#архивы памяти 1941-1945
Фронтовой путь
Капитан Николай Кириллович Симошин – парторг 1372-го стрелкового Краснознамённого полка 417-й стрелковой Сивашской Краснознаменной ордена Суворова II степени дивизии 63-го стрелкового корпуса 51-й армии 2-го Прибалтийского фронта. Член ВКП(б) с 11 августа 1939 года. Русский.
Родился 17 декабря 1913 года, уроженец д. Лимоши Рогнединский района Орловская области.
В РККА с 23 июня 1941 года, призван Дятьковским РВК Орловской (Брянской) области. В Отечественной войне с августа 1942 по август 1943 года на Северо-Кавказском фронте, с августа 1943 по май 1944 года на 4-ом Украинском фронте, с июля 1944 по февраль 1945 года на 1-ом Прибалтийском фронте, с 2 февраля 1945 года на 2-ом Прибалтийском фронте. Имеет ранения: 5 октября 1942 и 9 октября 1943 года.
30 октября 1943 года Приказом № 0135/н войскам 56-й армии Северо-Кавказского фронта, ст. лейтенант Н.К. Симошин – заместитель командира по политической части 3-го стрелкового батальона 1372-го СП 417-й СД, награждён орденом Красной Звезды, за то, что:
«В боях в районе х. Горно-Веселый, Краснодарского края, тов. Симошин проявляя инициативу в организации штурмовой атаки 8.8.43 г. на сильно укрепленную линию врага и сам лично возглавил штурмовой атаки на вражеские траншеи, где проявляя смелость и отвагу переходя из рот в роту и увлекая своим личным примером на бой в траншеях – бойцы, офицеры уничтожили при этом более 200 вражеских солдат и офицеров; захватив трофеи: полковую пушку, 5 пулеметов, 30 винтовок, склад боеприпасов и другое имущество.
11.8.43 г. враг бросил резервы и переходя в контратаку, - находясь в боевых порядках т. Симошин на самом тяжелом участке б-на, своим личным примером мужества и отваги воодушевил бойцов на отражение контратаки и мощным организованным пехотным огнем превратил в бегство противника. При этом враг понес только убитыми до 100 гитлеровцев. На протяжении боев т. Симошин все время проводил партийно-политическую работу.»
28 мая 1944 года Приказом № 74/н войскам 51-й армии 4-го Украинского фронта, капитан Н.К. Симошин – агитатор 1372-го СП 417-й СД, награждён орденом Красной Звезды, за то, что:
«Капитан Симошин в боях за освобождение Крыма с 8.4.1944 г. беспрерывно организовал Партийно-воспитательную работу среди личного состава полка. Популяризован среди отличившихся в боях, своевременно доводит до бойцов события на фронтах Отечественной войны и своей части, все время находится в боевых порядках и подразделений своим личным примером воодушевлял бойцов. 11.4.44 г. лично выехал с десантом на боевых танках по преследованию противника до города Симферополь. Лично шел впереди воодушевляя бойцов на выполнение поставленной задачи. Последующих боях также выехал с танковым десантом проявив героизм и отвагу при прорыве обороны и обходе горы Сахорная. Товарищ Симошин находился в боевых порядках, своим личным примером воодушевлял бойцов. Товарищ Симошин появлялся там, где складывалась тяжелая обстановка.
Достоин награждения орденом «ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ ПЕРВОЙ СТЕПЕНИ».»
10 марта 1945 года Приказом № 67/н войскам 51-й армии, капитан Н.К. Симошин – парторг 1372-го СП 417-й СД, награждён орденом Отечественной войны I степени (посмертно), за то, что:
«Товарищ СИМОШИН работал в должности парторга с 1.9.1944 года. Во время боев за Акшельский лес показал себя мужественным, он личным примером воодушевлял бойцов на выполнение боевой задачи. Умело нацеливал партийную организацию и во время боев коммунисты всегда были в авангарде. Товарищ Симошин 21.2.1945 года в боях западнее местечка Приэкуле при прорыве первой линии обороны противника находился в боевых порядках и лично воодушевлял бойцов на стремительное продвижение вперед. При этом товарищ Симошин погиб смертью храбрых.»
Погиб 22 февраля 1945 года, похоронен в м. Грамздас Приекульского края.
В 2016 году, имя Николая Кирилловича, внесено на воинское братское кладбище Приекуле.
Также имя Симошина Николая Кирилловича увековечено на Мемориале, установленного на его родине в поселке Ивот Дятьковского района Брянской области.
Воспоминания внучки
О своем дедушке, Симошине Николае Кирилловиче, я узнала, когда еще была совсем маленькой девочкой, от своей мамы. Его портрет хранился в семейном альбоме на самой первой странице. Мама никогда не видела своего отца. Дед был уже на фронте, когда она появилась на свет, а с войны так и не вернулся, погиб в последнем бою своего полка. Моя бабуля осталась одна с полуторагодовалой дочкой Светланкой на руках. Позже моя бабушка вышла замуж во второй раз и родила четверых сыновей, но память о первом любимом муже пронесла через всю свою жизнь. Она рассказывала маме о ее погибшем отце, сохранила все его фотографии и письма с фронта. Все эти реликвии хранятся теперь в моей семье.
В далеком 1942 году, в конце лета моя бабуля Анучина Людмила Алексеевна познакомилась с моим дедушкой офицером Советской Армии Симошиным Николаем Кирилловичем. Их часть базировалась в городе Мелекесс. Вскоре они поженились. Всего два месяца длилась их семейная жизнь, и вот настало время разлуки. Людочка проводила своего мужа на учебу в Аткарск Саратовской области, откуда он сразу уехал на фронт. Больше они так и не увиделись. Моя мама Симошина Светлана Николаевна родилась 14 июня 1943 года. Мой дед Симошин Николай Кириллович погиб на фронте, так и не увидев своей дочурки…
Об их жизни и большой любви я узнала из писем деда с фронта. Вся жизнь и вся любовь в этих старых письмах и открытках с фронта уложилась в такое короткое время – с ноября 1942 года по февраль 1945 года.
Писем и открыток от деда было много. Но даже из того, что я прочитала, можно понять, что дед очень любил мою бабулю. Писал ей часто. Особенно много писем в период с конца 1942 года до марта 1943 года, в это время дед был на учебе в городе Аткарск Саратовской области. С апреля 1943 года писем стало меньше, ведь Николай сражался с врагом, он постоянно находился на передней линии боевых действий. Были значительные периоды, когда письма от него отсутствовали. В последствии Николай объяснял жене, что был в тылу врага или они прорывались с боями вперед. В это время возможности писать у него не было. Особенно трогательно читать строки обращения деда к своей жене. Каждое письмо начинается словами: «Здравствуй, дорогая Людочка!». Заканчивал же свои письма дед так: «Крепко целую. Твой Коля». В каждом письме дед писал, что будет жить, что обязательно вернется, что они с Людочкой обязательно встретятся и будут жить долго, счастливо… Но, увы, этого не случилось. Война внесла свои поправки в миллионы судеб советских людей…
В конце ноября дед уехал от молодой жены на учебные курсы в город Аткарск Саратовской области. Тогда еще ни Коля, ни Люда не знали, что те минуты на вокзале, когда бабуля со слезами провожала своего мужа, будут последними в их жизни минутами. И Коля никогда больше не обнимет свою Людочку… А Коля, сев в поезд, уже скучал по своей жене и писал ей первую весточку...
Ниже прилагаю выдержки из некоторых писем, которые бережно хранятся в нашей семье.
В одном из писем дед прислал вырезку из фронтовой газеты с описанием одного из боев с фашистами, в котором дед проявил мужество и героизм. До сих пор наша семья бережно хранит эту заметку из газеты.
Мой сын, когда учился в школе написал сочинение об этой семейной реликвии и героическом поступке своего прадедушки:
«В каждой семье есть какие-либо вещи, которые напоминают о лучших событиях их в жизни, о родственниках, друзьях. Эти вещи зачастую не имеют большой ценности для других людей, а для человека, который посредством этого предмета хранит память о ком-либо или о чем-либо, данный предмет бесценен. К таким вещам могут относиться: старая брошка, монета, письмо, фотография, орден, картина… Нет определенной категории вещей, которые можно отнести к реликвиям. Для каждого человека это вопрос личный и очень индивидуальный. Во многих российских семьях есть какие-либо предметы, которые принадлежали людям, не вернувшимся с войны. Печально, если не сохранилась фотография погибшего человека, его любимые предметы. Но память об этом человеке вечна, он в сердцах его родственников, друзей. И через много поколений он не будет забыт.
