Агнес Жолт
«Если бы поставили меня перед выбором, то я смогла бы и без мамы, и без папы, без бабушки и дедушки остаться. Потому, что очень хочет остаться живой»
Холокост. Правдивая история. Подлинный дневник венгерской девочки Евы Хейман, опубликованный ее матерью – Агнес Жолт. Трагедия еще одной еврейской семьи
Комментарии автора статьи выделены в тексте курсивом.
Главных и второстепенных героев не будет.
Начало дневника 13.02.1944. Конец дневника 30 мая 1944 года.
Конец жизни….
Ева давно ведет дневник, но, по ее мнению, была слишком маленькой для того, чтобы описывать важные, но пугающие события ее жизни. К дневнику она обращается ласково, как к лучшему другу - «мой Дневничок», записывает в нем все свои сокровенные мысли, страхи и надежды.
«Я, милый мой Дневничок, не хочу умирать, я хочу жить, даже если из всего сектора я останусь одна. Я бы в каком-нибудь погребе, или на чердаке, или в любой норе дождалась бы конца войны, я, милый мой Дневничок, даже тому косоглазому жандарму, который забрал у нас всю муку, даже ему бы дала себя поцеловать, только бы меня не убили, только бы оставили ЖИТЬ!».
Февраль 1944
13 февраля 1944 года Еве Хейман исполнилось тринадцать лет.
Это первый день рождения, на котором не будет ее мамы. Агнес Жолт не приехала на день рождения дочери, потому что не хочет бросать мужа одного, осталась ждать его в Будапеште. Ева живет в Надьвараде (далее Варад), с бабушкой и дедушкой, мама, с новым мужем Белой Жолтом, в Будапеште.
Муж, правда, сидит в тюрьме и не в одиночной камере, вряд ли он измучен одиночеством. Думаю, его эмоциональное и физическое состояние не сильно бы изменилась, если бы Аги съездила на день рождения единственного ребенка.
{Ева обращается к матери по имени – Аги. Нет на страницах дневника, привычного обращения: мама, мамочка, дочка или доченька. Агнес Жолт, только уже после смерти Евы обратится так к дочери, назвав свою книгу – «Ева, доченька» (в оригинале на венгерском)}
Не будет и гостей, потому что бабушка боится осуждения соседей, дескать, скажут: людям есть нечего, а у еврейских детей пир горой. Веселого пиршества не будет, но подарки-то будут, и девочка с удовольствием переписывает в дневнике, все, что она получила: бабушка Рац подарила ей пальто и платье, папа туфли на каблуке, бабушка Луйза – конфеты, носовые платочки и три пижамы, тетя Лили, сестра отца – красивую золотую цепочку. Дедушка подарил граммофонные пластинки, которые очень нравятся его дочери (не внучке). Купил он их для того, чтобы Ева выучила французские тексты - Аги будет счастлива. Мать Евы интересуют только знания иностранных языков, успевает ли Ева по остальным предметам в школе, Аги безразлично. Дедушка очень любит дочь, обожает только ее. Когда кто-то говорит, что Ева прелестная девочка, дедушка тут же вставляет - ничего удивительного, мать-то у нее красавица. Бабушка Рац же уверена, что Ева в красоте превзойдет свою мать - Аги всего лишь миленькая личиком, а у внучки еще и спортивная фигура. К тому же Ева Хейман круглая отличница.
Аги (мама!) подарила Еве золотой браслетик, его ей отдала, (не продала) женщина, сыновья которой погибли и она осталась одна.
Не знаю можно ли судить по подаркам, кто действительно заботится о девочке. Но бабушки и папа дарили Еве, то, что ей необходимо - одежду. Это 1944 год, война, не так просто в такое время найти и деньги и вещи, к тому же подростки растут быстро. Мама же дарит золотой браслетик, который сама получила бесплатно от отчаявшейся женщины. Читая дальше, понимаешь, что Агнес Жолт одна из немногих понимала, что происходит в стране, какая опасность грозит им, евреям. Для меня такой подарок дочери в такое время, по крайне мере, странен. Матери стоило бы позаботится о безопасности ребенка, например, о новом паспорте для девочки.
