая.
— Дадут, много дадут.
—Ты о чем?— В этот момент парень достал из кожаного мешочка несколько листочков неизвестного Ольге растения и засунул их в рот.
—Тебе нужно сходить в порт и найти воеводу Сфенкела, он даст ровно столько, сколько ты попросишь.
—Не, я туда не пойду, там меня схватят и повесят на первом же дереве.
—А на рынке рабов не схватят?
—Там у меня есть человечек, он мне поможет тебя продать.
Ольга словно очнулась от оцепенения и пристально посмотрела в лицо говорящего.
— Я напишу тебе письмо, ты передашь ее моему воеводе, получишь денег, ты должен мне верить.
Пират обнажил желтые зубы в едкой усмешке.
— Я не верю никому с рождения. И где я тебе должен найти пергамент?
—Вот, Ольга сняла с себя кольцо, передай это и скажи ему, что я требую заплатить. Ве будет.
— Чует мое сердце, что доброта моя выйдет боком…
Покрутив кольцо в руках разбойник, оставив ее в одиночестве, ускакав в ночь. Время тянулось бесконечно долго. Княгиня понимала, что ее спрятали в этом старом заброшенном доме, но было ясно, что поблизости находятся пособники похитителя.
Вскоре она услышала шорохи за стенами разрушенного дома, где-то там, где шумело море.
Ольга обернулась и оцепенела.
Прямо перед ней стоял крупный мужчина, с черной, как смоль, кожей. В тусклом свете факела она разглядела его длинные руки, мясистые красные губы и низкий лоб. Его огромный силуэт был чернее тьмы, глаза были полны безумия и бешено вращались. В руке он держал нож, острие которого было направлено на Ольгу. Княгиня вскрикнула и вновь потеряла сознание.
Больше читать тут:
Огромная благодарность, что дочитали. Пожалуйста, не пожалейте лайк.