В нашей семье В Великой Отечественной войне участвовали многие. К сожалению, некоторые наши родственники не вернулись, отдав жизнь за Родину. Но я бы хотел рассказать о простой заметке из газеты, в которой упоминается мой прадед – капитан Симошин.
Он познакомился с моей прабабушкой в самом начале войны, когда в нашем городе формировалась часть, откуда он уходил на фронт. Они, по словам прабабушки, одновременно влюбились друг в друга, но встречаться им пришлось недолго, т.к. моего прадеда вскоре забрали на фронт.
Он часто присылал свои фотографии, на обратной стороне которых он рассказывал о своей фронтовой жизни, товарищах. Он часто писал, что не хочет войны на земле, которая с каждым днем уносит человеческие жизни. Также в своих письмах он надеялся на скорое возвращение с войны… Но 22 февраля 1945 года он героически погиб на поле боя, в Прибалтике, о чем сообщалось в письме его товарищей. Он погиб, не увидев своей маленькой дочки, моей бабушки, которой было уже два года…
Также в это письмо была вложена небольшая заметка из газеты, в которой сообщалось о его героическом поступке.
Прошло уже более шестидесяти лет, а эта заметка из газеты, его фотографии, а также письмо его товарищей до сих пор хранятся в нашей семье и напоминают нам о человеке, который отдал свою жизнь за наше будущее.»
Много лет прошло с тех пор, как закончилась эта проклятая война, которая унесла жизни миллионов советских людей. Нет в России такой семьи, которой бы не принесли страдания фашисты. Вот и в нашу семью пришло горе 22 февраля 1945 года, в самом конце войны. Дед погиб таким молодым, ему было всего 32 года. Мама осиротела, так и не узнав отцовской любви. Бабуля лишилась своего любимого мужа. А ведь счастье было так близко… В каждом письме дед писал, что они с бабулей скоро встретятся и будут жить долго и счастливо. Война все перечеркнула. Трудно представить, как сложилась бы жизнь нашей семьи, если бы дед остался жив. Но одно знаю точно, что моя мама была бы более счастливым человеком и прожила бы свою жизнь счастливо, если бы рядом с ней с ее юного возраста был родной отец, который бы любил ее, поддерживал и оберегал.
Я несколько раз перечитывала письма с фронта моего деда. Каждый раз старалась найти что-то новое, пропущенное при предыдущем прочтении. И, наконец, поняла почему читаю эти письма вновь и вновь. Ведь в этих письмах он ЖИВОЙ. Я физически ощущаю его переживания, его мечты и надежды на дальнейшую послевоенную жизнь. Невозможно без слез прикасаться к этим выцветшим листам и открыткам и читать строки, написанные на поле боя, в окопах, в землянках почти 80 лет назад. Читаешь эти письма, и так хочется, чтобы время вернулось вспять и все изменило, и чтобы дед не погиб в последнем своем бою, а остался жить…
В альбоме моей мамы хранился портрет моего деда Симошина Николая Кирилловича. «Мой папа», - говорила она нам, своим детям. Я говорила своим детям: «Это ваш прадедушка». И вот уже мои внуки ежегодно гордо держат в руках фотографию своего прапрадедушки в колонне Бессмертного полка, а у меня по щекам текут слезы – это слезы горечи, что деда не было рядом с нами всю нашу жизнь, это слезы гордости, что и мой дед сражался с фашизмом и победил. А я несу в руках фото своей любимой бабули, она также заслужила это право, совсем юной работала во время Великой Отечественной войны на военном заводе и подорвала там свое здоровье. Вот, наконец, Людочка и Коля встретились, их фото рядом в строю Бессмертного полка будут каждый год в День Победы 9 мая. Бабуля! Дед! Мы вас любим и помним!
Автор - внучка Симошина Николая Кирилловича, Оськина Ирина Сергеевна.
Письма с фронта
«Здравствуй, Людочка!
Пишу тебе со станции Рузаевка. Ехали мы без пересадки до этой станции и 22.02.1942 г. в 8 часов утра высадились. Ехать было очень плохо, все время стоял и все время думал о тебе, моя милочка. И еще больше думал, когда я в 18 ч. 30 минут проезжал станцию Чердаклы, а почему я думал много, ты знаешь сама, Людочка, отъезжая вдаль, смотря на тебя, я заплакал, так больно защемило сердце, но поделиться мне было не с кем. Но ладно, Людочка, скоро увидимся. Сегодня в 16-30 выезжаем с Рузаевки. Дальнейший путь движения опишу. Как …одному без тебя трудно, надеюсь ты чувствуешь. Затем, Людочка, до свидания. Привет маме. Целую тебя бессчетно раз. Твой Коля. 22.11.1942 г.».
26 ноября 1942 года Николай приехал в Аткарск. Начиналось очень долгое, тяжелое время учебы, военных учений, марш-бросков, лыжных кроссов… А, главное, – время ожидания встречи со своей дорогой женой Людочкой.
«Город Аткарск. 26 ноября.
Здравствуй, Людочка и мама!
В первую очередь моего письма спешу Вам сообщить, что я доехал и высадился благополучно 26.11.1942 г. в гор. Аткарске, только дорогой немного похрабрился, хотел очень пить, воды холодной на одной из станций не было, так я решил напиться снегу, поэтому случаю я сейчас разговариваю шепотком, т.е. у меня вроде маленькой ангинки, но это ладно.
Людочка! Ехать оказывается нетрудно, доехать при хорошем, т.е. нормальном движении поездов можно за 1,5-2 дня. Все очень жалеют, что рано выехали из Мелекесса. Надо было выехать 24.11.42 г.
Сегодня проходим санобработку, конечно, постриглись и вступили в исполнение своих красноармейских обязанностей. /на 3 м-ца/
Но остальное, Людочка, Вам должно быть все понятно: наш режим и какое может быть свободное время после 2 часов упорного труда.
Но ничего, Людочка, трудно в учении, легко в бою, так говорили наши предки.
Дальше, Людочка пару слов о городе.
Город очень маленький, меньше, чем Мелекесс. От станции прямо выходишь в город и по этой же улице большой 3-х этажный красный дом. В городе имеется театр с местными артистами, сейчас идет постановка «Парень из нашего города», имеется кинотеатр, небольшой вокзал, ну и несколько жилых домов, вот и все о городе, Людочка.
Дальше, Людочка, о себе и по всем нашим вопросам тобой. Как бы что не было, а мы с тобой сейчас не вместе, долго ли это протянется или нет, а все-таки это так. По всем нашим вопросам, по которым мы с тобой основательно договорились, прямо поклялись, должно так и остаться. Мы с тобой сделали серьезный шаг в жизни, т.е. быть до гроба вместе… быть до конца преданными друг другу.
Я тебе хочу сказать о себе. Ты обо мне в слезах не вспоминай, оставь свою заботу и тревогу. Обо мне ничем не вспоминай и не беспокойся.
Не близок путь, как далек знакомый край, но я вернусь к родимому порогу. И тогда мы с тобой по-прежнему, хотя прежнего было мало, заживем вместе и счастливо…
Вот и все, Людочка, на первый раз хватит, а через день еще напишу, только успевай читать, не говоря уже об ответах.
Затем, Людочка, до свидания. Целую тебя, и обнимаю бессчётно раз. Твой Коля!
…Пиши, Людочка, мне скорей, я не дождусь от тебя хотя одного словечка.
Пиши по адресу: г. Аткарск, Саратовской области, часть 101 № 985, Симошину Николаю Кирилловичу.
Пиши, Пиши, Людочка. Жду, не дождусь, еще и еще целую. Если надумаешь приехать, то мы еще по этому вопросу сговоримся, а сейчас до свидания, Людочка. Целую. Коля. 26.11.1942. Пишу стоя, таковы условия. Послал тебе телеграмму. Не обижайся, что плохо написал.»
«г. Аткарск. 28.11.1942 г.
Здравствуй, Милая Людочка!
Не дождавшись от тебя ответа, я еще пишу. Не могу я не написать, когда подходит вечер, мне кажется, что я пойду домой, но нет увы я прихожу в казенный дом…
Живем мы, Людочка, теперь в другом здании – в одной половине дома гортеатр, а мы в другой половине, вход со двора.