«Разведенный ребенок». Так характеризует себя подросток. Ева как-то подслушала разговор матери и гувернантки Юсти, о том, что у разведенных родителей дети счастливы не бывают. Агнес считала, что дети бывают несчастны и у неразведенных родителей. Она осталась бы с нелюбимым мужем ради дочери, но свекровь все равно не дала бы им жить – лишила бы наследства сына, а он этого боится. Ева очень рада тому, что она хоть и «разведенный ребенок», но живет дома, у бабушки и дедушки, и отца может видеть хоть каждый день, и бабушку Луйзу, а мать так вообще «часто» - каждую пятую неделю.
Семья Евы Хейман
Агнесс Жолт (Аги). С матерью у девочки нет близости. Бабушка Рац говорит, что ее дочь никого не любит, только своего второго мужа. Но Ева уверенна, что может раньше Аги ее и не любила, но после того как девочка пообещала, что станет фотокорреспондентом, выучит иностранные языки и, главное, выйдет замуж за арийца, мать ее любит.
Бела Хейман отец Евы. В ее представлении папа «точь-в-точь как ариец», такой же высокий, стройный и с голубыми глазами, как те арийцы на фото в немецких журналах. Бела развелся с Агнес, потому что она его не любила. Еве, на момент развода было 4 года.
У Евы две бабушки:
Луйза Хейман, в девичестве Луйза Вейслович. Бабушка со стороны отца. Еве она кажется странной, но девочка ее любит, Аги же считает бывшую свекровь сумасшедшей. У Луйзы есть брат Эмиль Вейсловичей, владеющий гостиницей «Парк» в Вараде. Луйза с ним поругалась из-за наследства, когда Евы еще и на свете не было. Двоюродный дед внучку не признает. Эмилю досталась гостиница с обстановкой, а Луйзе только помещение - стены, правда в этих стенах: квартиры, магазины и кинотеатр. Вейсловичи более состоятельная семья, чем Хейман.
{Предполагаю, что в наследстве некое многоэтажное здание, которое разделено между братом и сестрой. Одному досталась часть с гостиницей, другой с кинотеатром, лавками, аптекой, под сдачу в аренду.}
Бабушка Рац, про эту бабушку Ева пишет так: с бабушкой Рац надо уметь ладить, но ладить с ней никто не может, кроме дедушки и то, только потому, что он с ней совсем соглашается. Рац очень вспыльчивая, но и отходчивая. После того как отругает кого-то, быстро раскаивается и тут же покупает что-нибудь этому человеку. От Евы бабушка требует к себе большей любви чем ко всем остальным, так как она больше всех тратит на внучку денег. Рац бывает счастлива только тогда, когда все вокруг в ссоре, а она всех мирит. Аги объясняла Еве такое поведение бабушки Рац комплексом неполноценности, который и заставляет бабушку всех ревновать. И еще сказала, что будто бы прабабушка Евы была очень красива, и когда люди видели молодую бабушку Рац, говорили, что девушка красивая, но до матери ей далеко.
{Для Аги внешняя красота имеет особое значение, часто она так оценивает: или ты слишком красива, либо недостаточно красива.}
Дедушка Режё Рац (Розенберг) был председателем цеха надьварадских аптекарей, но его сняли, потому что он еврей. Сильно привязан только к дочери.
Маришка, кухарка. Служила всегда в еврейских домах. По ее мнению у евреев прислуга ест то же, что и хозяева. У арийцев у слуг отдельный стол.
Юсти, гувернантка Евы. Австриячка, ненавидит Гитлера и эсэсовцев. В семье Хейман очень давно, воспитывала еще Аги. После принятия Еврейских законов, ей пришлось уйти из семьи, нельзя стало служить у евреев. Устроилась на хутор няней двух детей в семье Порослаи. Юсти очень дорога для Евы, девочка пишет, что няню любит больше, чем мать и отца, бабушку и дедушку.
История Марты
«Дневничок я тебе расскажу, что случилось с Мартой. Потому, что ты мой лучший друг и от тебя у меня нет тайн»
На первых же страницах дневника Ева рассказывает историю Марты.
Марта на два года старше Евы и по мнению Аги, девочка гениальная танцовщица. Ева дорожит дружбой с Мартой и гордится своим велосипедом, таким же, как у старшей подруги, уже не детским, а взрослым, еще и красного цвета.
Летом, 1941 года, Марта и Ева катались на велосипедах в пригороде. После прогулки девочки полдничали у Хейман, ели клубнику. В дверь несколько раз настоятельно позвонили, прибежала бывшая няня Марты и велела срочно бежать девочке домой. К ним пришли из полиции, Марте и ее родителям надо куда-то идти.
