Глава 4.
Раннее утро в лесу обладает своей неповторимой притягательностью. Не для всех, естественно, но для меня – да! Вероятно, я настолько устаю от городской суеты, что тянет немыслимо вот так вот посидеть с удочкой на берегу речки, слушая всплески воды и чувствуя, как твой разум понемногу очищается от дурных и тревожных мыслей, и ты сливаешься с окружающей тебя природой, становясь её неотъемлемой частью. Ты превращаешься в лес за твоей спиной, в речку перед твоими глазами, в этот немыслимой чистоты утренний воздух, который вдыхаешь с жадностью и никак не можешь насытиться им, в едва различимое движение прохладного ветерка, шелестящего в траве, в чириканье ранних пташек где-то в кронах деревьев, в отдалённую барабанную дробь, ритмично выбиваемую на стволе дерева настойчивым трудолюбивым дятлом. Ты растворяешься во всём этом без остатка, и не позволяешь себе даже на долю секунды помыслить о том, что всё это закончится, и тебе придётся снова вливаться в свою привычную повседневную жизнь. Это будет потом, позже, а сейчас ты – лес, ты - поле, ты - река, ты - деревья, ты - птицы, ты – рыбы, и вообще, ты – всё, что есть вокруг тебя, ты – часть природы, и сейчас чувствуешь это кожей, потому что разум уже всё принял. Мы сидели с Ильёй на берегу уже битый час, и ни единой поклёвки! Думаете, расстроились? Как бы не так! Мы самые настоящие рыбаки – маньяки, и важна для нас не столько сама рыба, сколько процесс по её добыванию.
Илья осторожно закрепил удочку и поднялся, разминая ноги.
- Что-то не везёт пока. Я отойду чуток в сторонку.
Я молча кивнул, не отводя взгляда от поплавка, который, как нарочно, замер неподвижно, явно дразня меня. Илья прав: пока не везёт. Но впереди времени вагон, так что, есть немало шансов вернуться домой с уловом. Потянуло дымком. Я обернулся: мой друг с чрезвычайно серьёзным и сосредоточенным видом колдовал над костром, пристраивая поверх него котелок. «Ага, ещё рыбы не поймали ни одной, но подготовить всё для ухи – святое дело», - усмехнулся я про себя. В это время поплавок дёрнулся и устремился вбок. Вот она! Первая! Через пару секунд на траве подпрыгивала рыбка, поблескивая серебристой чешуйкой.
- С почином Вас, Глеб Егорыч!– со смехом процитировал любимый фильм Илюха.
- Смотри, как бы у тебя не сорвалось, - предостерёг я.
Допустить промаха мой дружок не мог себе позволить, и в три прыжка очутился рядом, подхватив удочку в руки. Клёв дальше начался – только успевай тягать. И нам на ушичку хватило, и добычу домой знатную принесём, и котам останется налопаться от пуза. Я не мешал Илье священнодействовать над котелком, зная, что помогать ему в этот момент – только мешать. Уха у него получалась такая, что с ума можно свихнуться, не то, что язык проглотить.
- Эх, хороша! – с придыханием сказал он, сняв пробу и зажмурясь.
- А какая она ещё у тебя бывает? – улыбнулся я. – Ну что там? Уже можно приступать? У меня в животе урчит, так ухи хочется!
- Погодь, щас ещё чуток. Ты давай-ка, хлеб доставай пока и миски. Видал, наш любимый пень стоит, как и стоял?
Не могу сказать, с каких пор этот пень существует. Сколько рыбалим мы на этом месте, столько и помню его. Мы сразу же, как только облюбовали наш уголок, приспособили пенёк в качестве обеденного стола. А вместо скамеек Илюха притянул откуда-то пару кряжей. Ничего так столовая получилась. Я достал из рюкзака хлеб, только вчера испечённый матушкой, нарезал его такими крупными толстыми ломтями, прямо-таки по-мужски, это вам не ресторанные кусочки, которые на просвет почти прозрачные. Я вообще обожаю отломить краюху и схомячить со стаканом молока, - вот это называется взрыв вкусовых рецепторов! И пусть меня поднимет на смех весь молодняк планеты, но для меня это с детства самый вкусный завтрак. Или перекус. Смолотишь так изрядный шмат свежего хлебушка, да с молочком из-под коровы, и жизнь удалась, можно дальше бежать на улицу заниматься своими важными мальчишескими делами. Эх, детство…
- Ты снова мечтаешь!