Людочка, продолжаем учится.
Здесь очень холодно, если эти холода переживу, то все хорошо. Холодновато с ног до головы и наоборот.
Не знаю, как у вас, здесь большинство фронтовики, только приехавшие с фронта, тепло одетые (шубы, валенки, перчатки и т.д.), а мы между ними подзамерзаем.
Людочка, пишите мне с мамой чаще. Я жив буду Вашими письмами.
Затем, Людочка, сегодня до свидания, а завтра я наверняка напишу.
Целую. Твой Коля…
Еще раз, Милая Людочка, целую. Коля.»
«г. Аткарск. 29.11.42 года.
Здравствуй, Милая Людочка!
Не могу все-таки я без разговоров с тобой. Я тебе сегодня опустил письмо утром, а вечером еще пишу, потому что каждое слово, написанное мною для тебя, я думаю, что сказал тебе лично…Все время ты со мной, Людочка, мысленно. Но посмотришь и потрогаешь рукой, со мной оказывается жена другая, за которой я много ухаживаю, ношу ее ежедневно, чищу и т.д. – это свою трехлинейку, русскую винтовку и это так 3 м-ца. Людочка, 3 м-ца ты понимаешь? Такой длинный срок такой упорной работы, да еще после таких ударов по немцу нашей Красной Армией. Мы не догоним у нас немцев после 3-х м-цев, так что мне после 3-х месяцев где-нибудь восстанавливать разрушенное, и после пойдет нормальная жизнь у нас с тобой. С некоторыми послевоенными трудностями, которые я надеюсь мы с тобой упорно переживем… Я жив буду и я приду к тебе … А все-таки, Людочка, я жить буду и как хочется жить. Пиши, Людочка Милая, хотя тебе некогда, ты учишься, время мало свободного, но ты ….. слов …… в день. И я буду получать весточки от своей дорогой и любимой жены, о которой я ни на час не забываю. Я поставил перед собой задачу учится на отлично и так кончить курсы, но это не значит, что забыть тебя, Людочка. Это мне все не мешает.
Затем, Людочка, до свидания. Не обижайся, что плохо и карандашом написал. Лучше в этих условиях не могу. Целую. Твой Коля. Привет маме…»
«10 часов вечера перед сном
г. Аткарск, 02.12.42 года
Здравствуй Милая Людочка!
Ты не представляешь какая мне сегодня радость, я в 16 часов 30 минут получил твои 2 письма, написанные тобой 23.12 и 25.12, пришли они сразу два…
Людочка, ты пишешь, что «я не дождусь того дня, когда будем вместе». Дождешься, Людочка, только жди, и все будет в порядке. Мы, Людочка, будем вместе. Ничего не поделаешь, я тоже жду этого дня, скучно, трудно в одиночестве, все время думаешь, но надо переживать.
Приятно, говоришь, слушать об успехах нашей Красной Армии, значит несколько таких успехов и гитлеровская Армия будет разбита, война закончится, и мы начнем с тобой снова жить счастливо…
Теперь, Людочка, несколько слов о себе.
Учиться продолжаю, в общем 12 часов на ногах. Учиться буду только на отлично, чтобы лучше бить немцев, т.е. без промаха. Много у меня и плохого, Людочка, и хорошего, но все я переживаю один, поделиться мне не с кем.
Режим, Людочка, строгий, ходить никуда! Все время от подъема до отбоя занят, да хотя бы и можно было ходить, то не до этого, рад отдохнуть и о тебе подумать… Холодно, 3 дня я проболел гриппом… не хватает в отношении питания, это мне самое сейчас трудное, пока привыкну, а все-таки привыкну…»
«Город Аткарск 3.12.42 год
Здравствуй, Милая Людочка!
Я вчера тебе послал письмо и большое, надо сказать. Но как бы оно большое, Людочка, не было, все-таки всего сразу не пропишешь и не переговоришь... Сейчас, Людочка, время 15 часов 10 минут. Мы пришли с занятия: до обеда 10 минут, я решил их использовать на письмо своей дорогой Людочке. Пришли все в снегу, сапоги примерзли к портянкам, так я сейчас убиваю 2 зайца и письмо пишу, и сапоги отогреваю, чтобы снять их с ног, а ноги все-таки не замерзли. Занимались 8 часов на поле. Варежки, или как их назвать, хорошо, что взяли, Людочка, они меня сейчас спасают на 50%, а 50% холодно. Вот сейчас я слышу дневальный говорит принес градусник с улицы температура 41* и это будто ничего по привычке, если и, хотя бы не было ветра, тогда еще лучше… И так, Людочка, сегодня до свидания.
…
Целую и еще целую.
Твой Коля…
Пиши. Жду .Жду.»
«Город Аткарск 27.12.42 года
Здравствуй, Людочка!
В первую очередь хочу сообщить, что я жив здоров и Вам желаю от себя хорошего, больше, чем себе.
Вчера, т.е. в субботу, получил от тебя телеграмму, был очень рад, несколько раз ее прочитал, но ответа написать вечером не мог, потому, что не было света, поэтому пишу сегодня воскресенье.
Людочка! Я получил телеграмму, как раз приехал с занятий на лыжах. Это сегодня первый день в жизни, что я стал на лыжи и представь, Людочка, ехал неплохо. Мороз сильный, а мне было жарко, жарко, а приехавши на занятия и на привалах немного промерз, а вот после этого вчера вечером и сегодня что-то ломает, трясет, черт ее знает. Людочка, никогда в жизни не болел, а в этом году на меня что-то напало, за какой-нибудь месяц я почти дважды болел…
Сегодня у нас выходной, сидим, да смотрим, разговариваем сидим, все в общем за день пройдет и бывает идти куда-нибудь на базар или по городу, холодно, да и незачем ходить на базар, с моими деньгами нечего идти, потому что по этим деньгам нет товаров и продуктов. Я три раза попробовал купить хлеба по буханке, растратил 750 рублей, хотя и нельзя, трудно без этого быть, но теперь я решил не брать, буду терпеть, как бы не было трудно, переживем.
…Затем, Людочка, сегодня до свидания...
Целую. Твой Коля...»
«Город Аткарск 1.1.43 года
Здравствуй, Людочка милая!
Вчера я послал тебе письмо, а сегодня получил от тебя, которое ты писала 21.12.42 года. Я был очень рад, Людочка, письму и прочитал его несколько раз, так как это одна самая большая радость в честь нового года…
В один час ночи по московскому времени, после выступления М.И. Калинина, была хорошая передача, где участвовали и трио баянистов… Вот, Людочка, как я встретил новый год. Сегодня я с товарищем ходил утром на базар и разорился, взял 1 литр молока и до 100 рублей с молоком картофельных пирожков и проел, после чего пришел спать… До свидания, Людочка…
Целую бессчетно раз. Твой Коля.
Жду ответ.»
«Город Аткарск 17-го января 1943 года
Здравствуй, милая Людочка! Сегодня я получил письмо, написанное тобой 5.1.43 года. Очень рад, Людочка, чувствительно благодарю…
Сегодня у нас выходной, но он был рабочим днем, мы ходили на воскресник на железную дорогу чистить пути. Мороз какой, ты не можешь представить. Я ходил на работу в шубе и валенках, мне давал один старичок фронтовик, потому что он меня кое-где часто выручает, а сам болеет, меня он любит, всегда зовет сынком и поэтому помогает кое-когда. Вот, Людочка, какие дела. Остальное все по-старому. Скоро окончим учебу и начнем жить самостоятельно. Остался 1 м-ц 10 дней...
До свидания…
Целую. Твой Коля...»
«Город Аткарск 10-го марта
Здравствуй, милая Людочка!
В первую очередь моего письма хочу сказать тебе, что я жив здоров, учиться кончил, сейчас повторяем все материалы пройденные за три м-ца и с 13.3 по 18.3.43 года госэкзамены, и дальше ожидаем команды по вагонам. И так, Людочка, учиться я кончил. Теперь свое знание, полученное теоретически, начну применять практически по изгнанию немцев с нашей земли.
