Катя знала, что на свою новую работу она пришла ровно на девять месяцев. И не надо тут ехидных ухмылочек насчет этой цифры. Устроилась она с первого сентября, заявление «Прошу уволить меня по собственному желанию» напишет с июня. И снова попробует штурмовать институт, в который не поступила в этом году.
И шансы поступить будут уже больше, так как за это время она накопит на учебу на платном отделении. Катя согласна была питаться растворимой бурдой из пластиковых лоточков, штопать колготки, если они порвались не на видном месте, ходить на работу и обратно пешком… Господи, да она любые жертвы готова принести была…
Катя хотела стать искусствоведом. Пусть это не модно, но никогда ей в голову не приходила мысль выучиться на программиста или что-то вроде того.
Марина Цветаева когда-то сказала : «Пристрастна – я ко всему, что вечно»… Вечное – это искусство. И ещё - дети. И сады…Нет, не те, которые можно извести под корень, а просто – те сады, которые зацветают весною белым цветом, и тогда ты ходишь по земле, точно между облаками, в раю…
Катя хотела изучать человечество с той поры, когда люди отвлеклись от охоты и нарисовали первую корявую фигурку на стене пещеры. От той поры – и до наших дней. Она хотела ездить по миру, говорить с теми, кто рисует, лепит, поет, пишет или танцует. И попытаться понять, как рождается чудо, которое нельзя ни предсказать, ни объяснить.
В этот заход число бюджетных мест в институте резко сократили. Оставили всего пять, и Кате не хватило двух баллов, чтобы обогнать тут девочку, что была перед ней.
Когда она осталась «под чертой» - выше черты были фамилии тех, кто прошел, а ниже – тех, кто теперь считался «за бортом», мама заплакала. Катя смотрела на ее голову с седой непрокрашенной макушкой, и костерила себя последними словами. И готова была отнести документы в первое попавшееся училище, где недобор, только бы мама не думала, что Катя – отщепенец и никому не нужна.
Но мама всхлипнула в последний раз, вытерла слезы и сказала устало:
- Ладно, подождем годик. Перекантуешься где-нибудь. Не порти себе жизнь, не иди куда попало…
Об этом мама могла говорить со знанием дела, так как в свое время тоже выбирала институт по принципу «лишь бы корочки были». Решила не уезжать из родного города, отнесла аттестат туда, где проходной балл был пониже…
И уже долгие годы пахала на заводе, хотя в душе ненавидела технику, и все, с нею связанное.
Душою мама отдыхала на даче. В том самом цветущем саду, который подняла из целины своими руками. Но такой же судьбы для Кати – собираться каждое утро на работу, как на каторгу – мама не хотела.
Через две недели тетя Люда, веселая и неунывающая мамина подруга, поговорила по телефону сначала с мамой, а потом попросила позвать Катю и спросила ее:
- Секретаршей пойдешь?
- Куда? – предложение было столь неожиданным, что девушка растерялась.
-Начиная с осени, - пояснила тетя Люда, - Короче, есть у нас фирма – яхты продает. Что говоришь …повторить? Ях-ты…ты не ослышалась… которые плавают…. бэушные… Там секретарша в сентябре уходит в декрет. Давай подумай, может заменишь ее? Это блатная работа, в общем, ты мое предложение-то повнимательнее рассмотри. А то пойдешь в центр занятости – там тебе – швабру в руки и ничего кроме.
- Так меня не возьмут, наверное, - сказала Катя, - У меня ж ни опыта, ничего… И еще я даже кофе толком варить не умею, оно у меня всегда убегает.
- Господи, приличная девочка, из хорошей семьи, а туда же… Кофе… оно….Ладно, сейчас не об этом. Я о тебе в этой фирме поговорю, - сказала тетя Люда, - А ты пока давай мухой на какие-нибудь секретарские курсы, чтоб с документами научилась разбираться… Уж кофеварку после этого освоишь.
И вот теперь шел сентябрь – благостный, солнечный, с хрестоматийными хрустальными днями и лучезарными вечерами. А Катя чувствовала себя героиней одного из тех самых романов, что выпускают в белой обложке, с овалом (страстный герой обнимает страстную героиню) и которые теснятся на витринах «Союзпечати», потому что их никто не покупает.
Дело в том, что шеф у нее был, словно созданный нейросетью, когда ей дали задание нарисовать «мачо 100%». А потом шефа распечатали на 3-д принтере и выпустили в люди. Он – супер босс, она – секретарша, с той разницей, что романа между ними не только не было, но и быть не могло.
Он был женат и зашуган донельзя, так что и глаз ни на кого не поднимал. А она не желала себе карикатурной судьбы. Той самой, которую очень красиво описывают на страницах этих самых дешевых книжонок.
Ах, эти сказки….Серая мышка волей судьбы попадает в лапы суперсек-суального героя. Сначала между ними возникает ненависть, а потом он требует, чтобы она забере-менела от него тройней.
На кой черт ему так страстно нужны дети – тоже совершенно непонятно.
Катя вспоминала свою бабушку, которая говорила: «Ничто не пугает мужчину больше, чем маленький ребенок…» Женщина прикована к беспомощному существу, она на ходу спит, выпадает из обычной жизни, и если ее в это время сфотографировать для обложки книги – получится зомби…
Сказка сказкой. Но в реальности же история была бы совершенно другой – вялотекущий роман, с опасениями – вдруг узнает жена? Попытка откупиться «в случае чего», новое платьице, новые побрякушки, и желание напиться, потому что будущего у всего этого – нет, нет, нет…
С облегчением Катя поняла, что Петр Иванович меньше всего думает о том, чтобы «склеить» новенькую. Он сам работал много, и к ней обращался только, чтобы что-то поручить. Причем сделать это нужно было хорошо – в фирме все работали не за страх, а за совесть.
Кофе себе шеф тоже делал сам. Подходил к кофеварке, тыкал на кнопки, при этом что-то обдумывая. Если же Катя робко говорила:
- Вы бы сказали, я бы вам приготовила…
Он только отмахивался:
- Я привык.
В конце концов, Катя не выдержала и спросила одну из сотрудниц:
- Петр всегда такой?
- Ага, - кивнула та, без слов понимая, о чем идет речь. Я вот думаю, может его кастри-ровали в детстве?
Продолжение следует