Аги все сразу поняла, побледнела и начала нервно ходить по комнате. Марта же всех успокаивала, говорила, что ничего страшного не произошло. Скорее всего, это из-за того, что она слишком быстро ездила на велосипеде по улицам города, папа ее предупреждал, что могут оштрафовать за превышение скорости. Девочка ушла. Больше Марту никто никогда не видел.
Позже Ева подслушила, как Аги говорила дедушке, что всех евреев и тех, кто не родился в Венгрии, увезут в Польшу, а там происходит что-то ужасное. Уже десять тысяч человек, без багажа и еды, посадили в вагоны для скота и увезли.
Ева не понимала почему Марту с родителями увезли. Дедушка Марты, дядя Пастор, с незапамятных времен владел газетой «Надьварадская свежая газета», но он умер. Теперь у них остались только рекламное бюро и книжная лавка, которым владеет отец Марты – Мюнцер. Мужчина родился в Буковине (тогда входила в состав Австрия), он хорошо говорит по-венгерски. Марта и ее мама родились в Вараде, и для того, что бы их оставили дома нужно было срочно развести с Мюнцером. Но мама не захотела разводится, а Марта оставлять отца. Семью увезли. Бабушка Марты поехала в Будапешт и добилась от какого-то венгерского министра телеграммы на границу с Польшей, чтобы ее семье позволили сойти с поезда и вернуться домой.
Ева считала, что телеграмма по каким-то причинам до границы не дошла. Девочка не верила, что с Мартой произошло что-то ужасное. Ведь к ее бабушке приходили солдаты, говорили, что видели Марту и ее маму в каком-то городе в Польше, просили деньги и теплую одежду для Марты, потому что ей холодно. Еву удивило то, что Марта мерзнет, а ее мама получается – нет?
С тех пор Аги рыдает каждый раз, когда во дворе видит два красных велосипеда. На вопрос дочери, почему она плачет, ведь им ничего не угрожает,папа Евы родился в Будапеште и их никуда не могут отвезти. Аги ответила, что могут. Их тоже могут посадить в вагоны для скота и отвезти в Польшу. Только потому, что они евреи, а в Венгрии правят фашисты. С этого момента у Евы появляется страх, что ее отправят в Польшу, и она там умрет
В дневнике Ева пишет и о политической обстановке в Венгрии, но путано, то как она это понимала, в свои 13 лет, и в той мере в какой коснулось непосредственно их семью.
О холокосте в Венгрии можно прочитать:
Первая любовь
Тринадцатилетняя девочка пишет о первой любви, такой еще не смелой. Для нее это что-то необычное. Мальчика зовут его Пишта Вадаш, он старше Евы. Для девочки он уже совсем взрослый - получил аттестат зрелости, но в университет поступить не получилось из-за еврейских законов.
Первая любовь, без которой невозможно взросления, и Ева не прячет ее, а с удовольствием рассказывает Аги и отцу, подружке Анико. Сильно расстраивается, когда папа, услышав про Пишту, сразу же обиделся. Ева считает, что Аги в таких вопросах куда умнее, она – то понимает, что человека надо оценивать по тому, что он стоит, а не кто его родители.
Более серьезным поводом для расстройства Евы стала новость, что папа снова собирается жениться на девушке, которая Еве не нравится. В принципе, она не против того, чтобы отец женился, но на той, которая нравится Еве. И такая девушка была в жизни отца, с Евой они подружились. Но бабушка Луйза не одобрила такой выбор, опять грозила лишить сына наследства. Папа бросил эту девушку. Аги сказала: бросил, будто зонтик в гардеробе оставил.
Ева вспоминает развод родителей, хотя ей было всего 4 года, но она помнит, родители совсем не ругались разводясь. Аги подтвердила, что они и не ругались, потому что были равнодушны друг к другу - ссорятся только те люди, которые любят друг друга. У Аги новый муж Бела Жолт, левый журналист и писатель, до принятия еврейских законов писал, для газеты «Уйшаг». Девочке не хватает любви родителей.
