Михаил Врубель 1856 - 1910.
Врубелем ленинградца не напужать, к тому же недавно была полномасштабная выставка в Русском. Там даже были подносы и всяческая керамика и даже какие-то ракушки - судя по всему, Врубеля в гости звать особо не следовало, а то выйдешь покурить, а у тебя уже на всей посуде Садко нацарапан циркулем.
Я вот знаю что всем надо про демона, но я про демона писать не буду, про него везде много написано.
Сейчас это напоминает рисунки тех, что под ЛСД рисуют, или и вовсе шизофреников каких (спойлер!), а на тот момент было круто и прогрессивно.
Я думаю примерно про такое Никита Хрущев шептал бы «пердуха».
Обратите внимание, как ангел держит меч. Будто у рукояти вместо навершия - ручка или перо какое. На войне Врубель, как видно, не бывал.
На самом деле, если без тупого зубоскальства, при написании Врубель уже сильно болел и почти ничего не видел. И это, собственно, незаконченная картина.
С другой стороны, ни болезни, ни садившееся стремительно зрение не помешали художнику нарисовать портрет Брюсова. Возможно, что в столице того времени что ни нарисуй - получится гордо стоящий Брюсов. Как писал Довлатов: «Маркса легко рисовать, кляксу размажешь - уже похоже…».
Здесь сын художника, по всей видимости, довольно долго уже кричал и мешал папе рисовать, но папа сыну ничего плохого сделать, естественно не мог, поэтому чувство его вылились в то, что он нарисовал сына обкакавшимся. И недовольным.
Вообще, конечно, интересно рисовать младенца в пиджаке с шейным платком. Такие они хипстеры, эти дети художников…
Говорят, что когда Врубель зарисовал на блюде этот сюжет, он ему так понравился, что Михаил отныне это блюдо везде с собой таскал по ресторациям, и просил ему блюда подавать только в ём, чтобы в середину борщ, а по краям - хинкали. Тогда с каждым укусом картинка появлялась всё больше, и у Врубеля повышалось настроение.
Здесь надобно сказать, что у Врубеля картины - мое почтение, стандартный размера метра два на три. Но тут даже он борщанул, на мой взгляд - это полотно занимает натурально целую стену (видел вживую). Тут даже художники-передвижники обалдели, потому что такое - попробуй передвинь.
Вообще-то, здесь мы как будто наблюдаем сюжет коварного соблазнения невинной девчушки, но это только на первый взгляд. В школе все эту Тамару проходили, и если не спали и не отвлекались, то вспомнят, что Тамара, вообще-то, изрядная сволочь:
В той башне высокой и тесной
Царица Тамара жила:
Прекрасна, как ангел небесный,
Как демон, коварна и зла.
Так что демона только пожалеть остаётся, поэтому он и грустный на остальныхъ врубелевских полотнах.
Кстати, в поэме есть строка, которую я лично считаю гениальной и за нее готов Лермонтову простить любой его максимализм и влепил в личный топ русских поэтов уже на своей картинке. Старинная башня стояла,
«Чернея на черной скале.»
Вот Врубель, конечно, изрядным троллем был. Посмотрите, какое у вас первое желание возникает при взгляде на эту фреску?
Лично у меня - посмотреть на Моисея в профиль.
Врубелю здесь легко можно извинить хорошо проработанный торс и так себе лицо - человеку, в конце концов, 26 лет, и гормон он слил явно не до конца.
Тут мы видим, что первые нейросети, работающие с картинками, явно многое взяли у Михаила Врубеля. Мне лично - вообще не нравится, но вот зато сразу видно - Врубель. А вот сейчас, приготовьтесь:
И это тоже Врубель! Чуете, в чём дело?
Врубель МОГ. Просто не всегда хотел.
Тут Михаил, очевидно, попросил мальчика сказать маме: «Мамуль, кошечка урчит, значит, твои канарейки точно вкуснее овсянки!»
И зарисовал.
Мне кажется, что круче было бы, если бы он вспомнил свою тушь, как на предыдущей Карениной, и сделал нормальные перья, но тогда негоже было тушью по маслу корябать. Да, честно говоря, и сейчас многие стесняются.
Ну, что сказать. Врубель красава. Близок он вам или не близок, как мне, например, это не меняет того, что вклад его в мировую культуру бесценен и тяжел.
А про жизнь его мой хороший друг Андрей Дубицкий записал чудную лекцию, даже целый крутейший цикл, где он раскапывает вещи, которые и искусствоведы то не все знают. Дико рекомендую. Ссылка в первом комментарии.