В каком направлении я поеду, Людочка, до сих пор не знаю, только сообщу с места новой службы. На счет заехать домой, Людочка, тоже не знаю. А заехать повидаться очень хочется, очень много надо поговорить и зарядиться на долгую разлуку. И если не придется заехать, Людочка, то послушай, милая жена, скажу тебе одной, быть может, грозная война разлучит нас с тобой, так ты не печалься, не горюй, слезами не помочь, а лучше ты воспитывай и поцелуй единственную будущую «дочь». Смотри за ребенком здесь и там, вдохни ему в грудь святую ненависть к врагам на весь житейский путь. Также, Людочка, научи ее как жить и растолкуй, как мать, про то, как родину любить и гибель презирать. А если, Людочка, спросит про меня, тогда ответишь ей, что я «погиб», дескать, на войне за счастье за детей. Так вот, Людочка, если это и случится так, то не печалься, не тоскуй, слезами не помочь и лучше потом дважды поцелуй единственную будущую дочь…
До свидания. Целую бессчетно раз. Твой Коля…
Если буду ехать пришлю телеграмму, а может быть, Людочка, и удастся заехать. Жди.
Целую. Твой Коля.»
«Город Аткарск 25-го марта 1943 г.
Здравствуй, милая Людочка!
Сегодня вот уже 25-ое марта, а мы еще не уехали. Я тебе послал телеграмму, но не сбылось двадцатого. Ждем со дня на день отъезда. Людочка, а если в подтверждение той телеграммы не будет еще о моем отъезде, которую я дам в день отъезда, то тогда, когда получишь это письмо я еще, значит, в Аткарске.
Я, Людочка, попал в первую группу, которая едет последней по особому заданию. Часть у нас уже уехали, а мы еще ждем, Людочка. Причем наша группа, Людочка, фронтовая – т.е. едем прямо на фронт. Людочка, все мои попытки приехать домой повидаться, сорвались…
Людочка, еще тебе вот, что скажу, что мы предназначены в тыл к врагу – но ты не беспокойся, меня не убьют, я буду жив, и мы будем с тобой вместе, а вот некоторое время, Людочка, может быть, у нас не будет связи и поэтому прошу тебя не беспокойся, живи поспокойнее и знай только одно, что я буду жив, а ты воспитывай сына, когда не будет меня временно с тобой и сыном или дочкой…
Ох как хочется повидаться.
Вот, Людочка, я даже писать сейчас не могу…
До свидания, Людочка…
Целую Вас с мамой крепко, крепко. Ваш Коля.»
Город Аткарск 30-го марта
Здравствуй, дорогая Людочка.
Я тебе писал телеграмму, что выезжаю двадцатого, но вот до сегодняшнего дня, видишь, не уехали.
Только сегодня или, в крайнем случае, завтра утром выезжаем окончательно. Уже все готово и объявлено.
Людочка! Сорвались мои планы о заездке домой. Очень хотелось побывать дома, но, что поделать, не распоряжаюсь я сам собой. Приходится мириться с обстановкой. Теперь, дорогая, будем жить счастливо после войны. Ты помнишь, Людочка, сказала, что нам разлуку враги принесли. И этих слов я никогда не забуду, врагов буду бить повсюду. Так, чтобы они вновь разлучить не могли.
Милая Людочка, обо мне не беспокойся, я буду жив, а ты лучше береги свое здоровье, береги будущего нашего сына…
О моем месте нахождения я напишу по одной букве с левой стороны письма и читай сверху вниз. Буквы будут редко…
Ну, Людочка! Вероятное наше место нахождения будет около Харькова.
Затем, Людочка, до свидания. Жди адрес с нового места жительства или службы. Если, Людочка, не будет от меня временно писем, то тоже не беспокойся, я жив буду и это, значит, я буду в тылу врага, а оттуда я вернусь.
До свидания. Привет маме… Не беспокойся. Не скучай.
Целую. Твой Коля.
Как назвать дочку или сына поговорим в следующем письме.
Целую. Коля.»
«8-го апреля 1943 года.
Привет из Сталинграда!
Здравствуй, Людочка! Я жив здоров!
Продолжаю движение все дальше и дальше. Здесь уже лето. Снега я больше не вижу. Вижу траву зеленую, зеленые деревья и среди травы трофеи немецкой техники, и еще поля, усеянные трупами фрицев и гансов.
Еще, Людочка, вот три дня подряд вижу тебя во сне. Я сейчас и этим доволен, что вижу хотя во сне, раз на яву не пришлось увидеть, а видел, Людочка, так приятно, что просто передать не могу. Но проснулся. Увы! Людочки со мной нет.
Людочка! Береги здоровье, жди меня. Желай мне успехов. Привет маме…
До свидания. Целую. Твой Коля.»
«Тихорецк 12-го апреля 1943 г.
Здравствуй, милая Людочка!
Я жив здоров, второй день лежим в Тихорецке. Жарко, ходили купаться на реку и мыть кое-какие собственные вещи. Людочка! Вот уже тринадцать дней в дороге. По столько ездить, можно всю войну проехать. Людочка, не дождусь того дня, когда я от тебя получу весточку. Хочу знать, как ты живешь и чувствуешь себя сейчас. А еще больше хочется увидеться. Но ничего когда-нибудь этот день будет, и мы его дождем. Ты представляешь, Людочка, я сейчас на юге, да ну ладно, с места опишу поподробнее. Ехать осталось км 400. До свидания. Привет маме, Евг. Мих. Целую. Твой Коля.
Привет Жоре. Еду к нему на родину.»
«21 апреля 1943 года …
Здравствуй, милая Людочка!
Я жив здоров, чувствую себя хорошо. Время проходит весело. «Музыка» не дает скучать, только музыка разных калибров и бомбы, и снаряды, и пули и т.д. И вот письмо пишу под этим шумом, ты не представляешь себе под каким шумом, моя дорогая Людочка. Милая, я уже привык еще раз и, как будто, ничего нет. Рвутся мины над головой и не слышишь. В первый и второй день были предсмертные минуты, а теперь ничего, теперь я уже стал осторожнее. Людочка! Все-таки обо мне не беспокойся. Мы с тобой еще будем вместе, только помни одно, что у тебя муж защищает родину и Вас с моим будущим сыном… Да, Людочка, жизнь фронтовая интересная и веселая, многообразная. Интересно стрелять по живым целям. И особенно интересно ночью. Но ладно, Людочка. До свидания. Привет маме. Целую. Твой Коля.
Живи, Людочка, спокойнее, не волнуйся за меня, будь спокойна. Еще раз целую. Твой и только твой Коля…»
«12 мая 1943 г. блиндаж
Здравствуй, Людочка!
Целую тебя крепко-крепко. Я еще пока жив здоров. Не знаю, что сегодня и т.д. будет. Пока на нашем участке успехи, думаю, что скоро закончим здесь и дойдем до берегов Черного моря. Людочка! Первого мая я встретил и проводил хорошо – свистом под звуки разрывов снарядов и бомб, и свист пуль над головой. Так что можно было ожидать в эти минуты. 2-го мая был концерт ансамбля красноармейской песни и пляски. Как будто бы очень хорошая жизнь веселая, но порой бывает жуткая…
… Затем, Людочка, до свидания. Живи спокойно. Целую тебя, и ты поцелуй маму за меня. До свидания. Мама береги Людочку, смотри за ней и мне скоро…помогайте Людочке…»
«18 мая 1943 года окопы
Здравствуй, милая Людочка!
Я жив здоров живу хорошо, а вот весточки от тебя, милая, никак не дождусь. Очень хочется услышать, как вы живете, как ты себя чувствуешь, как здоровье, сообщай пиши почаще. Ты ведь представляешь, что значит получать письмо мне от тебя в эту обстановку. К тебе сквозь туманы, леса и поляны, летит мой конверт голубой, летит мой листочек, родной голубочек в тот дом, где расстались с тобой. Хотя тут горы высокие, пусть степи широкие, а слова прилетят в край родной, о смелых наших ребятах, о грозных атаках расскажет конверт голубой. Ты помнишь сказала, Людочка…
И так, Людочка, пока. До свидания. Жду с нетерпением от тебя весточки. Привет и поцелуй за меня маму. Целую тебя крепко, крепко. Твой Коля. Вот летят наши самолеты и бомбят немцев недалеко от нас…»
«27-го мая 1943 года
Здравствуй, Дорогая Людочка!
Я жив здоров, живу прекрасно. Веселая жизнь на фронте, но и опасная, может быть и то, что она скоро может оборваться.
Эх, Людочка! Вспоминаю я жизнь в тылу и особенно ту короткую жизнь нашу с тобой вместе.
Я вот здесь один, а всегда с тобой, моя дорогая Людочка! Ладно когда-нибудь, может быть, придется опять встретится и продолжить нашу жизнь. Встретиться, конечно, придется, если не убьют.