{В записях девочка вспоминает, что не видела дядю Бела уже два года, что сейчас он на Украине. Ева пишет о том, что происходит и в настоящем времени и то, что было в прошлом. Поэтому не понятно, вроде бы Бела Жолт забрали в трудовые батальоны на Украину, до дня рождения Евы?}
Праздников больше нет
2 декабря 1943 года, в свой день рождения Аги, вместе с мужем приехала в Варад. Но праздника не получилось, потому что позвонили из Будапешта и сказали, что Белу пришла повестка. С того момента Аги впадает в истерику: не ест, не разговаривает, плачет. Собирает рюкзак Белу: башмаки и всякое снаряжение, как для дальней экскурсии. Бела успокаивает Аги, говорит, что его могут и не забрать – он же инвалид. Но в тот же вечер они уехали. Ева писала, что Аги выглядела так, будто умом тронулась, садясь в поезд, даже дедушку не поцеловала, хотя для нее дедушка – это тоже, что для Евы Юсти.
Бела Жолт два дня пробыл в Ваце (город в 20 км от Будапешта). Евреев заперли в школе, выставили охрану из солдат и жандармов, никого к ним не подпускали. Там Белу остригли наголо, надели солдатскую шапку, на куртку пришили желтую ленту {Думаю, что желтую звезду, когда Ева писала об этом событии, в Варад еще не вошли немцы и не было комендантского часа, не соблюдался Еврейский закон, поэтому о существовании желтых звезд Ева еще не знала}. Примерно, в десятых числах февраля Жолта отправили на Украину, отбывать трудовую повинность.
{Хронологически девочка может ошибаться. Так в записи от 14 марта 1944 года она пишет, что Аги и Бела, приехали в Варад. Жолт вернулся с Украины благодаря тому, что все пятнадцать месяцев Аги оббивала пороги разных министерств, была даже в тех кабинетах, на дверях которых написано «Евреям вход воспрещён». 15 месяцев на Украине и 4 месяца в тюрьме на проспекте Маргит, почти полтора года…}
Аптека дедушки «Венгерская корона».
Страничка от 16 марта 1944.
Венгры вошли в Варад, выслав все румынские семьи, дав им на сборы 24 часа. Объявлено военное положение
Варад был когда-то был румынским городом, но когда в нем жила Ева Хейман это была уже Венгрия.
Дедушку Евы, аптекаря Рац, вызвали в Ратушу. Комендант витязь Райнаи объявил старику, что хозяином его аптеки теперь будет витязь Карой Сепешвари, потому что Режё Рац еврей, а значит ненадежный, да к тому же он на стороне румын. Это было странно, потому что Режё состоял в Венгерской партии, давал деньги венграм, которые не могли работать, так как не знали румынского языка.
Ева с ужасом вспоминает те два месяца, когда аптека не принадлежала их семье. Бабушка целыми днями ругала дедушку за то, что он водил дружбу с румынами. Дедушка оправдывался, что он должен был заниматься всеми и каждым, ведь он был главой аптекарей в Вараде. И в то время это было очень хорошо, что Режё Рац был знаком с полезными людьми, независимо от этнической принадлежности. А когда Аги училась на аптекаря, то из уважения к дедушке ей, на экзаменах задавали легкие вопросы и ставили хорошие оценки.
Бабушка никак не могла простить мужу то, что они остались без дохода. Хотя Рац и остался фактически работать в аптеке, но витязь Сепешвари, ему ничего не платил. Бабушка ругала Аги за то, что та развелась с отцом Евы и оставила дочь на шее стариков. Бабушка ругалась с Юсти и Маришкой, хотя те работали без жалованья.
Аги присылала деньги на содержание Евы, Рац отправлял их обратно, считая, что дочери самой жить не на что. Отец Евы тоже помогал деньгами, но бабушка Рац говорила, что они одалживаются у все и скоро будут голодать и мерзнуть. По мнению Юсти, так Ева бабушке даром обходилась.
Аги пообещала отцу вернуть аптеку, как только закончится военное положение. Бабушка в это не верила, считая, что дочь только строит из себя человека, который со всеми знаком и везде вхож.
Режё Рац очень тяжело пережил эти два месяца, постарел, похудел, заболел на нервной почве и старался не выходить на улицу – ему было стыдно, он всю жизнь работал, был ко всем добр, а тут ему приходится чуть ли не попрошайничать.
Аптеку дедушка вернул. Продав рояль бабушки Рац, он заплатил пять тысяч пенгё коменданту витязю Райнаи. Первого декабря, витязь Сепешвари, красный от злости покинул аптеку «Венгерская корона». Второго декабря витязя Райнаи сместили с должности коменданта города и отменили военное положение. По мнению Евы, это Аги из Будапешта устроила гражданскую администрацию в Вараде, что бы им бесплатно вернули аптеку. Аги же была в отчаянии из-за продажи рояля, считая, что витязя Райнаи, уже знал, что 2 декабря его сместят с должности, поэтому накануне и выманил у Рац деньги.
