Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5.1
Впервые за столько лет она чувствовала себя потерянной. Теперь некуда было торопиться, и не было больше смысла опаздывать. И, как назло, кошмар пришел под самое утро и разбудил ее проклятыми судорогами.
Прихрамывая, Ирина прошла в ванную. Ополоснула лицо горячей водой — Сашка всегда смеялся над этой её привычкой, сам он предпочитал с утра холодную. Достала из шкафчика массажку и невольно глянула в зеркало. Под глазами мешки, две вертикальные морщины на лбу, еще две залегли глубокими носогубными складками. Кожа на щеках обвисла, стала дряблой и выглядела несвежей. У отросших корней волос блеснула ранняя седина. Но больше всего возраст выдавал потухший взгляд.
Ирина неприязненно отшатнулась. Во времена работы в институте, конечно, она часто красилась перед лекциями и часто смотрела в зеркало: чтобы аккуратно наложить тени на веки, нанести тушь на ресницы, подвести губы помадой. Но все это было в спешке, урывками, точечно; и всегда Ирина казалась себе если не ухоженной, то точно красивой молодой женщиной. Теперь отражение показало ее истинный возраст. Она больше не юная студентка, не знавшая отбоя от парней, скорее, обычная тетка, кои ездят по утрам на общественном транспорте: такую толкнешь в маршрутке, чтобы поскорее пробраться к выходу, и не заметишь. Настало время других… таких, как эта Кристина.
Может, это после вчерашнего вина? С похмелья? Да не так уж и много она выпила, чтобы постареть за вечер на десять лет.
Ирина горько усмехнулась. Как это она не заметила, что красота ее так быстро завяла? Да и была ли она вообще когда-то красивой?
Ей вспомнились свидания после учебы. Первые поклонники. Посиделки в кафе с подружкой. Подруга… Ирина не слышала ее уже лет десять. Как же быстро разошлись их пути — ни звонков, ни сообщений, ни традиционных поздравлений с праздниками. Почему? Разве так сложно было набрать друг друга хотя бы раз в год? Работа, работа сжирала все свободное время. И семья.
«Не ври себе, — сказала Ирина, глядя в зеркало. — Ты могла бы позвонить и встретиться, если б захотела. И она — тоже. Просто вы чужие люди. Нет общих интересов, не о чем поговорить».
Нет лучшей подруги, нет мужа, общение с матерью — в вечном полускандальном тоне. Ах да, и брата же у нее тоже нет. А теперь еще и коллег по работе — в последнее время она даже чай-то ни с кем на кафедре не пила. Вряд ли после позорного увольнения кто-то захочет с ней мило поболтать по телефону.
В белой, до блеска намытой ванной одиночество придавило её своей неотвратимостью. Захотелось лечь обратно в кровать, отвернуться к стене и лежать так, пока…
«Пока не помрешь», — с горечью подумала она и положила массажную щетку обратно, зеркалом вниз, забыв причесаться.
***
Лиза позвонила ей вечером.
— Ты где пропадаешь? — поинтересовалась староста обвиняющим тоном. — Я тебя сколько прикрывать еще буду?
— Я вроде не просила меня прикрывать, — огрызнулась Кристина.
— Вы с Танькой всю посещаемость группе портите! — Лиза пошла в атаку. — Ладно, Таня в больнице лежит, а ты что думаешь, если работаешь, тебе все можно, что ли?
— Таня не в больнице. Таня умерла, — ответила Кристина.
И нажала на отбой.
Через некоторое время телефон снова завибрировал. Кристина раздраженно отключила звук — не было никакого желания пускаться в объяснения. Хорошо Лизке рассуждать со своей колокольни: у нее отец декан меда, мать — известный в Легкове врач. Вот ей как раз все и можно, родственники всегда договорятся и подсуетятся. Правда, Лизка и так учится хорошо, отличница, медалистка, гордость семьи. Здорово быть золотой девочкой. А Кристина — никто и так будет всегда. Почему одним всё, а другим — ничего? Разве она не заслужила нормальной, человеческой жизни?!
Она зло принялась собирать рюкзак в институт. Завтра столько пар, опять учить тьму всего. Хорошо хоть, сегодня дома осталась. Может, вообще бросить институт? Все равно без блата ни в одно нормальное место не устроиться на работу. Вон, недаром Лизка хвастается, что у нее все схвачено: наверняка родаки для своей дочки и должность хорошую уже припасли. Сядет где-нибудь в минздраве и будет указания раздавать.
А потом что?..
Кристина вспомнила грязную отделенческую ванную с брошенным на пол окурком. Вот так всю жизнь — выносить утки, мыть полы, переворачивать больных, чтобы сменить им памперс?
Нет, институт — это единственный шанс выбраться из нищеты. Она не для этого готовилась к экзаменам два лета, чтобы сейчас так просто все бросить.
Кристина выдрала из тетради листок, достала из кармана рюкзака ручку. Надо подбить все средства, что у нее сейчас есть, и расходы. Придумать, где достать денег на оплату квартиры.
Она проверила баланс карты: на счету лежало несколько тысяч на проезд до универа и еду. Их надо оставить до зарплаты, иначе придется ходить пешком, а с работы на учебу нужно добираться быстро, чтобы не опаздывать на пары. А вот что делать с оплатой за квартиру?
Она вздохнула. Однозначно ничего нельзя просить у Сашки: во-первых, у него у самого неприятности, во-вторых…
Надо прекращать эти отношения, пока не случилось чего похуже, чем долг в два миллиона рублей. Она совершенно не представляла, как скажет ему об этом, но сказать нужно было. Потом, она обязательно настроится, подберет подходящий момент… Сейчас же — не звонить и не писать. Он занят своими проблемами, и слава богу.