Людочка! Ты, наверно, обижаешься за то, что я мало пишу. Представь, Людочка, что некогда много писать. Все время обстрел, бомбежки, а вот когда освободимся от немецкой сволочи, тогда напишу побольше. Сейчас у нас дела хорошие. Немцы драпают, наши храбрецы не успевают догонять их гадюк.
Вот и все, Людочка, сегодня. Посылаю тебе справку. Привет маме. Целуй ее за меня. Привет Грише и всем моим знакомым.
До свидания. Целую. Твой Коля.»
«3-го июня 1943 года в….. 121.4
Здравствуй, моя милая Людочка!
Я пока жив здоров, но не исключаю возможности, что через минуту и меня в живых не будет. Так, что, Людочка, жизнь моя рассчитана минутами.
Людочка! Все хорошие и плохие, т.е. тяжелые мне минуты я живу только с тобой, нет той минуты, которые были бы у меня без тебя, а бывает жуткое время, Людочка. Ладно встретимся, если жить буду, расскажу все. Сейчас, Людочка, стих бой, не слышно выстрелов тихо, кажется нет и войны, и я решил еще раз, и еще хочется, написать своей дорогой Людмилочке.
Людочка! Как хочется получить от тебя весточки. Вот уже около 3-х месяцев, как я ничего не получаю от тебя, моя дорогая. Очень скучно. Хочется знать, как Вы живете, как твое здоровье и т.д. и как мама живет и чувствует себя…
Да, Людочка, сегодня 6-ое июня, а начал писать письмо 3-го. Тогда не дописал. Были жаркие бои. Но и вот только сегодня, Людочка, нашел время дописать.
Сейчас опять начнется жаркая работа. До свидания. Привет маме. Целую тебя крепко, крепко. Твой Коля.
6.6.43 г.»
«10 июля 1943 года!
Здравствуйте, мои родные Людочка и мама!
Я жив здоров. Сегодня у меня большая радость, я получил от тебя, моя дорогая Людочка, 7 писем сразу – я был очень рад, мне хотелось их читать все сразу, но не вышло, и я их начал читать по одному. Хотя жуткие минуты времени, но я их перечитывал дважды. Людочка, ведь мы от фрицев находимся в 50-60 метрах, гранатами пока бросаем друг у друга, положение напряженное, ждем решающих минут, когда мы фрицев этих проклятых здесь затопим в море.
Людочка! Ты просишь, чтобы я почаще писал. Не обижайся, дорогая не всегда можно, я думаю, что ты поймешь, когда можно было, я писал, а сейчас, как видишь. Мысленно я с тобой, мысленно я тебе пишу, мысленно ты около меня, а все остальное после войны.
Теперь, Людочка, когда получишь это мое письмо ты уже будешь не одна. Не знаю с кем. Но поздравляю. Пусть растет большой(ая) береги и его (ее) и сама себя. За меня не беспокойся, со мной будет все в порядке, только бы с тобой было хорошо, а все остальное будет все в порядке, моя дорогая Людочка! Сегодня я, Людочка, получил письмо и от Жоры, так что у меня праздник прямо. И вот я, читая письма, я слежу одновременно за движением фрицев. Вот и все, Людочка. До свидания. Привет маме, Евг. Мих., Ниле и вот тем, помнишь пили пиво с каким-то знакомым вашим учителем, он очень смешной, я его часто вспоминаю.
До свидания, Людочка дорогая.
Целую тебя бессчетно раз. Твой Коля.»
«12-го июля 1943 года
Здравствуй, дорогая Людочка! Сегодня получил от тебя 9 писем. Причём почта к нам 4 дня не ходила, были и есть сильные бои, Людочка, ты слышишь по радио, и газеты читаешь, какие упёртые бои идут у Новороссийска, там очень много пишут о нашей части. Писать, Людочка, часто некогда, просто время не позволяет. Прошу, моя дорогая, не обижайся, учти мою обстановку. Сегодня я получил письмо и от мамы с Геной, так что у меня сегодня радостный день, но прочесть я их сразу не прочёл, пошёл на выполнение задания. Людочка, ты представляешь сейчас какая канонада идёт, жутко прямо, ты представить, конечно, не можешь...
Затем, Людочка, пару слов о твоих письмах. Ты говоришь, какая разница между сыном и дочкой, только в том, что она-дочь, а не сын, а больше никакой, в общем. Ребенок наш, береги его, и будем его воспитывать, дай вот только срок мне, моя дорогая Людмилочка и крошка Светланочка-дочурка. Только если она на меня будет похожа, то дочка будет некрасивая, хотя говорят, когда на отца похожа, тогда она будет счастлива, а для этого всё-таки надо и внешность и внутренность. В общем, ладно, Людочка, будем исправлять ошибки на следующих сыновьях и дочках. Людочка! Здоровье мое хорошее, настроение тоже, успехи тоже хорошие. За меня, Людочка, не беспокойся. Вместе мы и только с тобой будем…
Мы с тобой и только с тобой, моя дорогая Людочка. Береги нашу дочурку. Береги свое здоровье. А я приеду, заживём. Людочка, в боях ты всегда со мной. Я с тобой и воюю, т.е. дерусь с немчурой.
Затем, Людочка, до свидания. Пиши мне чаще, хотя от меня будешь реже получать, но ты учти моё положение. Когда будешь дочку фотографировать, сфотографируйся и сама с ней, и пришли мне фото. Привет маме …
Тебя целую крепко-крепко и бессчетно раз. Твой Коля…
Целую, Коля. Жду ответ.»
«14 июля 1943 года
Здравствуй моя дорогая Людочка!
Сегодня получил от тебя два письма, но сегодня хотя и не здоровится, я сейчас же все-таки решил написать, моя Людочка!
Во всех письмах я тебе писал хорошо, но сегодня этого написать не могу, потому что я сегодня жив, но не здоров, что-то простудился, как зимой, да и не всегда может быть хорошо так и сегодня кое-что еще есть плохо.
Людочка, сейчас я живу мыслью о тебе, о том, что у тебя уже кто-то есть еще или сын, или дочка, т.е. не у тебя, а у нас, но вот я не знаю и не видал. Все время Людочка ты со мной, нет у меня других мыслей. Как я рад, что я защищаю свою семью – любимую жену, дочь или сына, мать, теперь не жаль, что, если я и погибну, но буду знать, что за родину, за свою семью любимую, но умирать я не думаю. Я думаю о смерти врага, а мне зачем умирать. Мы только будем бить гадов до полного их истребления. Так что, Людочка, ты обо мне не бойся. Только в то время, когда читаешь письмо, а будь спокойна все время за меня, и не при каких обстоятельствах не забывай меня, как бы тебе не было трудно или наоборот... В общем, Людочка, очень не обращай внимания на то, что я сейчас немного приболел, что у меня еще кое неладно есть. Все это мы исправим и наладим в боях с немцами. Основное не беспокойся за меня. Я жив, береги себя, сына или дочь, вот основное.
Все что будет трудно сейчас, мы исправим в будущем, и жизнь мы свою с тобой наладим.
До свидания Людочка, остаюсь жив, здоров. Желаю счастья в жизни.
Привет маме…
Целую. Твой Коля.»
«18 июля 1943 года
Здравствуй, дорогая Людочка!
Что-то долго я от тебя не имею опять весточки, хотя, Людочка, прости, сейчас тебе не до этого, а когда у тебя было хорошее состояние здоровья, ты, конечно, писала часто и много… Больше всего я жду сейчас весточки – это узнать кто у нас третий появился на свет. А проще всего, Людочка, кто бы не был, береги, воспитывай, береги сама себя, обо мне не беспокойся. Я буду беспокоится сам за себя и думаю, что жив буду.
Деремся, Людочка, упорно. Упорно сдерживаем и бьем морды немцам на родине Жоры. Не бывать им в этом году на Кавказе. Пытается он часто, но от попыток одни трупы и пленные немецкие солдаты и трофеи. Вот, Людочка, так и скажи Грише, пусть будет спокоен за свою родину, за свою Кубань.
Привет маме…
Целую. Коля.»
«28 июля 1943 года.