Конец мечтам
Мечты подростка о мирной жизни, в тревожное время.
Ева еще рядом с близкими. Страшное происходит рядом, но пока не с членами ее семьи.
Ева грустит. Юсти запретили у них работать, и няня ушла жить на хутор к Порослаи. Девочка мечтает, что после войны дядя Бела сможет стать министром, и тогда у них будет большая и красивая квартира в центре Пешта. Она и Юсти переедут туда жить. Но, все это возможно только после того как умрет Гитлер, в чем Ева сильно сомневается. Гитлера она видела в киножурнале, и по ее мнению он так хорошо выглядит, что вряд ли скоро умрет.
18 марта 1944 года Ева делает в дневнике короткую запись, буквально несколько строк, о том, что Будапешт бомбят, она настолько боится, что начнут бомбить Варад, даже писать не может.
Первый раз в дневнике появляются строки о том, что Ева очень хочет жить, жить любой ценой. Девочка начинает осознавать угрозу дедушке витязем Сепешвари, он, дескать, позаботится о том, чтобы Рац не своей постели умер. До этого Ева считала, что умереть можно только в своей постели.
19 марта 1944 года. Немцы пришли!
Отличный весенний день. Пока еще мирная жизнь. Ева с дедушкой отправляются гулять в Епископский сад. Аги первый раз встала к обеду с постели. Решили целый день не включать радио и не слушать новостей, обойтись без политики, жить своей жизнью. Как ни скрывала Аги свой приезд в Варад,в городе все таки узнали и к вечеру собралась большая компания.К Аги пришли подруги, к Белу его друг Шандор Фридлендер, вскоре мужчины ушли в кафе. Не пришло и десяти минут как Бела и Шандор вернулись, на них лица не было - «Теперь нам всем конец, немцы вошли в Пешт». Наконец включили радио, но звучали только марши.
Аги сказала, что и Беле и Шандору лучше этой же ночью бежать в Румынию иначе их посадят, все знают, что Шандор социалист, а Бела левый журналист. У Аги очередной приступ истерии. Она проснулась среди ночи, разбудила мужа и родителей, заявила им, что больше не хочет жить, потому что Гитлер завтра войдет в Париж и возложит венок к могиле неизвестного солдата, а этого она уже не переживет.
{Конечно, думать о пожилых родителях и тринадцатилетней дочери не надо. Главное, чтобы Гитлер святотатства в Париже не совершил. Памятник это важно, но Аги ведь уже знает, что нацисты творят с евреями, жизнь членов ее семьи должна быть важнее?}
Бабушка Рац не выдержала, вскочила с горящими глазами и начала кричать на Аги: что ее никто за язык не тянул всем рассказывать, что немцы делают с евреями и не покорными, рассказывать про пытки и уничтожения. Теперь это у бабушки это из головы не выходит, а помочь она все равно никому не может. Кричала, и плакала, что Аги на всех беду накличет, а сама, уж в этом бабушка уверена, сбежит в последний момент, тогда немцы с полицаями придут за ними, за старыми Рац, но бабушка совсем не хочет , чтобы ее вместо Аги мучили. Только тогда, когда дедушка смог заставить жену выпить снотворное, она успокоилась и заснула. Аги опасалась, что бабушка СОВСЕМ умом тронется?
{Если мать не в себе, то, как же можно было оставить свою дочь расти, почти девять лет, полудурошной бабушкой. Читала с ощущением, что Агнес Жолт в своим эгоизме переходит все границы, как можно закатывать такие истерики, Ева все слышала?! Так пугать ребенка.}
21 марта 1944
День рождения Бабушки Рац и отца, Бела Хейман. Праздника не будет. Ева возвращается домой из школы и видит немецких солдат на улицах Варада.Аги, в который раз, сеет панику, говоря, что все – это конец, теперь им не дожить до конца войны.
Бела Жолт сказал, что необходимо как-то добыть фальшивые документы, и перебраться в Румынию. Бабушка Рац закатывала глаза каждый раз как слышит про побег Аги.
25 марта 1944
Ева очень хочет спрятаться у Юсти на хуторе Порослаи, эту семью немцы не тронут, они арийцы.
