— Антонина Павловна, откройте дверь! Вы меня пугаете! — я уже несколько минут стучала в квартиру свекрови и, честно говоря, начинала задумываться о вызове скорой помощи.
Не так давно Антонина Павловна опять жаловалась на какие-то недомогания. Кажется, это были боли в районе поджелудочной железы, поэтому я уже успела в уме отчитать себя за склонность считать ее жалобы преувеличенными или даже вымышленными.
Антонина Павловна регулярно проходит полное медобследование, и доктора каждый раз нас уверяли, что ее здоровье в удовлетворительном состоянии. Дверь, наконец, распахнулась, и Антонина Павловна в полном наряде вышла в коридор.
— Не дождетесь! — бросила она мне, с пренебрежением глядя на меня и заперев за мной входную дверь.
Я так и не смогла понять, на что она обиделась на этот раз. На всякий случай добавила:
— Простите. Максим не смог дозвониться до вас, а я решила заскочить, спросить, как ваше здоровье.
— Да ладно вам, как будто вам не всё равно!
Мне показалось, или Антонина Павловна стремилась поскорее избавиться от меня? Даже ее обида казалась более искусственной, чем обычно. Создавалось ощущение, что ей совсем не до нас с ее сыном и наших переживаний за нее. Возможно, она даже наиграла обиду ради видимости, чтобы мы не требовали отчета за ее молчание.
— Позвоните, пожалуйста, Максиму, он волнуется, — крикнула я ей вслед. Женщина быстро спускалась по лестнице, игнорируя лифт, впрочем как всегда. По пути домой я на всякий случай сама позвонила мужу, чтобы успокоить его и сообщить, что с Антониной Павловной всё в порядке. Более того, судя по ее наряду, она направлялась не куда-нибудь, а на свидание, чему я бы совсем не удивилась.
Вскоре я попала в пробку. Сидя в машине и наблюдая за каплями дождя на лобовом стекле, я размышляла о причинах такого поведения свекрови. Прежде чем я начала стучать в ее дверь, мне послышалось, будто в квартире что-то упало.
Мне даже показалось, что я слышала голоса, хотя это мог быть и телевизор. У Антонины Павловны не было животных, которые могли бы шуметь, поэтому я и не отходила от двери, думая, что свекровь либо не слышит звонок, либо с ней что-то случилось.
Я перебрала в памяти все последние события и не нашла ни одной причины для ее настоящей обиды. Оставалось только одно объяснение. Ее странное поведение было связано с желанием что-то скрыть от нас. Может быть, у Антонины Павловны действительно появился поклонник?
Люди и в более зрелом возрасте находят себе романы. Я успокоилась на этой мысли, решив, что свекровь, готовясь к свиданию, намеренно избегала общения с нами, потому что наша забота была неуместна. Шум голосов в квартире, вероятно, был моим воображением, или Антонина Павловна просто говорила сама с собой.
Я не стала рассказывать мужу о своих догадках. Если Антонина Павловна хотела сохранить все в тайне, пусть так и будет. Я хорошо знала, как после смерти отца Антона и Максима, моего мужа, они ревностно охраняли честь матери и не одобряли ее желание начать новый роман.
Мужской эгоизм иногда не знает границ, даже если эти мужчины еще дети. В итоге Антонина Павловна так и не вышла замуж снова, посвятив свою жизнь двум сыновьям.
После этого случая было еще много странностей в поведении свекрови. Например, однажды она не впустила в квартиру даже Максима, своего младшего сына. Через закрытую дверь Антонина Павловна сказала, что у нее грипп.
На предложение вызвать врача ответила категорическим отказом, а на следующий день как ни в чем не бывало приехала к нам. На вопрос сына о ее самочувствии, свекровь, похоже, забыла о своем вчерашнем предлоге и ответила:
— А что такое? Ты считаешь меня настолько старой, что со мной больше не о чем говорить, как только о моем здоровье?
Максим растерялся, но промолчал. Он не хотел расстраивать мать ни при каких обстоятельствах.
Потом был еще случай, когда Антонина Павловна отменила нашу запланированную встречу в честь ее именин, которые она всегда с удовольствием отмечала.
