13 июля 1943 года в поле под Прохоровкой на Курской дуге произошло сражение между 500 советскими танками и 300 стволами гитлеровской противотанковой артиллерии. Воспользовавшись неблагоприятным для наступления наших танков рельефом местности, немецкие артиллеристы за несколько часов обездвижили более половины наших машин, но когда на поле выползли, наконец, немецкие танки, прорваться на оперативный простор они так и не смогли. Так, 200 оставшихся в строю советских танков выиграли бой против 200 танков немецких, заставив их остановиться перед главной целью немецкого наступления, а потом и вообще покинуть поле боя.
Прохоровское сражение, которое было проведено в рамках Курской битвы 12 июля 1943 года, считается самым крупным танковым боем в истории. Это не соответствует истине, потому что были до этого сражения еще два гораздо более масштабных, причем тоже на Восточном фронте – под Дубно и под Сенно летом 1941-го. А Прохоровское сражение было гораздо менее масштабным, потому что в нем с обеих сторон участвовало чуть больше, чем 700 танков – более чем в два раза меньше, чем в битве при Эль-Аламейне а Северной Африке в 1942 году.
С другой стороны это было скоротечное, однодневное событие, и по этому параметру – да, оно самое крупное в истории, потому что все остальные сражения с участием массы танков были как минимум многодневными.
Но проблема тут совсем в другом. Оценивая силы сторон в этом однодневном сражении, большинство специалистов почему-то учитывают только принимавшую участие в бою бронетехнику – танки и самоходные артустановки. Но вот прочие огневые точки мимо их внимания пролетают просто невидимыми фантомами. Речь идет о противотанковой артиллерии, которая сыграла в этом сражении значительную, а то и вовсе решающую роль.
Правда, эта «решающая роль» привела только к появлению поражающих воображение цифр, а вот помочь своим танкам добиться поставленных целей она не помогла никак.
И вот, давайте сначала разберемся с цифрами.
Так, по самым точным в сложившейся ситуации, то есть усредненным подсчетам, с советской стороны в бою под Прохоровкой участвовало 494 танка разных типов и 20 САУ, всего – 514 единиц самоходной техники.
Со стороны немецкой – 148 танков и 58 САУ, всего – 206 единиц самоходной техники.
Вроде так и получается в «трудах» некоторых «историков» - наши 500 танков проиграли бой 200 танкам гитлеровцев. Обидно, конечно, но нам предлагают с этим смириться, и многие смиряются, даже не понимая, что все эти «смирильщики» занимаются банальным передергиванием.
Да, Прохоровский бой считается танковым, но разве только танки в таких сражениях задают тон? А вот куда, например, подевалась несамоходная артиллерия? Или обычная противотанковая пушка – это что, не огневая точка? Может, кто не знал, но на направлении главного удара под Прохоровкой немцы сосредоточили, кроме танков, еще и 318 противотанковых орудий, что автоматически повышает количество стволов, то есть огневых точек, до 524 единиц.
А была ли у Красной Армии под Прохоровкой противотанковая артиллерия?
Конечно, была, но она не была в деле, и не могла быть, потому что, как известно, наступательные действия совершали советские танки, а не немецкие. Немцы, заранее предупрежденные авиаразведкой о подходе крупных советских танковых соединений, очень хорошо окопались и находились в обороне. А в обороне противотанковая пушка – это вообще царица поля боя. Таким образом советскую бронированную армаду встретило не 200 стволов, как кем-то считается, а более чем 500.
Вот так и получается, что в сражении под Прохоровкой силы были примерно равны, а немецкие танки вступили в прямое столкновение далеко не сразу, а только тогда, когда артиллерия выбила значительную часть советских танков, застрявших у оврага перед доминирующей над полем боя высотой. Тогда-то и произошел встречный танковый бой, в котором силы опять-таки были равны, но только количественно, а не качественно, потому что около 40% в наступающих частях составляли легкие танки Т-70, а у немцев самым легким был PZ.III массой вдвое большей.
А теперь представьте себе бой легкого по всем параметрам Т-70 со средним PZ.III с относительно мощным бронированием и орудием. Это бой муравья с носорогом.