Бабушке Рац постоянно дают успокоительное, после которого она или спит, или сидит в кресле уставившись в одну точку.
Аги каждый вечер звонила друзьям в Пешт и боялась за мужа. Ей рассказали, что за Белой Желтом уже приходили из Гестапо.
26 марта 1944
По радио то объявляют воздушную тревогу, то ругают евреев, а потом зачитывают указы что нельзя теперь делать евреям.
{Нюрнбергские законы}
Аги снова разговаривала с людьми из Пешта. Почти всех их друзей уже забрали немцы. Аги {зачем-то???} говорит, что немцы всех убивают и детей тоже. После таких разговоров Ева и думать ни о чем не может, боится, вспоминает Марту, она ведь тоже была ребенком, но немцы ее убили.
27 марта 1944
Приходила заплаканная Юсти, она очень хотела спрятать Еву на хуторе у Порослаи, но хозяин хутора против. Ева согласна жить в хлеву или в свинарнике, может ухаживать за овцами, только бы ее немцы не нашли и не застрелили, как Марту. Рац решили отдать на сохранение часть драгоценностей бабушки. Аги уверена, что больше ничего прятать нельзя, потому что если немцы ничего ценного не найдут, то их точно застрелят. Женщина кричит при каждом звонке в дверь, в панике что это за Белой пришли. Ева пишет: Аги и в голову не приходит, что и других могут забрать.
{Другие не так важны Агнес Жолт}
28 марта 1944
В доме у Рац топят сразу три печи, гарь не выносимая. По радио объявили, что книги Белы Жолт вредны людям, в Пеште их отправляют в книгомолку. Аги сжигает все книги подряд и письма мужа к ней.
29 марта 1944
Еврейская община собирает вещи, по требованию немцев: пишущие машинки, ковры, постельное белье. Бабушка Рац, которая раньше даже ключ от бельевого шкафа ни доверяла, ни дочери, ни прислуге, в этот день с покорностью и безразличием отдала все чужим людям.
30 марта 1944
Начался кошмар. Евреев выкидывают из своих домов, только в том, что на них одето.
Раньше только Аги вскрикивала при каждом звонке в дверь и сжимала Бела в своих объятиях так, будто хотела его задушить, теперь еще и бабушка вздрагивает и начинает рыдать. Ева видит как выкидывают их соседей. Приходил отец Евы и предлагал дочери перейти в католичество, может быть, так не тронут ребенка. Аги сказала, что по действующим расовым законам неважно какой религии Ева, важно этническое происхождение, нужно быть арийкой.
31 марта 1944
Приказано всем евреям носить желтую звезду. У евреев отбирают лавки. У Луйзы Хейман отобрали кинотеатр и здание, теперь евреи должны платить аренду не Луйзе, а немцам, но женщине все равно надо платить налог.
5 апреля 1944
Немцы евреев свозят в школу на улице Кёрёш, дедушка говорит Еве, что это не самое страшное, просто человека забирают служить в трудовые батальоны в самом городе. Забрали отца Евы. Девочка носит ему домашнюю еду. И в этих очередях больше детей, чем взрослых, так люди думают, что детей нацисты не тронут, а взрослых могут и из очереди забрать.
7 апреля 1944
У Евы забрали велосипед. Он был зарегистрирован в ратуше, имел номер, дедушка за него платил налог, поэтому немцы его и нашли. Девочка не отдавала велосипед, бросилась на пол, хваталась за заднее колесо, кричала, что на этот велосипед они всей семьей копили полтора года, и все равно денег не хватало, пришлось зимнее пальто дедушки продать и только тогда Еве смогли купить велосипед. Рац велосипед не украли, а купили.
Полицейский на это ответил, что еврейским детям не то, что велосипеды не положены, им даже хлеб не полагается. И нечего маленьким еврейкам скандалы устраивать. Другой полицейский пожалел девочку, выдал ей бумагу и сказал, что «потом» она сможет забрать свой велик. Для Евы Хейман потеря велосипеда, эта потеря друга, именно так она относилась к своему красному велику, даже прозвище ему дала. К тому же именно с велосипедом в памяти у Евы связана трагедия Марты.
Аги же высказала Еве, что в другой раз, когда немцы придут еще за чем-нибудь, надо помалкивать и не показывать им какое для их семьи это мучение. Ева удивляется, она не понимает Аги. Зачем скрывать страдания, ведь кто бы не посмотрел на Аги, все видят, что она не просто страдает, она день и ночь рыдает боясь за мужа.