— Что с ней происходит в последнее время, не пойму? — удивлялся Максим, а я лишь улыбалась. Когда речь идет о любви, мы, женщины, умеем хранить секреты. Вдруг, узнав причину необычного поведения своей мамы, Максим каким-то образом помешает ее счастью?
Максим может и вырос и стал весьма рассудительным и деловым человеком, но страхи детства о том, что рядом с его мамой появится другой мужчина, могли остаться.
Но то, что произошло дальше, заставило меня забыть обо всех романтических фантазиях и задуматься о совсем других проблемах.
Я проезжала мимо супермаркета, недалеко от дома Антонины Павловны. У входа стояла скорая помощь, и я остановилась. Ужаснувшись, я узнала в лежащей на носилках женщине Антонину Павловну и тут же выбежала из машины.
— Что случилось? Антонина Павловна! Что с ней? — я схватила за руку одного из медиков, который коротко ответил:
— Проблемы с сердцем. Не мешайте.
Услышав мой голос, свекровь попыталась встать.
— Полина! Полина, послушай! Возьми ключи! У меня дома..., девочка..., моя внучка. Она одна! Срочно иди к ней, Полина! Пожалуйста!
Я подумала, что Антонина Павловна бредит. Но она, поняв мой растерянный взгляд, снова твердо повторила:
— Полина, ты меня поняла? Сейчас же иди ко мне домой!
Мы больше не смогли поговорить. Антонину Павловну погрузили в машину скорой и увезли, включив сирены.
Я всё еще не верила, что в квартире Антонины Павловны найдется ребенок, о котором она говорила. Но девочка действительно была там. Сидела за кухонным столом и рисовала.
— Бабушка Тоня, я нарисовала солнце и зайчика — сказала она, не оборачиваясь.
— Привет! — сказала я, совершенно ошарашенная.
— Здравствуйте, — малышка осторожно посмотрела на меня.
Ей было около пяти лет. Каштановые хвостики торчали в разные стороны, носик был слегка вздернут, а щечки пухлые. Я всегда мечтала о дочери, но нам с мужем всегда рождались сыновья. У нас уже трое мальчиков, и я окружена одними мужчинами, а таких девочек, как передо мной, могу только любоваться издалека.
— Как тебя зовут? — улыбнулась я невольно.
— Вероника, — застенчиво ответила малышка, а потом с интересом посмотрела на меня и спросила, — а вы кто?
— Я Полина. Родственница бабушки Тони. Ей пришлось уехать в больницу, и она попросила присмотреть за тобой.
Я сняла плащ и повесила его на спинку стула. В голове была полная путаница. Откуда взялась эта девочка? Почему свекровь ее скрывает? Я сразу догадалась, что причина странного поведения Антонины Павловны в последнее время именно в этом ребенке. Но что за история стоит за этим, было неясно.
Затем, словно гром среди ясного неба, вспомнились слова Антонины Павловны, когда она говорила о ребенке. Свекровь назвала Веронику внучкой! Возможно, это было просто ласковое обращение, но что-то подсказывало мне, что дело не в этом. Когда я подумала о том, как это возможно, мое лицо залило кровью.
Не могло быть других объяснений, кроме того, что передо мной внебрачная дочь моего мужа, Максима! Тем более что у Максима, есть единственный брат Антон, а он уже много лет живет в другом городе, и у них с женой Лидой только один взрослый сын.
— А где твоя мама? — слова сами собой вырвались у меня, хотя я и не планировала допрашивать ребенка, чтобы выяснить какие-то детали.
Девочка пожала плечами и, вздохнув тяжело, как взрослая, сказала:
— Наверное, дома. Наверняка опять пьяная. С тех пор как у нее появился этот новый дядька, они все время пьют.
Слова Вероники еще больше запутали меня, и я совсем перестала что-либо понимать.
— Значит, мама тебя найдет? — спросила я, одновременно думая, что мне с ней делать.
— Нет. Я сегодня останусь у бабушки Тони. Она сказала, что купит мне конфеты.