Илюха вывел меня из воспоминаний, водрузив на пень котелок с ухой, от которого шёл дурманящий, просто сумасшедший, аромат. Я несколько раз сглотнул слюну, пока мой друг разливал свой шедевр по мискам. Готовил он её по особому рецепту, так здесь никто не варил ушичку. Кто-то из его семьи был выходцем с Дона, и в их семье в уху всегда добавляли свежие помидоры, получалось нечто невероятное.
Как же я мечтал об этом дне! Уха была съедена, мы с Илюхой, довольные, счастливые, сытые, валялись на траве и молчали. О чём говорить в такой момент безбрежного, бесконечного счастья? Что-то внутри меня зудело: запомни, запомни этот день! Илья поднялся и отправился проверить садок.
- Слышь, Ромка, давай-ка потрошить, а то уснёт, неровён час.
- О’кей, - откликнулся я, поднимаясь на ноги и отряхивая одежду. – Сейчас крапивы принесу.
Мы вроде и недалеко от городка, но августовская жара наступает, солнце припекает, а по возвращении нам предстояло преодолеть нехилое такое открытое пространство между лесом и окраиной, где уже нас ждёт тенёчек. Поэтому рыбу нужно сохранить, а для этого мы пользовались старым дедовским способом – выпотрошить, протереть и обернуть крапивой, напихав её одновременно в брюшко, сложить в корзину, переслаивая той же крапивой. Иначе можно до дома и не донести.
- Слушай, Илюха, ну скажи мне честь по чести, что тут происходит? – решился спросить я, вынимая жабры у очередной рыбины.
- Ты про что? – заметно напрягся Илья.
- Сам знаешь! Не прикидывайся, а? – я начала не на шутку злиться.
Илья молчал, на автомате продолжая складывать рыбу в корзину. Протягивая ему очередную тушку, я поднял глаза и, кажется, увидел в глазах друга испуг… Напугать Илью? Это нечто… Однако, я задал вопрос и ждал ответа. Хоть и заметил, что друг мой не особенно горит желанием что-то мне прояснять, но всё же ему придётся сделать это, я не отстану. Илья тяжело вздохнул и покачал головой.
- Ромка, я не знаю, как рассказать тебе всю эту чертовщину. В основном, потому что и сам не понимаю, что творится, да никто не понимает!
- Илья, мы с тобой всегда мирно общались, но сейчас у меня возникло неодолимое желание огреть тебя чем-нибудь не слишком лёгким. И желательно по башке, чтобы перестал мутить и нормально начал разговаривать!
- Да не мутю я… не мучу… короче, ничего скрывать не собираюсь. Я расскажу, но если ничего не станет понятнее, претензии не ко мне. Слушай, в общем.
Рассказ Ильи.
Ерунда начала твориться почти год назад, примерно с сентября, где-то в середине месяца. Помнишь, когда ты приезжал на ноябрьские, от тебя соседка тётка Вера шарахнулась? Ты тогда ещё у меня допытывался, что и как. Тогда я и сам не знал, что и как. Я на заработки на пару месяцев мотался, заказ прилетел больно жирный – реставрировать резьбу в одном памятнике старины далёкой, выражаясь высоким слогом. Домой я не наведывался, потому что смысла не было. Два месяца без меня вполне потерпят, а я постарался пораньше закончить. Деньжат тогда некисло поднял, мы с Маринкой пристройку доделали, кухню новую оборудовали. Но я отвлёкся. Так вот, вернулся я, значит, домой, а через несколько дней заметил, что люди тут какие-то не такие стали. Знаешь, внешне вроде ничего не изменилось, все так же по улицам ходят, на работу бегают, в магазине нашем постоянно пересекаемся, здороваются, приветливые, как обычно. Вроде всё так, да не так. Я поначалу не понял ничего, думал, что мне видится что-то не то из-за того, что сам я отсутствовал долго, но потом нет-нет, да и зацепится взгляд за мелочь какую-то. Честно, Ром, не могу сказать, что меня напрягало, считай это интуицией, что ли… Необъяснимо это.
Но было одно, что точно я смог расценить, как необычное, - как темнеть начинает, так с улиц будто сдувает всех. Не всех, конечно, поначалу, сперва ещё кое-кто кое-где мелькал, а где-то ближе к декабрю стало так, как ты сейчас застал: вечером на улицах ни души, как корова языком слизывает народ с улиц.