{Не понятно мне. У Аги Жолт тринадцатилетняя дочь, пожилые родители, но боится она только за мужа. У бабушки Рац были драгоценности, которые они гувернантке передали на хранение. Почему нельзя было попробовать продать драгоценности и купить Еве документы?}
15 апреля 1944 года
Евреям запретили держать в доме христианскую прислугу. Маришка вынуждена уйти от Хейман. Надеется Еве не на кого. Бабушка может часами мыть одно и то же окно, не вспомнив про остальную уборку. Аги, по мнению дочери, абсолютно не приспособлена к домашнему хозяйству, так как очень неловкая. Бабушка Рац сетует, что вырастила Аги принцессой, только теперь не понимает для кого. Маришка по вечерам прокрадывается в дом к Рац и старается за ночь переделать все дела следующего дня.
16 апреля 1944
К Аги из Будапешта приехал двоюродный брат. Работая в гостинице, он смог раздобыть Аги, Еве и Беле фальшивые документы и просил их бежать в ту же ночь.
Реакция бабушки Рац: как только она услышала о возможности побега, сразу упала на пол и стала безумно кричать, что Аги убийца. Если ее дочь сбежит то ее (бабушку) убьют вместо Аги.
{В этой семье полностью отсутствует материнский инстинкт? Я бы поняла, если бы Рац не отпустила дочь, лишая шанса на спасение, ради внучки. Нет. Бабушка боится, исключительно, за собственную жизнь}
Аги, горько рыдая, дала своей матери честное слово, что никто никуда не сбежит. Еве же она сказала, что они упустили последнюю возможность спастись и теперь все сдохнут в Польше. Ева верит матери, думает, что ее в Польшу отвезут, как и Марту, потому что у нее был такой красный велосипед.Бабушке Рац снова приводят доктора, он говорит, что женщина больна «тронулась умом», но не сумасшедшая. Доктор верит, что когда все будет в порядке в стране, то и бабушка выздоровеет.
Еще один шанс на спасение
19 апреля 1944 года.
Портниха Якоби, тайком пришла навестить семью Хейман. Она очень любила и Еву и Аги, до войны шила им чудесные платья. Не зная о самочувствии бабушки Рац, женщина вызвала ее на кухню для разговора. Портниха арийка и она может спрятать Еву у себя. Только нужно тайком ночью увести девочку. Аги почувствовала неладное, но вмешаться не успела, бабушка уже орала благим матом на Якоби, что та плохая женщина и она никогда не допустит того, чтобы Якоби продавала ее внучку мужчинам. Не допустит того, чтобы Ева стала падшей женщиной. Аги было стыдно за мать, она попросила портниху никому в городе не рассказывать о том, что Рац так больна. Ева понимает, что еще один шанс на спасение упущен. Она, хотя ей и тяжело было бы не видеть родных, но все- таки согласилась бы спрятаться у портнихи Якоби.
20 апреля 1944
Снова антиеврейские законы. На этот раз евреям запретили иметь/пользоваться электрическими, оптическими приборами, велосипедами, пишущими машинками. У Евы забрали фотоаппарат, у Белы пишущую машинку, еще радио, телефон, швейную машинку, пылесос. Дедушка теперь и в аптеке работать не сможет, евреям на улице можно появляться только утром с 9 до 10 часов.
Выпустили отца Евы, он живет у Луйзы, так как его квартира по-прежнему опечатана. Все надеются на наступление русских и высадку американцев. Папа сказал Еве, что у немцев вагонов не хватит, чтобы столько людей вывезти в Польшу – в Венгрии живет почти миллион евреев.
Ева задается вопросом: если бы Марта знала бы, какая участь ее ждет, поехала бы она за отцом. Признается Дневнику, что если бы ее поставили перед выбором, то она смогла бы и без мамы, и без папы, без бабушки и дедушки остаться. Потому что очень хочет остаться живой!
#холокост#дневник#евы#хейман#правдивая#история#нацизм#освенцим#аушвиц#документальная_литература#вторая_мировая_война#биографии#мемуары#реальные#истории#геноцид#гетто#зарубежная#публицистика
Благодарю за уделенное время.
Если Вы поделитесь своим мнением в комментариях, будет просто великолепно.
Неплохо будет если поставите лайк и подпишитесь на мой канал.
