Биографы французского скульптора Огюста Родена (годы жизни 1840-1917) не сильно любят рассказывать о его романе с Камиллой Клодель (годы жизни 1864-1943). Трудно предположить, был ли он прекрасным принцем на белом коне, или же несчастным, честным и безжизненным любовником, потерявшим голову в этой истории. Она была лишь частью его долгой жизни.
И в то же самое время о Камилле почти ничего нельзя было бы рассказать, не упомянув самого Родена: он был её учителем, единственным возлюбленным и человеком, невольно разрушившим всю её жизнь вплоть до самого основания. Даже после того, как он исчез из жизни девушки, он продолжал бросать неумолимо тяжёлую тень на всё, что она делала. В итоге эта тень так и похоронила гений Камиллы Клодель.
Бунт против природы.
Когда Огюста Родена познакомили с Камиллой, ей было всего лишь семнадцать лет, тогда как самому творцу было уже слегка за сорок. Ему не нужны были ни ученики, ни помощники – после долгих уговоров он просто согласился посмотреть на юную особу, которая, по рассказам очевидцев, совершала неожиданные скульптурные эксперименты, причём в стиле самого Родена. Она оказалась ему пугающе талантливой и очень близкой по духу: они как будто бы одинаково думали, налету подхватывали идеи и мысли друг друга, одинаково хорошо поражали, казалось бы, весьма устойчивое академическое искусство. В свои сорок с небольшим Роден успевал трудиться даже подмастерьем, десятки лет реставрируя чужие произведения искусства, готовя мрамор для чужих скульптур и украшая чужие заказы едва различимыми фризами. Он мастерски освоил свою технику и увеличил собственный опыт. А всего за несколько лет до знакомства с Камиллой он получил свой первый в истории государственный заказ и возможность нанимать себе помощников.
Камилла же по праву считалась вундеркиндом. Будучи двенадцатилетней девочкой в маленьком городке на севере Франции, она гуляла по лесу, копала там глину и очищала её от мусора. Затем она превратила домашний сарай в собственную творческую мастерскую и эффектно использовала своих младших братьев и сестёр в качестве натурщиков или же подмастерьев. Она лепила абсолютно всё: бюсты родственников, сюжеты прочитанных ею романов, героев и святых с увиденных вживую гравюр. А однажды не совсем серьёзно и не в шутку французский писатель-романист Октав Мирбо (годы жизни 1848-1917) охарактеризовал девушку следующим образом:
«Нечто уникальное, бунт против природы: женщина-гений»!
Переехав вместе с семьёй в Париж – столицу Франции – Камилла начала обучаться в частной Академии Коларосси, где молодым девушкам даже разрешалось проходить обучение полностью обнажёнными. Это было небывалое мужество. Ведь в те времена в Академию Изящных Искусств женщин ни под каким предлогом не принимали, даже будучи они хоть трижды гениальными. Посещение мастер-классов было бесплатным, а сама Камилла работала в студии по одиннадцать часов в сутки. В итоге эта нечеловеческая работоспособность стала давать положительные результаты. В 1882 году её творение под названием «Старая Элен» впервые была принята в знаменитом на весь мир Парижском Салоне.
Уже в девятнадцать лет она будет единственной девушкой, помощницей и ученицей в полностью мужской компании Родена. Поначалу она не делала ничего важного: подметала мастерскую, строила каркасы и леса, готовила глину и гипс и практически ни с кем не разговаривала. Она словно доказывала свою физическую выносливость (на самом деле, занятие скульптурой требует крепкой физической формы) и готовность полностью отдаться делу. Всё это время девушка продолжала работать и над собственными скульптурами, ожидая довольно нечастых замечаний со стороны своего учителя. Постепенно Камилла стала его первой помощницей: она измеряла модели для самых популярных скульптур, делала эскизы, обтёсывала мраморные блоки, делилась своими идеями и вселяла в Родена уверенность, силу, юношеский максимализм и блестящий ум.
Вальсирование.
Следующие десять лет стали для обоих самыми насыщенными: они лепили и резали мрамор в одной мастерской, обменивались идеями и давали друг другу полезные советы. Их скульптуры довольно часто становились настолько похожими, что было даже трудно определить, кто же из них автор. Они влияли друг на друга взаимно. Камилла работала вместе с Роденом над «Вратами Ада» и «Гражданами Кале»: она лепила руки и ноги одним фигурам, а затем позировала для других.