-----------------
- Не совсем, - встрял я. – Одну душу я всё-таки вижу регулярно, хоть и всего третий день здесь. Даже не одну, а парочку, причём, весьма интересную.
- Не перебивай, - приказал Илья. – Об этом чуть позже.
------------------
Я тогда, конечно, удивлялся, но особо не заморачивался, тем более, работёнку подкинули опять же, возился у себя в мастерской, не до улиц мне было. Но как-то раз вечерком так пивка холодного захотелось! Не поверишь, даже зубы свело. Прямо-таки, как перед смертью: вынь да положь мне пару бутылочек холодненького, и всё тут! Ну, думаю, сбегаю в магазин, куплю. Вышел я из мастерской, на часах восемь вечера, на улице, естественно, в это время года уже темень, ну да что такого? Магазин наш, сам знаешь, до десяти вечера открыт, а коли надо чего, так постучать можно. Не наглеем, конечно, стучим, если и впрямь необходимо край. Из-за пива, естественно, не стал бы. Быстро отряхнул я одежду, набросил поверх куртейку в коей по двору хожу. Кто там вечером меня разглядывать будет? Иду, значит, к калитке, весь в предвкушении. Так и представляю, как сейчас душ приму, да засяду с холодным пивком перед теликом. Устрою, значит, себе вечерок отдыха настоящего мужика.
Уже руку на калитку положил, вдруг слышу истошный вопль Маринки:
- Ильяаааааааа! Стооооооой!
Я перепугался не на шутку. Подумал, случилось что-то страшное. Может, поранилась, или что ещё… Оглядываюсь, а у самого внутри прямо всё трясётся. Вижу: бежит Маринка с крыльца в лёгком халатике, даже не накинула ничего, глаза шальные, руками машет.
- Не ходи! – орёт. – Не ходи никуда!
Как кинется, как вцепится мне в руку, и ну тянуть в дом!
- Да погоди ты, ненормальная! – остановил я её. – Толком скажи: что стряслось? С ребятами что-то?
- Нет, нет, - аж задыхается жена. – Пошли в дом. Не выходи на улицу!
- Да ты чего? Я только до магазина и обратно. Пивка захотелось. Куплю и вернусь. Может, шоколадку тебе прихватить, чтобы не куролесила?
Ты же знаешь, как Маринка моя шоколад обожает. Ничего с собой поделать не может, готова плитками его лопать. А на этот раз даже не среагировала, тянет в дом обратно и всё тут! Я спорить не стал, вижу же, что втемяшила себе что-то. Ладно, думаю, пивка завтра хлебну, сегодня выясню, какой это чёрт в супругу мою вселился. Вернулись мы в дом, Маринка первым делом дверь за засов, я лишь хмыкнул да в душ отправился. Возвращаюсь, а она уже мне ужин собрала, да стопочку налила. Видать, замену пиву решила дать.
- Марин, убери. Водку не буду, я пива хотел. Скажи лучше: ты чего это устроила, а?
Маринка глаза в пол, вздыхает, а я вижу, что хочет что-то сказать, да стопорится. Подошёл, обнял её, прижал к себе. Всегда такое срабатывало, она успокаивается, когда я её обнимаю, словно защиту чувствует, что ли. Глажу её по голове и снова пристаю:
- Рассказывай, давай, что тут сотворилось, пока я на заработки ездил. Вижу же, что всё иначе, а что именно, понять не могу.
Маринка повздыхала, помолчала ещё, да и выдала мне такое, что я сначала на смех её поднял. Короче, дело было так. Ты же знаешь, за лесом есть деревня Маликовка? Жители её с нашими всегда дружбу водили, скупаться опять же к нам ездят, больше половину работают здесь, да и в школу их дети сюда ходят. Так что, вся эта хрень вроде бы оттуда пошла. Началось с того, что бабы у магазина сплетничали, как будто сон один и тот же всем там сниться начал, и является к ним в том сне… твоя бабушка.
---------------------------
- Стоп, стоп, стоп! – снова прервал я Илью. – Ты про бабу Нину сейчас?
- Другой твоей бабушки никто тут не знает, включая меня, - улыбнулся Илья. – Про неё, конечно.
- Господи! Да причём тут баба Нина? Что ещё местные кумушки удумали?