Здравствуй, дорогая Людочка! Сегодня я имею счастье свободное время написать вам, моим дорогим, письмо за несколько дней, в которые я не имел возможности написать. Жаркие бои, Людочка, были и вот, когда чуть-чуть посвободнело, мне принесли на передний край 9 твоих писем, из которых в каждом я увидел волнующую меня новость, которой я был очень рад, что у меня теперь есть маленькая дочурка, которую я уже заочно люблю. Правда, плохо что она на меня похожа, значит ужо надо сказать, что ребята любить не будут. Лучше бы на тебя была похожа. А в общем, ладно, Людочка, что есть – это наше и для нас. Береги ее, воспитывай, хочу сказать тебе одной, быть может, грозная война разлучит нас с тобой, но ты не плачь, не горюй слезами не помочь, ты лучше дважды поцелуй единственную дочь. Прильнув к младенческим губам, вдохни ребенку в грудь, святую ненависть к врагам на весь житейский путь. Научи ее как жить, ты растолкуй, ты растолкуй ей, как мать, про то, как родину любить и гибель презирать, а если спросит обо мне, тогда озвучишь ей: «Дерется, дочка, на войне за счастье, за детей». Вот, Людочка, такие дела... А на счет того, где мы будем жить после войны, думаю, что мы с тобой придем к общему языку. Там, где лучше, там и будем жить, если не в армии.
Главное, сейчас Людочка береги себя, дочурку, а все остальное впереди. Я тоже буду беречь себя. Но бить немцев буду, так что мы вас не подведем. Врагу там, где мы стоим, не пройти, а скоро мы его повыковыриваем с гор в море, будем бить так, чтобы Сталин сказал: «Молодцы». И я надеюсь, что отметят и вторым орденом. Так что, Людочка, не стали здесь сентиментальней, такие ж мы, как были до сих пор, когда смолкает грохот боя дальний, заводим мы домашний разговор. Друг перед другом поспешает каждый признаньем умолить свою тоску, так люди пьют, измученные жаждой, к студеному склонившись роднику. И досконально знают все в землянке, кого из нас какая ждет семья, как подрастают дочери-смуглянки, в какую школу ходят сыновья. Когда и чей справляют день рожденье, и чем бывает праздник завершен, домашние заботы и волненья, и ласковые письма наших жен. Все, что в землянке летней ночью снится, все чем дорога трудная легка, и, если б ты сюда могла явится, тебя узнали б все издалека. В пустынном поле под вороньим гаем, встречай друзей, не опуская глаз… мы жизнь и смерть друг другу доверяем, тогда какие ж тайны могут быть у нас! Да, Людочка, сейчас мне хочется еще больше биться за мою любимую семью, чтобы им жилось счастливо, т.е. как ты сказала, что разлуку враги принесли. Этих слов не забуду, врагов бью повсюду, чтоб уж вновь разлучить не могли. О наших делах, Людочка, тоже читай информбюро и очень много писали о «высоте героев», которую мы брали, именем нашим ее назвали «высота героев». Теперь, Людочка, не лето 41-42 года, врагу в этом году ему ребра наломали и еще наломаем, а зимой добьем. Да вот и все, Людочка. Я жив здоров, за меня не беспокойся, береги себя, дочурку. Жди меня. Не обижайся, что редко пишу, пойми сама обстановку. Если трудно жить, напиши, может, что-нибудь сделаем, по части помогут. До свидания. Привет маме, Евг.Мих., Жоре, Ив.Ив. Целую. Твой Коля. Поцелуй за меня дочурку.»
«1-го августа 1943 года
Здравствуй, Людочка!
Не обижайся, что долго не писал. О смерти моей ничего не думай. Знай, что я жив здоров. Но писать возможности очень мало, а сейчас задержался с переменой места нахождения и 15-дневным лечением в медсанбате. Теперь я нахожусь там, где Красная Армия одерживает одну победу за другой, там теперь и моя доля есть. А насчет болезни это малярия меня измотала, которую я поймал на родине у Гриши. Вот, дорогая Людочка, какие дела. Жизнь продолжается хорошая – успехи прекрасные, просто воевать радостно, когда наша берет, а немцы бегут, не выдерживая нашего натиска.
Людочка, теперь только одно – береги себя и дочурку. За меня не беспокойся. Меня сейчас представили к второму ордену, но уже теперь орден «Красного Знамени».
Затем, Людочка, до свидания.
Привет маме…
Привет, привет, привет.
Целую тебя с дочуркой крепко, крепко.
Твой Коля»
«6 августа 1943 года
Здравствуй, дорогая Людочка!
Сегодня я получил твою открыточку, и сегодня имею возможность написать тебе весточку о себе.
Людочка! Пока жив здоров, чего и тебе желаю от себя хорошего. Людочка, я тебе недавно писал открытку и обещал написать письмо вслед за открыткой. Вот сегодня я и выбрал время написать письмо.
Людочка, я как видишь жив и здоров, воюем с немчурой, ты небось думаешь, что на нашем участке нет войны, нет, Людочка, мы не меньшую, а может быть и большую задачу выполняем, чем на Орловско-Курском направлении, в этом убедишься немного позже. О нас всех знает даже сам Сталин, где мы находимся, и ежедневно интересуется какова у нас обстановка. А обстановка у нас такова. Мы лазаем, ползаем по кустам и горам, выискиваем фрицев и уничтожаем их, а потом подсматриваем, как им здесь сделать второй Сталинград. И это, Людочка, будет. Ожидай новостей, Людочка, и с нашего фронта, они скоро будут.
Людочка, ползая по горам, лесам, виноградникам, невольно вспоминается жизнь довоенная и мелекесская 1942 года – живописные места. Людочка, и по ним приходится ползать, а как посмотришь на запад, там еще пожарище…
А затем, Людочка, особенно береги и себя, это тоже главное. Обо мне не беспокойся, Людочка, я за себя сам побеспокоюсь и сам за собой усмотрю, а фрицам не поддамся.
Скоро, Людочка, придет время, и мы будем вместе неразлучны. Да, оно скоро придет.
Не обижайся, моя дорогая, что очень редко пишу. Представь себе, какая сложная обстановка, нет времени, Людочка, а написать хочется. Людочка, какой бы бой, канонада и была, а ты у меня с головы не выходишь. Вот на нас пикируют около 2-хсот немецких самолетов, и я вспоминаю, что хотя бы Людочка издали посмотрела, что мы переживаем и пережили на своих головах.
Затем, Людочка, до свидания.
Привет маме…
Крепко целую. Твой Коля!
Готовимся к бою. Коля»
«24.9.43 года!
Здравствуй, Людочка! Очень долгое время я не имел возможности написать тебе несколько слов. Почему я не имел возможности, этого не опишешь сейчас в письме, да нельзя нам всего писать.
Может быть, Людочка, и сейчас, после этого письма, будет долгий перерыв. Потому что я сейчас на особом задании. Так что ты ежедневно письма не ожидай, когда получишь его неожиданно оно радости больше дает. Писем от меня если часто не будет, ты обо мне не беспокойся, о моей смерти не думай, как-нибудь мы прежде врага разобьем, а нам умирать не стоит, а врага мы добьем. Жаркие, Людочка, бои сейчас идут у нас. Туда Вы все сейчас обращены и ждете все новых и новых известий, и наши части их здесь дают. Исколесили мы уже весь Донбасс.
Людочка, в связи с переменой нашего места нахождения вот уже на сегодня один м-ц и 12 дней не получал от тебя писем. Я знаю, что ты пишешь, но вся наша почта блудит, разыскивает нас.
Людочка! Я жив здоров. Болеть уже не болею, опять нормально со своими большими оргами гоним немца на запад.
Затем, Людочка, береги дочку… Поцелуй ее за меня.
До свидания. Привет маме… Тебя крепко, крепко целую бессчетно раз. Твой Коля.»
«15 октября 1943 года
Здравствуй, милая Людочка!
Я жив здоров, но временно сейчас не воюю. Вражеская пуля вывела меня из строя временно. Но ничего, пока ты получишь это письмо, я уже буду воевать и мстить за все, что они, бандиты, делают здесь, и за себя, что он мне прострелил ногу.
Людочка, ты не беспокойся обо мне, я чувствую себя хорошо и скоро пойду в строй, конечно, тебе мое ранение немного будет неприятным, может быть, но ты забудь об этом, на войне все бывает, даже хуже, чем ранение, а это все ерунда, а другого со мной быть не может, я думаю, особенно теперь, после этого переплета.