Я улыбнулась.
— Я тоже люблю сладкое, — сказала я, принимая решение, и обратилась к Веронике, — раз бабушке Тоне пришлось уехать в больницу, давай мы с тобой сами сходим за конфетами?
— А вы точно хорошая? Не украдете меня?
Девочка смотрела на меня с недоверием. Тогда я достала телефон и стала показывать Веронике фотографии, где были и я, и Антонина Павловна.
— Вот смотри, это бабушка Тоня, это ее сын Максим, он мой муж. А вот это я и наши с ним дети, — голос мой немного дрогнул, когда я говорила это. Я старалась не думать о том, может ли Вероника быть дочерью Максима. Но мысли об этом все равно навязчиво возвращались.
Когда Вероника согласилась поехать со мной, мы направились в прихожую и начали одеваться. Куртка на девочке висела до колен и была не по размеру, но сапоги были новыми и, судя по всему, куплены моей свекровью.
— Это мне бабушка Тоня купила! — гордо сказала девочка, надевая высокие красные резиновые сапоги.
— Отлично! Сейчас на улице такие лужи, что мы точно не утонем!
Малышка засмеялась и взяла меня за руку.
Я решила заехать в торговый центр по пути домой. Там было уютное кафе с детской игровой комнатой, куда мы часто ходили с нашими детьми.
Устроившись за столиком, я заказала блинчики, какао с молоком и шоколадные конфеты, которые обещала Веронике. Потом, наблюдая за тем, как Вероника прыгает на батуте, я начала звонить по больницам, чтобы узнать, куда именно доставили Антонину Павловну.
Я все еще не сообщила мужу о случившемся с его матерью, потому что не знала, что сказать Максиму о девочке, когда он спросит, почему я сразу не поехала в больницу.
Мне удалось выяснить, что Антонина Павловна находится в шестой городской клинике. Ее состояние уже стабилизировалось после приступа. Но посещения и звонки пока были запрещены.
Я вздохнула. Что делать с малышкой, я совсем не знала. Даже если ее мать действительно, мягко говоря, не самый ответственный человек, я не могла просто так забрать чужого ребенка и, например, отвезти его к нам домой. Но у меня не было другого выхода.
Я не знала адреса этой непутёвой женщины. К тому же продолжать думать о том, что мать Вероники может быть любовницей моего мужа, было невыносимо. Каждый раз, когда в голове возникала такая мысль, у меня начинался нервный тик. Это было не из-за излишней ревности.
Когда у тебя трое сыновей, на ревность просто нет времени. Голова работает совсем в другом направлении: как сохранить дом в целости и сыновей в безопасности. Максим и я прилагаем равные усилия в воспитании, так что у него тоже не должно быть времени на всякие глупости.
В последние годы у нас с мужем одно желание — просто хорошо выспаться! Так что дело было не в ревности, но мне было невыносимо думать, что мой муж мог обратить внимание на женщину, о которой так отзывается собственный ребенок!
Вероника к тому времени съела блинчики в прикуску с конфетами. Я в очередной раз восхитилась ее розовыми щечками и глазами цвета янтаря.
— Что же мне с тобой делать, Вероника, ягода черника? — проговорила я вслух, вызвав улыбку ребенка.
Наконец я решилась позвонить мужу. Как можно мягче я рассказала Максиму о случившемся, а потом сама не знаю как, но вырвалось:
— Антонина Павловна попросила меня присмотреть за твоей дочерью. Можно я привезу ее к нам домой?
Максим молчал некоторое время, а потом попросил:
— Повтори еще раз.
Вероника спокойно рисовала что-то в детской комнате, иногда подходила к столу, чтобы съесть очередную конфету и запить ее какао. Тогда я решила рассказать все как есть. Убеждалась многократно: начинаешь изворачиваться, что-то придумывать, и в итоге правда все равно всплывает, но уже неприятным образом.
Послушав меня, муж все же задумался на мгновение, прежде чем сказать:
— Я ни при чем.
— Уверен? Может, тебе нужно подумать?
— То, что я однажды мечтал о какой-то актрисе, не в счет?