- Рома, ну, я твою бабку помню, конечно, из детства. Добрейшей души человек была, вечно нас, ребят выпечкой угощала, ругать – не ругала, всегда радушно встречала. Но её тут все считали ворожеей.
- Илья, - расхохотался я. – Да ну тебя!
- Так и есть, - улыбнулся друг. – Нам, пацанам, такая ерунда до лампочки была, мы же пионеры были, о каком сверхъестественном речь могла идти? Нет, мы, как ты помнишь, любили по вечерам собираться и пугать друг дружку «страшными» рассказами, ну там, Черная Рука, Красный Гроб и всё такое. На самом деле все знали, что всё это не взаправду, это игра такая. А моя бабка, помню, как-то раз шёпотом говорила соседке, что, мол, сходила б ты к Нине, она-де поворожит тебе и узнает, что с тобою. У меня тогда дела поважнее были, как и у всех нас, мальчишек, я позабыл про то. А сейчас вспомнил.
- Илья, баба Нина хорошо знала всякие травы, умела от некоторых болезней их применять, вот и всё её ворожейство, - снисходительно усмехнулся я.
- Ты дальше слушай.
---------------------------
Является, значит, всем во сне твоя бабушка и говорит что-то навроде:
- Разбудили их, разбудили! Теперь беда. По ночам со двора не выходите, в темноту не выходите, беда будет!
Одному сон такой приснился, потом второму, а потом по цепочке пошло, вся деревня во сне твою бабку перевидала, и всех она предупредила. Жители Маликовки нашим и рассказывать стали. Маринка говорит, каждый день на крыльце магазина про новые сновидения шептались. Наши не верили, пальцем у виска крутили. Я, когда от Маринки это услыхал, тоже смеялся долго. Однако, жена очень серьёзно посмотрела на меня и говорит:
- Илья, ты можешь хохотать, сколько душе угодно, да только из Маликовки уже месяц, как никто не приходит. Наши туда ходили за каким-то делом, вернулись такие задумчивые. Говорят, маликовцы их прогнали.
- Как это? – не понял я.
- Да вот так! Убирайтесь, говорят, отсюда. Не нужны вы нам. Коли ещё сунетесь, так физиономии вам подправим. Наши мужики хотели было заявиться да вежливости поучить, да женщины остановили: зачем? Коли не хотят, так и не надо. Мужики заявили тогда: пусть и они сюда не суются, хоть один появится, сами им физиономии подправим.
- Детский сад какой-то, - говорю я. – Постой, а дети как же? Школа как?
- В школу дети приходят, как и раньше. Но на этом и всё. После уроков сразу всей толпой домой убегают, в нашими больше не общаются. На переменах особняком держатся. Наши пробовали их вовлечь в игру или в разговор, те отказываются. Учителя с ними разговаривать пытались, те отвечают одно: всё нормально у нас. От них и отстали. А что тут можно предъявить? Все одеты, обуты, ни синяков, ни ссадин на них нет, чистенькие, ухоженные, учатся себе спокойно. А что до остального, так каждый сам волен выбирать себе друзей.
- Марин, так может, там, в Маликовке, секта какая обосновалась? Очень похоже.
- У нас были те, кто так подумал. Пока нашим не начали сны эти приходить.
----------------------------------------
- Стоп! – снова прервал я Илью. – Ты хочешь сказать, что моя бабушка начала во сне и нашим являться?
- Именно. У нас всё же населения поболе, чем в Маликовке, и бабушку твою далеко не все знали. Но во сне её видели и те, кто с ней при жизни не был знаком. И всем она говорила то же самое: не выходите за забор в темноте, иначе беда будет. И всё время твердит, что кого-то разбудили. Кого-то или что-то, тут я и сам не понял.
- То есть, тебе тоже?
- Да, - вздохнул друг. – Я над Мариной посмеялся, а через пару ночей баба Нина и ко мне пришла. Потом ещё несколько раз такое было.
- Допустим, - согласился я, припоминая свой сон в дороге. – Ну приснилась она кому-то, и что? Все послушно бросились исполнять её предостережение? Ни в жизнь не поверю!
- Многие не верили, - с какой-то тоской в голосе ответил Илья. – Пока не начали странные дела происходить.
- Это какие же? – язвительно ухмыльнулся я.