Людочка, ты от меня очень редко получаешь письма, я чувствую все у тебя лезет в голову, все ты передумаешь, пока получишь от меня весточку, чувствую я это, моя дорогая, но что же поделать, такова обстановка, моя Людочка, я вот, попав в лечебницу, не хотел тоже тебе писать об этом, потому что все это расстраивается, нервничать, лучше об этих новостях не писать. Вот, Людочка, какие новости у меня. Теперь по вопросу тебя и нашей дочурки.
Береги себя, Людочка, не беспокойся, не нервничай, не волнуйся, хотя тебе будет плохо, трудно терпи, переживай.
Хотя жизнь у Вас, надо сказать, неплохая, несравнима с нашей и с жизнью в только что освобожденных районах.
Вот, Людочка, какие дела. Вот моя жизнь, жизнь военная.
До свидания.
Привет маме…Еще раз до свидания. Целую тебя и дочурку крепко, крепко.
Твой Коля.»
«22.10.43 г.
Здравствуй, Людочка! Я жив здоров, кончаю мое лечение. Скоро в бой. Сейчас есть возможность написать мне для тебя почаще.
Да! Снова осень, снова ветер, снова кружатся листья. И опять при лунном свете в голове моя дочь и ты. Путь далек и неизвестен, в переходах и боях, и идет со мною вместе фотография твоя. И обычно после боя, знаю, что завтра снова бой, я бумажник свой открою, посмотрю на облик твой. У костра, как только рядом сядут сверстники, не раз боевым друзьям, солдатам я рассказывал о Вас. Я не скоро к Вам приеду, но, когда вернусь в семью, привезу я Вам победу, нами взятую в бою. Пусть идет она с ветрами, со снегами в круговерть, знаю я, что вместе с Вами, не страшна мне даже смерть. Да, Людочка! Никогда коса смерти не была так близко около меня, как в этом бою. Но там было решено или жить, или умереть, я шел и уже не рассчитывал на жизнь, а вышло я еще легко отделался. Да ну ладно. Теперь это прошло. Будем ждать лучшего. Значит мне не в тот час умирать. Людочка, ты не ужасайся этим строкам и по-прежнему обо мне не беспокойся. Мне суждено жить долго. Береги себя, дочурку. Привет маме…
До свидания. Целую Вас с дочуркой. Ваш Коля.»
«15 ноября 1943 года
Здравствуй, дорогая Людочка!
Я жив здоров, чего и тебе желаю, обо мне не беспокойся, жизнь у мня сейчас такова. Грязь, дождь, холод, окопы, греться где кому придется. Очень редкие случаи в месяце, когда теплые дни и ночи в квартирах. Но ничего, к этому мы уже привыкли и, кажется, так надо, а когда попадаешь в такие условия, в каких я был с тобой, мне кажется чудно. Вот, Людочка, какие дела. В общем, Людочка, таким условиям скоро будет конец. Надеюсь скоро увидимся.
До свидания. Привет маме… Целую. Коля.»
«4.12.43 года Днепр
Здравствуй, Людочка!
Вчера я получил твое письмо, очень рад, Людочка, но ответить я вчера не успел. Во-первых, дождь, грязь и холодно, сегодня вот немножко устроился, хотя холодно, но нет дождя, а как холодно ты вот видишь, что даже писать как следует не могу. Вот, Людочка, какова жизнь. Сидим вот сейчас на берегу Днепра и перестреливаемся с фрицами. Он с той стороны, а мы с этой. Скоро поплывем к нему на тот берег. Сейчас пьем днепровскую водичку, умываемся ей. Большой Днепр, Людочка. Сидим мы око него туда в направлении Каховки. Людочка, я тебе хочу поделиться, вот за это время я потерял, таких как я, два друга. Мы вместе с ними приехали, а сейчас остался один из них я. Но видно моя судьба жить и после войны. Потому что в каких я переплетах был и тогда не погиб, а теперь разве вот пойду на дно к рыбам. Только нет, Людочка, не думай об этом. Этого не будет, я буду жив. Теперь того, что было у меня, уже не будет…
Затем, Людочка, до свидания. Привет маме…
Целуй за меня дочурку.
С приветом и крепким поцелуем Вас с дочуркой. Ваш Коля.»
«25 декабря 1943 г.
«Здравствуй, Людочка!
Людочка, получил сегодня три письма, очень рад, перечитывал несколько раз. И еще было некоторое оживление. Я сегодня получил орден «Красной Звезды» и поэтому пишу тебе раньше времени. Людочка, хочется уже домой. Хочется поговорить, повидаться и т.д. хочется посмотреть тебя и дочурку, и отдохнуть в теплой квартире, не слыша стрельбы. Вот, Людочка, и все, пока я жив здоров. Привет маме, Евг.Мих. Целую. Коля.»
«31 декабря 1943 г. 11 часов ночи
Здравствуй, Людочка! Сегодня наступает новый год, ровно через час это будет. Ты получишь это письмо поздно, уже не будет новый год, но сейчас наступает новый год. Людочка, мы встречаем новый год тяжелыми боями. Сегодня был ужасный бой и предвидится завтра тоже бой. Вот сейчас только я пришел с поля боя в землянку и решил писать тебе несколько слов. Сегодня мы ночь не спим. Подводим итоги боя за год, и бдительно охраняем завоеванные рубежи, а выпьем наверно 2-го января за новый год. Людочка!
…Сейчас, Людочка, до свидания. Тяжело мне сейчас в этот час. Привет маме, Евг. Мих.
Целую Вас с дочкой. Твой Коля.»
19.02.1944
«Здравствуйте, Людочка, мама и дочурка!
Сегодня получил Ваши письма сразу два, за которые чувствительно благодарен Вам и очень рад, и сегодня же стараюсь ответить, так как сейчас имеем маленький отдых после того, как закончили немцев на левом берегу Днепра на Никополесном плацдарме, а вообще их нигде больше нет на левом берегу Днепра. Скоро идем дальше. Людочка и мама, я жив здоров, чего и Вам желаю. Только мне сейчас чего-то не повезло, один раз я Вам сообщал, а вот сейчас опять что-то приболел, чувствую. Ведь при болезни нет аппетита, я ничего не кушаю, и поэтому очень похудал. Сейчас бы Вы меня не узнали.
Ну что ж ладно, поправлюсь, домой приеду после курортов, чтобы был похож на человека.
Людочка, пока.
Вот, Людочка, почти все. До свидания
Привет маме…
Крепко целую Людочку, маму и дочурку.
Людочка, у нас все время было тепло. Даже люди начали пахать. А вот сегодня началась настоящая зима. Холод, метель, прямо носа из землянки показать нельзя. Вот, Людочка, какие дела. Ну затем еще раз до свидания.
Целую. Твой Коля»
26.08.1944
«26 августа
Здравствуйте, Люда и мама!
Сегодня получил Ваши письма, очень рад. Сейчас идет жаркий бой, я вот только прополз метров с 200 на животе, а вот теперь сел черкнуть Вам несколько слов, а кругом возле и через голову жужжат пули, снаряды рвутся и т.д. Вот такова моя жизнь. Одним словом, «смерть и сейчас надо мною кружится».
…До свидания, Люда!
В следующем письме я вышлю фотокарточку, какой я есть сейчас. Привет маме…
Целую. Коля.»
«29.09.44 года
Люда, здравствуй.
Сейчас выбрал возможность написать чернилами. Возможность эта такова, что я зашел в квартиру к латышам на несколько часов, и вот этой возможностью воспользуюсь. Использовать минутку и тогда для тебя. Вот, дорогая Людмилочка.
…Я, одним словом, почти чувствую себя хорошо, только плохо слышу. Вот три дня назад метрах в двух около меня упал снаряд пудов на шесть, разорвался, меня только завалил землей и оглушил, одним словом, слегка контужен. Но ничего, в медсанбат я решил не идти. Поправлюсь здесь, да и злости будет больше к немцам. Одним словом, со мной сейчас разговаривать трудно, плохо слышу. Вот, дорогая. Но еще какие новости война и больше ничего. Мы здесь огороды не убираем, а убираем немцев к месту. Людочка, вот и все пока. Как растет Света. Береги ее, если даже и меня не будет в живых, зато память будет обо мне. Прости, Люда, за эти слова, но на войне это возможно. До свидания. Привет маме…»
«5 октября 1944 года
Здравствуйте, дорогие Людочка и мама, и дочь Света.
Сегодня получил твое письмо, Людочка. Очень рад. Сейчас что-то редко начали писать, а с меня требуешь, чтобы чаще писал. Не учитываешь даже обстановки. А мне ведь, поверь, часто писать бывает не представляет возможности.