— Вот так вот, собственный муж…, — начала было я, но заметила вокруг людей. — Дома обсудим, — сказала я и положила трубку. А потом всю дорогу мучила себя, пытаясь догадаться, какая актриса так заинтересовала моего мужа.
Вероника согласилась погостить у нас до тех пор, пока свекрови не станет легче, и мы не получим от нее хотя бы какие-то разъяснения относительно ребенка. Если к тому времени нас не начнет разыскивать полиция с обвинением в похищении несовершеннолетней.
Когда я привезла Веронику домой, наши сыновья сначала осторожничали, но потом быстро привыкли к новой подруге. Шум в доме увеличился ровно на одного ребенка, что было для нас не так уж и непривычно.
Вечером, оставшись наедине, мы с Максимом, не мудрили и легли спать. «Пусть Антонина Павловна придет в себя, — решили мы, — и объяснит нам все сама». Муж даже сказал, что все это его не касается, и слово «внучка» мне, скорее всего, просто показалось.
Только через два дня мы смогли попасть в палату к свекрови. Увидев нас, Антонина Павловна сделала вид, будто мы виноваты во всех бедах мира.
— Ну что, все кости мне перемыли за это время? — спросила она, отворачиваясь к окну.
— Мама! — встрепенулся Максим. — Мы вовсе не собираемся тебя ругать. Просто объясни нам, что все это значит? Кто эта девочка и что она делала у тебя дома?
— Антонина Павловна, не волнуйтесь, это можно обсудить позже, — поспешила я вмешаться, бросив осуждающий взгляд на мужа, — Вероника сейчас с мальчиками, они ладят.
— Спасибо, Полина, — свекровь посмотрела на меня. — Как хорошо, что ты была рядом с тем магазином!
— Затем она замолчала и, казалось, неохотно начала говорить снова,
— но, видимо, лучше все же рассказать вам.
Именно желание сохранить все в секрете и привело меня сюда. Я так боялась, что вы узнаете о Веронике, что в итоге оказалась здесь.
Перед тем как начать свой рассказ, щеки Антонины Павловны покраснели, и с первых же ее слов я удовлетворенно кивнула — в этой истории все-таки был мужчина!
— Еще летом я навещала Николая Геннадьевича, — неуверенно начала свекровь,
— мы с Николаем раньше работали вместе. Возле его дома я встретила Катю Романову, бывшую одноклассницу Антона.
Женщина была пьяна и орала на свою маленькую дочь. Я сделала ей замечание, и Катя, узнав меня, усмехнулась и сказала:
- «Ну, займитесь ее воспитанием сами! Ведь это ваша внучка!»
Я подумала, что Катя просто пьяна и перепутала меня с кем-то, но она поспешила объяснить: «Антон на встрече выпускников заезжал к нам проездом из своего города, и мы вспомнили старые времена!
Ваш сын улетел обратно, а я осталась с ребенком. Знаете, сколько хлопот с ребенком? Никакой личной жизни!» Катя указала на свою дочь. Я была поражена и смогла только спросить ее адрес и телефон. Я долго думала, рассказывать ли Антону. И решила молчать.
Лида, жена Антона, никогда бы ему этого не простила, а я бы не пережила их развод. Я стала посещать Веронику и Катю. Привозила подарки, одежду, игрушки, продукты. Деньги давать отказывалась, Катя часто была пьяной, и ясно было, куда бы они пошли. Бывало, когда я приезжала и видела, что там идет пьянка, я забирала Веронику к себе. Катя, казалось, была только рада.
В конце рассказа Антонина Павловна призналась, что перед нашим приходом все же поговорила с Антоном по телефону и рассказала ему всю правду. Он отрицал связь с Катей Романовой и обещал приехать разобраться.
Свекровь попросила нас с Максимом отвезти Веронику к ее матери. Обычно она не оставляла девочку так надолго, и возможно, Катя уже начала волноваться.
Наши сыновья хотели ехать с нами, но мы решили не брать их. Неизвестно, что нас там ожидало. По пути Вероника, наша ягода черника, стала грустнее. Мое сердце сжималось от боли. Действительно ли все так плохо, что она не хочет возвращаться домой?
