Его, спасителя Отчества, возвёдшего на русский трон молодого и ничем не заметного царя и благородно отступившего в сторону от валявшейся прямо под ногами Власти – отправили, словно простого воеводу, ловить полковника Лисовского. Гоноровый (и, видимо, полусумасшедший на почве садизма, но очень удачливый и «харизматичный») пан Лисовский со своим большим мобильным отрядом всё ещё «гулял» по русским землям, оставляя позади такой след, что, пожалуй, и у самого кровожадного татарина волосы бы поднялись дыбом от ужаса. «Где наш полковник прошёл – жабка не кумкнет, воробушка не чирикнет!» - цинично хвастались «лисовчики». Пожарский разбил Лисовского под Орлом, но поймать не смог – и отряды поляков, словно шарики разбрызганной ртути, собравшись снова, прошли разорительным рейдом по нашей стране. Пожарскому это радостно поставили в вину, как только он вернулся в Москву – вернулся тяжело больным после адской гонки за куда более молодым и выносливым Лисовским.
Запись в блоге, 21 марта 2024 г.
Насчёт «куда более молодым и выносливым» – очередная фантастика. Освободитель Москвы от поляков, князь Дмитрий Пожарский родился 1 ноября 1577 года. Дата рождения его соперника польского полковника Александра Лисовского точно не установлена, известно только, что он появился на свет между 1575 и 1580 гг., то есть они с Пожарским ровесники.
Перевирает Верещагин и исход боя под Царевым Бродом в 6 километрах от Орла 23 августа (6 сентября) 1615 года. Согласно исследованию «Великий рейд Лисовского. Март-декабрь 2015 г.» главного хранителя фондов Курского музея археологии, кандидата исторических наук Александра Зорина у Пожарского и воеводы Степана Исленьева имелось около 2 тысяч человек, а у Лисовского не более 1,5 тысячи, но большинство русских побежало. Лишь 600 человек осталось с Дмитрием Михайловичем отбиваться в лагере. Пожарский отразил все атаки, и к ночи к нему вернулась часть беглецов, но на новое сражение со столь ненадёжным войском князь не решился. Однако и Лисовский не рискнул идти на новый штурм лагеря.
После нескольких дней противостояния он внезапным штурмом захватил Орёл, что завравшийся духоскрепный публицист Егор Холмогоров , сейчас пытается отрицать, но безуспешно. Потом взял Кромы, Белев и Перемышль, прошёл мимо Вязьмы, Твери, Ярославля, Костромы, Нижнего Новгорода, Мурома, Рязани и Тулы, сжигая и грабя всё на своём пути, разбил несколько русских отрядов, но в итоге и сам был побит на реке Пчельня 15 (25) декабря 1615 года. Только командовал нашим войском не Пожарский, а князь Фёдор Куракин. Полностью уничтожить вражеский отряд не удалось, и Лисовский ушёл на польскую территорию.
Дмитрия Михайловича, который был действительно болен, особо не обвиняли, зато командующих гарнизонами павших городов собрались покарать сурово. В документах Разрядного приказа за 7(17) октября 1615 года имеется чрезвычайно красноречивая запись.
«И вы, воры изменники, ты, Михалко Долгорукой да Петрушка Бунаков, в Белеве, а ты, Сенка Глебов, в Перемышле, а ты, Данилко Яблочков, на Орле, не токмо от Лисовского и от литовских людей, в осаде сидев в тех городех, не дожидаясь к себе к городом приходу Лисовского и литовских людей, позабыв государево крестное целованье и свою природу, а дружа и прямя литовскому королю, из городов побежали и городы покинули. Лисовскому в городех наряд, и зелья и всякие пушечные запасы пометали. А людей с вами в тех городех и наряду, и зелья, и свинцу было много, и сидеть было вам в тех городех мочно, и весть про Лисовского и про литовских людей у вас была, и боярин князь Дмитрей Михаилович Пожарской со всеми людьми стоял блиско, и от него помочи ждать было мочно, и вам было от Лисовского и от литовских людей уберечься мочно. И Лисовской, и польские и литовские люди, видя к государю вашу измену, а х королю вашу правду и раденье, городы государевы Орёл, и Белев, и Перемышль зжёг и розорил до основанья, и наряд поимал. А только б не ваше злое воровство и измена, и Лисовской не токмо Белева или Перемышля и Орла, и худых никоторых городов взятьем не имал. И бояре приговорили вас, изменников, Михалка Долгорукова, Петрушку Бунакова, Сенку Глебов[а], Данилка Яблочкова за вашу изм[ену] и воровство бить кнутом по торго[м] и казнить смертью безо всякие пощады» (Ф. 210. Разрядный приказ. Oп. 13. Приказной стол. Стб. 2. Лл. 24–32).
К сожалению всё ограничилось поркой и «того ж часу государь, царь и великий князь Михаило Федорович всеа Русии для печалованья матери своей великие государыни старицы иноко Марфы Ивановны изменников князь Михаила Долгоруково с товарыщи помиловал, смертную им казнь отдал, казнить их не велел и пожаловал государь, велел их освободить» (там же).