Вот, дорогая, какие дела.
Если от меня нет долго писем и нет еще никаких сообщений, то значит я живой, значит я выполняю боевое задание, значит мне некогда. А если убьют, то очень скоро пришлют извещение о смерти.
Людочка, новостей у меня пока нет никаких. Живу по-старому. Высылаю тебе две фотокарточки и одну вырезку из газет об одном бое.
Вот и все, Людочка.
Привет маме, Евг. Мих.
Поцелуй за меня дочку. Целую. Твой Коля.
Прости, что плохо написал, очень неудобно забинтована правая рука, плохо сгибается, поэтому так написал.
Коля.»
07.11.1944
«Здравствуй, Людочка!
Такой день сегодня прекрасный. Я представляю, как Вы его встречаете. И представь себе, как я встречаю. В этом фашистском логове Восточной Пруссии. Сегодня начался бой в 4 часа утра. Причем начал его немец, задумал нам помешать праздновать, но мы его встретили, сотни трупов остались на поле боя, вот так мы и встретили, и проводили праздник 7 ноября.
Даже с утра выпить не пришлось, а сейчас вот коллективом садился обедать, с товарищами … и выпить. Сейчас 9 часов вечера и стрельба еще не прекратилась, но это нам не мешает, теперь уже бьет вслепую, если попадет, то только шальной снаряд или пуля.
Вот так, дорогая Людочка. Больше писать пока нечего. Все по-старому война и больше ничего.
До свидания.
Привет маме, Евг. Мих., Ниле.
Целую Вас с дочкой.
Ваш Коля.
Скоро пришлю фото в полный рост.
Сфотографировался в логове врага Восточной Пруссии.»
«30 декабря 1944 года
Здравствуй, Людочка!
Отсутствуя два дня в своей части, не имел возможности написать тебе дорогая письмеца. Сегодня вернулся и я получил от тебя письма и от Гены. Прочитав, поужинав, и сел писать обоим вам, а то я давно, кажется, не писал и сердце подсказывает – напиши! Вот, дорогая Людочка, какие дела. Живу пока ничего, еще жив, а дальше посмотрим. Продолжаем доколачивать немцев и доколотим, так что не беспокойтесь, обеспечим вам, а может и себе, счастливую и долгую мирную жизнь.
Людочка! Наступает Новый год. Да, третий год мы с тобой не встречаем. Ну ничего. Скоро встретимся и навсегда. Этот день придет. Не обижайся на меня, Людочка. Не беспокойся обо мне. Я жив буду. Тебе и так трудно, учишься, да дочку воспитываешь. А я, Людочка, буду жив и к тебе приеду. Так что не беспокойся. Целуй дочку за меня.
Поздравляю тебя и всех вас с Новым годом. Желаю вам счастья в жизни, успеха в учебе и ………и всего того, что хочется в Новом году.
До свидания, дорогая. Привет маме…
Целую вас с дочкой. Николай.
Сейчас у нас сухо, тепло, ни дождя, ни снега, ни грязи.»
«1 января 1945 года
Здравствуй Люда!
Вот и Новый год встретили. Я, например, встретил с солдатами в окопах, выстрелил по немцам 1000 штук патронов из танкового пулемета. Стреляли мы все, что уже есть на фронте и из всего оружия 10 минут. Вот, дорогая, и так мы пробыли всю ночь в окопах с солдатами.
Причем, Людочка, у меня было ужасно плохое настроение, даже ходил открыто не сгибаясь, хотел, чтобы немцы ответным огнем меня……
Вот такое настроение было, дорогая Людочка.
Ты у меня и со мной все время. Представляю, как вы встречали, и я мысленно был с вами – а на самом деле я поливал свинцовым дождем немцев. Да ну ладно, Людочка. До свидания. Сейчас я расстроенный. Привет маме… Целую вас с дочкой. Коля.
С Новым годом, Людочка. Желаю счастья в жизни и успехов в работе и учебе.»
«20 января 1945 г.
Здравствуй, Людочка!
Вот несколько дней, как мне не представлялось возможности написать тебе письмо. Сегодня выбрал такое время. Пока у меня все по-старому, жив, здоров. Сейчас хорошие успехи красной Армии, сегодня пять раз салютовала Москва. День, Людочка, нашей встречи все приходит ближе. Дорога через Берлин все становится короче, когда только придет этот день, хочется Вас посмотреть, поцеловать. Сейчас вы все время почему-то со мной, и спать ложусь, и встаю, все Вы со мной, дорогие. Эх, Людочка – скоро настанут денечки. Да ну пока до свидания. Пиши, как дела, учеба, жизнь, как живет дочка Света. Привет всем. Целую. Ваш Коля.»
«1 февраля 1945 года
Людочка, дорогая здравствуй!
Сегодня я получил твое письмо, очень рад, дорогая. И сегодня имею возможность написать чуть, чуть больше, чем открытка. Людочка, дорогая, я сейчас очень редко пишу тебе письма. Это ты сама видишь. Представь, Людочка, какая сейчас у нас обстановка. Круглые сутки бои, день и ночь на холоде, не спим, не кушаем, даже сейчас в таких местах, где нет и землянок и погреться негде, полчаса переспишь на снегу, замерзнешь до сотрясения всех жилок, потом начинаешь бегать. Так что, Людочка, очень трудно зимой воевать, сейчас холодно. Вот, Людочка, мои слезы и причин к тому, что я редко пишу. Но это, между прочим. А воюю я, Людочка, с твоим именем на устах. Нет такой минутки, которую я забыл бы тебя, наверно, меня это еще и спасает от смерти, что я всегда с тобой. Вот, дорогая, что-то мне кажется, мы с тобой скоро встретимся и это очень хочется. Однако и надо иметь в виду и ужасность жизни, могут надежды оборваться. Ведь война, Людочка. Но только я такой мысли не допускаю, и ты за меня не беспокойся. Надежды и мечты наши с тобой, Людочка, сбудутся. Скоро мы с тобой будем вместе… Да, Людочка, дни очень долго тянутся, как бы не спешили домой через Берлин. Однако, это нескоро еще.
Вот, Людочка, пока все, сказать хочется много, но в письме этих мыслей не изложишь. Да я сейчас, что писать разучился, руки очень трясутся, не знаю почему, говорят, от нервности. Много стало седых волос. Эх, Людочка, в неудачные годы мы живем, самые хорошие года проходят не за что – молодые.
…Пока, Людочка, до свидания.
Привет маме…
Целую тебя с дочкой. Твой Коля»
Последний бой… (письма от фронтовых друзей деда)
«Тов. Анучина!
15.05.45 г. я от вас получил письмо, в котором просите сообщить вам ряд вопросов. Сообщаю, что Коля погиб на поле брани с врагом в районе станции Поплака (Латвийская ССР). Сидел он около ж.д. линии и в это время около его разорвался снаряд, осколок которого попал ему в голову. Удар был очень сильный, что сразу стал без памяти и через 40-50 минут умер.
Очень жалко, что он не увидел нашей славной победы, которую он очень хотел видеть часто вспоминал о вас.
Обидно то, что он погиб в последнем бою и последний день мы вели бои до нашей победы над гитлеровскими псами. Я очень верю вам, что не хочется верить о такой тяжелой утрате для вас. С приветом…»
Приписка Людочки:
30.05.45 года
Но мне никак не хочется в это верить. Как он хотел жить. Какие письма его были нежные, полные любви ко мне и дочери, которую он не видел ни разу. Как ужасно и обидно, что он ее не видел. Видимо такая судьба. Он так еще был молод. И вот в 32 года он лишился жизни. Погиб, защищая родину, нас. Мне жаль его…
12.06.1945
Здравствуйте, тов. Анучина! 30.06.45 вы написали нам письмо, которое мы получили 10.06.45 г.
Вы пишите о сомнениях, что Коля погиб.
… Ведь мы прекрасно понимаем, что это тебе принесет большое горе и создаст затруднение в учебе, а на пользу кому это? – врагам…
Еще раз сообщаем, что Коля погиб в Латвии, и здесь мы его похоронили со всеми почестями. В этом ты не должна сомневаться ни на сколько.
…Так обстоит дело в действительности. Поэтому желаем вам успешно закончить институт – и отдать вам знамя нашей советской героической молодежи. Высылаем вам одну фотокарточку Коли с его товарищем по службе».