Наконец, у них начался страстный, изнурительный и вдохновляющий роман. Им пришлось его тщательно скрывать, именно поэтому они встречались в секретной мастерской, куда больше никто не мог прийти. А потом Роден возвращался домой к другой женщине, с которой прожил уже более двадцати лет, и их общему ребёнку. Роза Бере (годы жизни 1844-1917) вообще не разбиралась в скульптуре, не обращала никакого внимания на творчество мужа и не могла поддержать разговор о судьбе искусства, а также она не была знакома с друзьями и коллегами супруга, но, когда паре не хватало денег, женщина запросто кормила семью, хватаясь за самую простую и утомительную работу. Она терпеливо ждала Родена, пока тот работал не территории Бельгии: бережно хранила его скульптуры, воспитывала сына, трудилась швеёй и никогда ни на что не жаловалась. На тот момент он просто не мог оставить Розу одну.
Знание об этом романе сильно взволновало семью Камиллы, в особенности мать, которая уже ненавидела её за то, что та не была ребёнком мужского пола (который мог бы заменить её первенца), она никогда не соглашалась с участием Клодель в мире искусства. В результате чего девушка и покинула семейный дом, как однажды она сама написала:
«Ужасно чувствовать себя такой брошенной».
Теперь же она финансово зависела от человека, с которым работала, в которого была влюблена и которому позировала каждую минуту, когда была не занята своей работой. Каждый год она отправляла свои творения в Салон, каждый раз её принимали, хвалили в газетах, однако никто не спешил покупать скульптуры девушки или же заказывать у неё произведения. По настоянию друга Родена в музеи удалось пристроить лишь несколько её скульптур. Но это было вовсе не признание. Она была просто талантливой ученицей Родена – и в глазах судей останется таковой на всю оставшуюся жизнь.
Немного позднее биограф Огюста – Жюдит Кладель (годы жизни 1873-1958) – напишет следующее:
«Судьба свела Родена с существом, казалось, специально выбранным для него из тысяч других существ. Как жаль, что только теперь он встретил ту, которая, как оказалось, была просто создана для того, чтобы стать его близким другом и верной ученицей. Она была молода и очаровательна, она была редкой на тот момент породой».
Зрелость.
Поначалу Камилла вообще ничего не знала о Розе Бере, затем просто старалась не замечать признаков её существования и не думать о далёкой сопернице каждую минуту, но через несколько лет сама мысль о другой женщине в жизни Родена стала сильно мучить её. Она пыталась бежать и жить без него, как бы доказывая самой себе, что обязательно справится. Девушка даже переехала на всю весну в Англию, где жила и работала сначала с подругой, а потом и с родным братом. Далее она вернулась во Францию и потребовала от Родена подписать экстравагантный контракт: он никогда не наймёт в свою мастерскую новую ученицу и никогда не женится на ней. Роден так скучал по Камилле, что с большим энтузиазмом подписывал абсолютно всё.
Камилла путешествовала со своим любимым учителем по родным местам французского писателя-романиста Оноре де Бальзака (годы жизни 1799-1850), вместе с ним она собирала информацию для будущей работы над памятником. Некоторые биографы даже утверждают, что поиски двойников Бальзака были лишь поводом для их совместных путешествий и железным алиби для Розы. Но Камилла требовала ещё большего, так как потеряла единственного ребёнка, зачатого в этих отношениях (после аборта). Она плакала и кричала, умоляя дать ей ещё времени, но Роден был непреклонен.
Между делом, Огюст сказал Розе, что уезжает на пару дней, хотя пропал аж на целый месяц. Он возил Камиллу в Турэн, гулять вдоль реки и осматривать старые кафедральные соборы, и каждый вечер засыпал с ней в нежных объятиях, как будто всё это могло длиться вечно. В данных поездках они могли проводить вместе целые дни напролёт, им было сказочно хорошо, но каждый раз, возвращаясь в Париж, они возобновляли свои тайные встречи в мастерской, находящейся на Итальянском бульваре. Кстати говоря, их роман ни для кого секретом не был – Роден был рад познакомить свою Камиллу с богатыми коллекционерами, скульпторами и художниками, входившими в его окружение.
Автор книги о Камилле Клодель по имени Рене-Мари Пари писала так:
«Вместе с Роденом Камилла вращается на самых высших уровнях общества, знакомится с самыми выдающимися людьми той эпохи. Несомненно, Роден предпочитает быть со своей красивой, весёлой и остроумной девушкой, а не с Розой, которая всё время держится в тени. Камилла Клодель вращается в обществе братьев Гонкуров (Эдмон и Жюль), Альфонса Доде и Октава Мирбо. Ей интересуются самые серьёзные критики, особенно Матиас Морхардт, в ту пору редактор газеты «Tan», который много чего сделает для неё позднее».