Да, «Тигров» у немцев было мало – всего 30 машин. Зато они тоже имели дальнобойные орудия, сидели в засаде и расстреливали советские танки буквально прямой наводкой, а вот их самих поразить не было никакой возможности – хорошо зарылись. Подбивать их начали только тогда, когда эти монстры выползли для встречного боя под конец сражения. Но было поздно – 500 немецких стволов, пользуясь выгодными, заранее подготовленными позициями, сожгли 183 советских танка, и подбили 145.
Сами немцы потеряли всего 43 танка, в том числе и 22 «Тигра». Нет, в немецких документах фигурируют только 8 подбитых «Тигров», но это сгоревших, которых немцы тоже вывезли с поля боя, чтобы не достались противнику – оружие ведь было секретное. А остальные 14 были только обездвижены и подлежали ремонту. Но, как можно узнать из других, более поздних документов, все эти танки чуть позже были захвачены стремительно наступающей Красной Армией на тыловых ремонтных базах, как, впрочем, и все остальные подбитые немецкие танки, самоходные орудия и прочая техника, поврежденная под Курском.
А вот все советские подбитые (не сгоревшие) танки немцы просто уничтожили, чтобы ремонту не подлежали – взорвали так, чтобы только на металлолом годились. Если бы поле боя осталось за Красной Армией, то конкретные потери были бы гораздо меньше, потому что подбитые танки подлежали ремонту, и ремонт этот в большинстве случаев мог быть осуществлен буквально в считанные дни. Таким образом все 145 подбитых советских танков очень быстро перешли в разряд сожженных, и всего потери Красной Армии под Прохоровкой составили 328 танков.
С одной стороны как бы тоже передергивание, но с другой стороны – факт. 145 просто подбитых советских танков были сожжены, хоть уже и после боя.
Но тут имеется еще один интересный момент, который почему-то не учитывает большинство исследователей. Непосредственно перед наступлением советских танков, они подверглись нескольким воздушным атакам больших групп бомбардировщиков люфтваффе. Наши истребители прикрытия подоспели только через несколько часов, потому что операция в районе Прохоровки вообще не планировалась, и потому командование авиации о ней не знало. Какие потери понесли наши танкисты в результате атак с неба – не известно ни точно, ни приблизительно, а почему – совсем непонятно.
Но совершенно понятно, что наши танки в Прохоровском сражении несли потери не только от огня вражеских танков и артиллерии, но и авиации. Но вот наша авиация по немецким танкам не работала, а если и работала, то об этом сведений нет вообще никаких.
Вот так и получается, что как бы ни принижать подвиг наших танкистов, утверждая, что якобы «мы под Прохоровкой продули подчистую», тем не менее, надо учитывать реальные обстоятельства, а не придуманные. Наши танки вступили в бой не против стандартной танковой массы врага, а против дальнобойной артиллерии – более 300 противотанковых орудий плюс 30 таких же дальнобойных «Тигров», с которыми наши танкисты до этого практически не сталкивались.
А это значит, что против таких средств, да еще при отсутствии авиационной поддержки не поперла бы ни одна армия мира. Но наша армия поперла, потому что другого выхода не было. В той ситуации, которая сложилась под Прохоровкой 12 июля 1943 года принимать оборонительный бой было просто невозможно, потому что удар немцев был неожиданным, и времени на разработку плана каких-то других действий просто не оставалось. А наши командиры во всей этой спешке совершенно не учли рельеф местности, из-за которого наши танки застряли прямо на открытой местности под огнем противотанковой артиллерии.
Тем не менее даже в таких невыгодных для себя условиях наши танкисты не позволили врагу захватить Прохоровку, прорвать оборону советских войск и выйти на оперативный простор. А если бы гитлеровцы вышли на оперативный простор, то именно тут, на южном фланге Курского выступа, могла бы быть решена судьба всего сражения, причем вовсе не в нашу пользу.
Другое дело, что наша танковая армия не выполнила главной поставленной задачи – окружить и уничтожить группировку противника, но это уже дело десятое. Уничтожить группировку противника под прицелом более чем 300 дальнобойных стволов всего 500 танками, почти половина которых вообще не годилось для ведения боевых действий на открытой местности, просто нереально. А потому тут вопросы не к танкистам, а к командованию, которое перед началом операции на сложной местности даже на карту этой местности как следует не посмотрело.
НЕКОТОРЫЕ ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ О ТАНКАХ:
Немецкий «Маус», почти 190 тонн весом - самый гигантский танк в истории мирового танкостроения