Но реальность превзошла мои самые худшие ожидания. Мать Вероники была совершенно невменяема, мы даже не смогли ее разбудить. В квартире кроме нее было еще четверо мужчин, и мы, разумеется, не могли оставить там ребенка.
Все были рады, когда Вероника вернулась с нами. Даже Максим, хотя и был настроен серьезно весь день, переживая за брата, не удержался от слов:
— Вот оказывается, как живется, когда в доме появляются маленькие девочки!
Это был намек на то, чтобы я согласилась на еще одну попытку завести дочку. Я категорически отказывалась от таких экспериментов, но муж, зная мою позицию, решил не отступать.
В тот вечер мы встретили в аэропорту Антона и, вместе с Максимом, были крайне нервны. Когда мы увидели, что с Антоном идет его жена Лида, нам обоим захотелось стать невидимками.
— Смотрите на эти унылые лица! Сейчас вот-вот заплачут! — засмеялся Антон, увидев нас.
— Есть повод для беспокойства? — тоже начал улыбаться Максим.
— Мы еще не уверены до конца, но очень на это надеемся, — сказала Лида, обнимая меня первой.
— Не в чем тут разбираться! — оптимистично заявил Антон, обняв нас всех своими большими руками.
— Заявляю вам со всей ответственностью: даже в молодости я с Катькой Романовой не заходил дальше поцелуев, а теперь тем более! Насколько я помню, Катьку всегда тянуло в шумную, пьяную компанию с приключениями, а мне это казалось пошлым.
— То есть, если бы она изменилась и стала увлекаться поэзией, ты бы посмотрел на нее иначе? — строго спросила Лида, обращаясь к мужу.
— О, давай не начинай! Мы же договорились! — Антон обнял жену, и мы все вместе, смеясь, вышли из аэропорта.
По дороге Лида не переставала расспрашивать меня о Веронике. Сначала я осторожничала, но потом поняла, что Лида не испытывает к девочке никакой злобы, а скорее наоборот. Это удивило меня, ведь Вероника могла напоминать Лиде о предполагаемой измене Антона, хотя он и отрицал такую возможность.
На следующий день после визита к Антонине Павловне Антон и Лида, не предупредив никого, поехали к Кате. Они вернулись в хорошем настроении, особенно Антон. Спустя некоторое время Лида рассказала мне, почему они были так довольны.
Оказалось, все было очень просто. Они застали Катю, когда она уже начала трезветь после очередной пьянки. Пара бутылок пива для нее были не в счет, это своего рода лекарство, как утверждала сама Катя.
Женщина была удивлена, узнав, что ее дочь уже несколько дней не дома, и легко призналась в том, что солгала Антонине Павловне о том, что Вероника — ее внучка. «Просто очень хотелось заткнуть рот этой старухе!» — сказала Катя.
Она также призналась, что Вероника действительно родилась после той встречи выпускников, на которой был и Антон. Но отцом ребенка был совсем другой человек, которого Катя подцепила на улице по дороге с вечеринки.
Так и раскрылась тайна свекрови. А продолжение этой истории, по моему мнению, гораздо более позитивно.
Мы с Максимом не можем завести дочку, а вот Антон и Лида мечтали о втором ребенке уже много лет. Их сын давно вырос и уже жил отдельно. Пара давно перестала надеяться на еще одного ребенка. И вот, оказалось, что еще по дороге к нам они единогласно решили: если все окажется так, как есть — то есть мать Вероники действительно не хочет заботиться о ребенке — они будут рады заменить ее в правах на Веронику.
Через полгода Антон и Лида официально стали опекунами нашей «ягоды черники». Сначала суд лишь ограничил Катю в правах на ребенка, то есть при желании она могла изменить свой образ жизни и вернуть дочь. Но через установленный судом срок Катя не изменила своих привычек. А зачем? Ведь еще при первой встрече с Антониной Павловной она ясно обозначила свою позицию.
Расскажите пожалуйста в комментариях, смогли бы вы принять в свою семью чужого ребенка ?