Но с каждым возвращением в обыденную жизнь Родена Камилле становилось только хуже. Ей было уже почти тридцать лет, но она так всё ещё и оставалась студенткой и просто любовницей.
«Персей и Горгона».
Расставание было неизбежным и крайне тяжёлым. Их связь не прекращалась мучительно долгий период. Поначалу Огюст и Камилла виделись изредка, поздравляя друг друга с успехами в карьере. Роден писал письма в министерство и своим друзьям-критикам, дабы они уже, наконец, обратили своё внимание на его ученицу. Она же отзывалась о Родене всё более язвительно и гневно – он был человеком светским, а его мастерская превратилась в мощнейший коммерческий конвейер. Он пытался помочь Камилле деньгами и рекомендациями, так как всё ещё чувствовал вину перед ней. Конечно же, они хотели бы, чтобы всё шло несколько по-другому.
У Камиллы даже был короткий, весьма вероятно, невинный роман с французским композитором Клодом Дебюсси (годы жизни 1862-1918). Она усердно работала, была полна идей и энергии – уже в собственной мастерской, без Родена, девушка создавала просто невероятные вещи, такие как «Вальс» и «Клото». Её охотно принимали на выставках, о ней писали в журналах. Но всякий раз, когда у неё перед носом открывалась возможность государственного заказа, сделка срывалась или же отменялась без объяснения причин. Камилла в момент стала нищей, едва содержала свою скульптурную мастерскую, за очень скромные деньги изготавливала модели некоторых предметов домашнего обихода, часто отказывалась от предложений старых знакомых, говоря им, что у неё нет ни шляпы, ни обуви даже для того, чтобы просто выйти на улицу. Иногда она садилась на поезд и приезжала в Медон, где пряталась среди деревьев рядом с новой виллой Родена в ожидании его возвращения. То ли психическое расстройство набирало в ней силу, то ли длительная депрессия привела к упадку её физических сил и возрастанию одержимости. Так или иначе, она стала винить Родена во всех окружающих её несчастьях: она обвиняла Родена в краже её идей и в руководстве заговором с целью её убийства. По её словам он нанимал для подобных действий слуг, прохожих и даже знакомых ему людей.
А вот что вспоминал родной брат Камиллы – Поль Клодель (годы жизни 1868-1955):
«И вот, наступил июль 1913 года, когда пришлось вмешаться жителям старого дома на Бурбонской набережной, сильно обеспокоенным тем, что в квартире на первом этаже ставни всегда были закрыты. Кто эта нелюдимая и крайне осторожная особа, которую можно было увидеть только лишь по утрам, когда она подбирала скудный набор еды, доставленный ей прямо на порог? Однажды два толстых санитара психиатрической клиники силой проникли в квартиру, где обнаружили её испуганную обитательницу, давно ожидавшую их в окружении гипсовых и полностью засохших глиняных скульптур. По их словам, беспорядок и грязь в жилище были просто неописуемые. На стенах были прикреплены булавками четырнадцать частичек Крестного Пути (Скорбного Пути), вырезанные ножницами из обложки журнала. Перед домом их ждала машина скорой помощи. Камиллу доставили в клинику. Мне пришлось пойти на такой шаг. Это было впервые за тридцать лет».
Родену больше не нужно было беспокоиться о деньгах. Его помощникам было попросту некогда изменять размеры знаменитых скульптур художника, десятками отлитых в его мастерской. Но новым произведениям, созданным после разрыва с Камиллой, всё же не хватало головокружительной чувственности. Жадные девицы сменяли друг друга в его парижской творческой студии и в постели, Роза старела в ожидании Огюста на вилле в Медоне, и время, когда он мог просто любить женское тело, лепить его каждый божий день, внимательно слушать Розу и рассказывать ей то, что она обязательно поймёт, всецело делиться с ней своей мастерской, идеями, работами и видеть, как его ученица превосходит буквально все ожидания, увы, безвозвратно прошло.
Камилла провела последние тридцать лет своей жизни в психиатрической больнице. Там ей предлагали глину и возможность работать, но она наотрез отказалась от этого и больше уже никогда ничего не создавала. Несколько раз врачи пытались убедить её семью – мать и брата, что ей больше не нужно оставаться в учреждении, но они так и продолжили держать её там. За все тридцать лет Поль Клодель навещал свою замкнутую сестру всего лишь семь раз, а её родная мать даже и не пыталась туда приехать. Ходили слухи, что Роден отправлял ей деньги в больницу вплоть до самой своей смерти в 1917 году. Лично он явиться опасался, так как боялся спровоцировать у неё новый приступ безумия.