Илья уложил в корзину последнюю потрошённую рыбу, положил сверху пучок крапивы, закрыл корзинку и поднял на меня глаза.
- Всё готово. Пошли домой.
- Погоди! Ответь!
- Ром, - Илья встревожено озирался по сторонам. – Пошли домой, что-то мне не по себе. Ты приходи вечером, поговорим.
Отвечал он тихо, почти шёпотом, будто боялся быть услышанным. Я невольно тоже огляделся, но ничего странного или подозрительного не заприметил. Пожав плечами, собрал в рюкзак свои пожитки, подхватил корзинку с рыбой и повернулся к Илье, который, стоя у берега, сматывал удочки. Внезапно мой друг замер, напрягся, всматриваясь куда-то за реку. Я проследил за его взглядом, и мне показалось, что у кустов на противоположном берегу шевельнулись ветки. Мы оба не отрывали от них глаз, но оттуда никто так и не показался. Илья повернулся ко мне и махнул головой: идём, мол. Удаляясь с берега, я ловил себя на ощущении, что кто-то непрестанно наблюдает за нами, лишь скрывшись за деревьями, я выдохнул с облегчением: отпустило.
Возвращались мы молча, я прокручивал в голове короткий рассказ друга и всё больше и больше закипал: ни черта не стало яснее! Только ещё больше в дебри какого-то средневековья углубился. Двадцать первый век на дворе, люди! Какие ворожеи? Какие вещие сны? Илья, как мне кажется, чувствовал моё настроение и то и дело оглядывался, словно проверяя, иду ли я следом. Мы преодолели пустошь между лесом и городком и уже подходили к нашей улице, когда Илья снова заговорил:
- Рома, я серьёзно. Приглашение в силе. Приходи вечером, только Инне скажи, что с ночёвкой у меня останешься. Обратно я тебя не выпущу, не взыщи. Заодно и продолжим беседу. Ты же в непонятках остался. Приходи часам к восьми.
- Хорошо, - кивнул я.
Верить в ту чушь, что рассказал мне Илья, я не собирался. Приглашение, конечно, я принял и приду в гости к другу обязательно. Но ночёвка к чему? Посидим нормально, да домой вернусь, чего это я буду стеснять чужую семью, когда мой дом на той же улице? Пусть народ упивается суевериями, но я предпочитаю цивилизацию. С таким настроем я вернулся домой и с гордостью выложил свой улов.
- Ого! – восхитились мама с женой.
- Так, женщины! Слушать мою команду! Я принёс мамонта, причём, даже наполовину обработанного. Я в душ, потом немного посплю. Вы – заканчивать обработку мамонта.
- Добытчик, - улыбнулась Инна. – Иди уж, отдыхай. Вещи свои на полу в ванной оставь, я потом сразу стирать поставлю. Мама, с рыбой что будем делать?
- Часть пожарим, остальное в заморозку. Сейчас во дворе на столе клеёнку постелю, чтоб тут всё не изгваздать, а жарить будем в летней кухне, - ответила матушка и вышла во двор.
- Ладно, вы тут шуршите, а я пойду и правда подремаю. А то Илюха вечером к себе пригласил. Если вдруг долго спать буду, толкни меня ладно? Понимаю, что до семи часов не просплю, но мало ли, - засмеялся я.
- Ты к семи идёшь? – переспросила Инна и, как мне показалось, насторожилась.
- Ага, посидим с ним, поболтаем. Ты меня не жди, ложись спать.
- Рома, тут такое дело… Ты оставайся ночевать у Ильи, ладно? Не ходи по ночам.
Я резко повернулся и уставился на жену, выражение лица её оставалось спокойным и бесстрастным, но в глазах мелькнуло нечто такое, от чего я вдруг разозлился. И она туда же!
Следующая глава будет опубликована 02.04.2024
Для желающих поддержать канал:
Номер карты Сбербанка: 5469 5200 1312 5216
Номер кошелька ЮMoney: 410011488331930
Авторское право данного текста подтверждено на text.ru и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 70)
Продолжение СЛЕДУЕТ
Предыдущая глава ЗДЕСЬ
Телеграмм-канал с анонсами выходов ЗДЕСЬ
Вам понравилось?
Буду несказанно благодарна за лайки и комментарии)))
Заходите и подписывайтесь на мой КАНАЛ
Мой второй КАНАЛ (кулинарный) "Щепотка колдовства и капелька любви"