Каких только сюрпризов не преподносит нам порой судьба! С высшим образованием искусствоведа, рафинированной внешностью и такими же рафинированными понятиями о жизни я отправлялась в небольшой районный центр в глубинке с твердым намерением возродить там культурную жизнь. Как минимум.
– Не забудь захватить с собой резиновые сапоги, – посмеивалась подруга Наташка. – Будешь в них на своих культурно-просветительских вечеринках щеголять. Сельчан очаровывать.
– Балда ты, Наташка! – в шутку сердилась я. – Там асфальтированные улицы и тротуары. И музей даже имеется, где я буду работать.
– С кем работать? С чучелами мамонтов и динозавров? – не переставала хихикать надо мной подруга.
– Сама ты чучело, Наташка! Я буду работать с картинами. Написанными маслом. Об одной из них я очень много читала. Представляешь, это очень загадочное полотно. Автор его неизвестен, изображенные на нем персонажи – тоже, – с воодушевлением начала рассказывать я подруге. – Мне довелось увидеть репродукцию этой картины. Это просто жемчужина! Вдруг я смогу узнать об авторе и персонажах то, чего не узнали другие исследователи?
– Ага, теперь мне все понятно. Значит, ты едешь в гости к картине, – подвела итог Наташка. – Ну, когда насмотришься на нее, сразу же возвращайся обратно. Потому что личную жизнь ты там точно не устроишь.
Признаюсь, про асфальтированные улицы в этом районном центре я имела не совсем точную информацию. Вернее, совсем не точную.
Твердое покрытие заканчивалось прямо перед населенным пунктом, где меня и высадил добродушный водитель стареньких «Жигулей».
– А как же мне дальше идти? – растерялась я в первый момент.
– Дойдешь, красавица! Подумаешь, снег по колено – это же не грязь по колено, – рассудил он.
– А вы, случайно, не знаете, где находится местный художественный музей?
– Музей? А разве он здесь есть? – удивился мужик, и я совсем уже было расстроилась и пала духом.
Но в целом всё оказалось не так уж и плохо. Художественный музей я таки нашла, и хотя он ютился в крошечном деревянном домишке, главное – он действительно существовал.
Директора в тот момент на месте не оказалось, и моей судьбой занялась единственная музейная служащая – пожилая тетушка, числившаяся одновременно и смотрительницей, и уборщицей.
Она определила меня на постой в семью, где мне отвели небольшую комнатку, помогла дотащить чемодан и наказала идти отдыхать, а на работу явиться завтра.
Я сначала немного поплакала в своей комнатушке о непростой судьбе искусствоведов на просторах любимой Родины. Потом повосхищалась живописным видом из окна, а заодно поела оладий, которыми меня угостила приветливая хозяйка. Затем я постелила постель и легла спать.
И снилась мне картина, которую я увижу уже завтра. Тайна. Загадка...
На старинном полотне изображена сценка из охотничьей жизни. Гончие псы, вздыбленные кони, кричащие что-то друг другу охотники. Но один из них живет на полотне совершенно отдельной жизнью...
Я помню каждую черточку его лица. Он стоит чуть в стороне и как бы не участвует в действе, а смотрит с картины прямо на зрителя. Он очень спокоен, уравновешен, даже несколько ироничен. И еще у него очень яркие, алые губы. Это единственное броское цветовое пятно во всей картине. Что хотел сказать художник?
Почему он так выделил именно этого молодого человека, его позу, взгляд и эти его алые уста...
Мне снилось, что молодой дворянин со старинного полотна вдруг оказывается рядом и говорит:
– Идемте, я покажу вам наш сад!
– Какой сад? – удивляюсь я. – Вокруг лишь заснеженное поле.
– Сад – это жизнь, и вам понравится путешествовать по этому саду.
– Но тут нет даже асфальта! – восклицаю я и просыпаюсь.
Что за глупость! Приснится же такое! Наверное, я слишком зациклилась на той мистической и странной картине...
Утром я наскоро привела себя в порядок и отправилась в музей. В зале темно. Я щелкнула выключателем, и вспыхнули лампочки. Вот и картина.
Она оказалась гораздо большего размера, чем я себе представляла. Этот таинственный мужчина с алыми губами да и все остальные персонажи были написаны практически в натуральную величину.
Я посмотрела в его глаза и шепнула:
– Ну, здравствуй. Вот и встретились. Что ты делаешь на охоте? Ты ведь не охотник! Тебя против воли потащили на барскую забаву? Не похоже! Ты один из них, но в то же время совсем иной. Скажи мне, кто ты?
Я отошла чуть в сторону, не сводя глаз с картины, и подумала о том, что общества этого молодого дворянина мне хватит надолго даже в том случае, если рядом больше не окажется ни одной живой души, с которой я могла бы подружиться. Что-то роковое и неведомое связывает меня с персонажем полотна, и я еще сама не понимаю, что именно.
– И где же наш новый сотрудник? – услышала я мужской голос из дальних помещений музея.
Сейчас я познакомлюсь со своим начальником . Наверное, это какой-нибудь дряхлый музейный червь, давно забывший вести счет своим годам. Шаги становились все ближе. Я напряглась...
Ничего себе! Мне навстречу шел симпатичный мужчина в вязаном свитере и джинсах. И это директор музея?! Вот так неожиданность!
– Здравствуйте. Я Ипполит, – протянул он руку. – А вы – Светлана? Я ожидал увидеть здесь пожилую даму...
– Я тоже представляла вас другим, – невольно призналась я ему...
...Он мне очень нравится, этот Ипполит. Мы встречаемся редко – директор постоянно в каких-то неотложных делах.
С первого же дня он нагрузил меня по полной программе. Но когда выдается минутка, я иду к своей любимой картине и подолгу стою рядом с ней, глядя на молодого дворянина.
Как-то под вечер, когда минуло больше месяца со дня моего приезда и тоска вдруг обрушилась, как лавина, я примчалась к полотну как в исповедальню. Мне очень хотелось выговориться, но...
В полутьме зала у картины я заметила чей-то силуэт. Мужчина обернулся, и я узнала Ипполита.
– Вы... тоже, – только и пробормотала я растерянно. – Тоже околдованы...
– Это мое любимое полотно, – сказал он. – Эта картина и привела меня сюда. Я приехал к ней на свидание и... остался. Люблю смотреть на нее.
«Я тоже!» – хотела крикнуть я, но промолчала. Только кивнула: мол, я вас отлично понимаю.
Ипполит вдруг повернулся ко мне, протянул руку и сказал:
– Идемте, я покажу вам наш сад!
У меня подкосились ноги. Мистика какая-то...
Я подала Ипполиту руку и отчетливо повторила свои слова из сна:
– Но вокруг лишь заснеженное поле...
– Сад – это жизнь, вам понравится путешествовать по саду, – пообещал он.
Мы вышли из музея прямо в ночь. Ясную, освещенную круглой луной и сверкающим снегом, и мир вокруг показался таким невероятным и волшебным, что захватило дух.
Я повернулась к спутнику и замерла... Крепкий мороз оставил на устах Ипполита яркие краски. На меня смотрел дворянин со старинного полотна...