Таня… Нужны деньги на похороны. Нужны деньги на поездку в деревню к Таниной бабушке.
Столбик с расходами угрожающе рос. Устроиться на вторую работу? Но придется дожидаться зарплаты, а хоронить Таню надо в ближайшие день-два. Попросить помощи у одногруппников? Кристина вспомнила Лизу и сжала зубы. Черт, больше всего не хочется просить денег у этой! А если организовать сбор через других, то староста сто процентов обидится. Вот только войны в группе Кристине сейчас не хватает для полного счастья.
Должен быть какой-то выход. Она заметалась по комнате. Продать? Но что? У них с Таней из имущества-то ничего своего и не было.
У них с Таней! Ну конечно!
У Тани на карте должны быть деньги! Стипендия точно, как минимум. Пин-код она знала: Таня на все пароли всегда ставила одно и то же число, свои месяц и год рождения.
Кристина увидела сумку: она валялась рядом с кроватью, на полу, Таня никогда не запаривалась по поводу уборки в комнате. Села рядом, расстегнула замок, нашла на дне, под тетрадями, кошелек. Совесть внутри заявилась с укором: это ведь не ее деньги. Разве она имеет право?
Кристине стало не по себе. С одной стороны, деньги нужны именно на похороны Тани. С другой — они наверняка не помешали бы и Таниной бабушке, только что потерявшей внучку. Да и сколько там на карте, пара тысяч? Можно подумать, помогут они в такой ситуации!
Она заколебалась, не зная, как поступить правильно. Маленькая сумма всех проблем не решит. На похороны уйдет тысяч тридцать, не меньше. И за квартиру еще платить… Танина стипендия погоды не сделает.
«Снять их все равно нужно, — наконец решила Кристина. — Вряд ли в деревне есть банкоматы».
Девушка помедлила, прежде чем открыть кошелек. Будем надеяться, что Таня никуда не переложила банковскую карту. Из черного нутра выглянули плотно сложенные купюры. Ого! Кристина безотчетным движением перевернула кошелек и тряхнула его как следует: на пол высыпались, разлетевшись в воздухе, деньги. Она принялась собирать и считать: две, шесть, восемь, одиннадцать…
Тридцать четыре тысячи рублей: среди купюр оказалось несколько пятитысячных. Откуда? Боже мой, откуда у Тани такие деньги? Кристину затрясло. Может, она украла их?
Девушка быстро сложила все купюры обратно, спрятала кошелек в сумку. Что вообще происходит? Где Таня взяла такую сумму?
Ясно одно: Кристина не может ей распоряжаться. А вдруг Таня вообще заняла, и за долгом придут?
Блин, даже посоветоваться не с кем! Она растерянно смотрела на сумку. Отнести в полицию? Глупость какая, и что скажут полицейские? Это ведь не доллары, обычные рубли. Если увезти в деревню, придется объяснять бабушке, откуда взялись деньги. Черт, черт, черт!
Кристина с опаской засунула сумку под кровать. В голове был полнейший сумбур, хотелось бежать куда глаза глядят и вообще забыть, что она открывала чужой кошелек. Надо прогуляться, пройтись до магазина, прикупить продуктов. Сашка в последний раз, конечно, привез еды, но на типичный мужской вкус: ветчины, сыра, хлеба, сладостей. А ей сейчас не помешало бы запастись гречкой, рисом и теми же яйцами: домашняя стряпня всегда выходит дешевле.
Собиралась Кристина в панике: долго искала шапку, с трудом застегнула куртку. Закрывая дверь, едва не сломала ключ. Когда она вышла из подъезда, руки ее тряслись.
На улице стремительно темнело, зажглись первые фонари. Заметно похолодало: без перчаток зябли пальцы, и Кристина привычно всунула руки в рукава, сложив их наподобие муфты.
В супермаркете было пусто: последний час, когда большинство еще торчит на работе. Девушка облегченно вздохнула, она не любила толкаться в очереди. Быстро взяла корзинку, прошла внутрь, нашла нужный стеллаж, сразу опустила глаза вниз, мимо фасованной в фирменные упаковки крупы. Вот то, что надо: на развес гречка всегда обходится дешевле. А такого пакета хватит минимум на две недели.
— Девушка, берите быстрее, — раздался недовольный женский голос. Кристина невольно вздрогнула, посторонилась, и только затем обернулась. Карие глаза из-под бордовой вязаной шапочки глянули раздраженно, а потом — удивленно. Узнавание прошибло Кристину — это же…
— Здравствуйте, Ирина Владимировна, — выпалила она от неожиданности и сделала шаг назад.
— Извини, — невпопад ответила Ирина. — Не ожидала встретить тебя здесь.
У Кристины закружилась голова. Она моргнула несколько раз: бывшая Сашкина жена будто раздвоилась, а потом соединилась обратно. Ирина, против своей воли, разглядывала её. Красивая? Да нет, скорее симпатичная. Рыжевато-русые волосы — такие у половины страны, ровный нос, узковатые, на любителя, губы. А вот глаза — насыщенного серо-голубого цвета — действительно красивы. Есть в них что-то такое, цепляющее.
Она вдруг заметила, что её оппонентка держится неестественно, странно. Вот-вот облокотится на стеллаж и уронит стоящие строгим рядком упаковки.
— Кристина? — вопрошающе обратилась она к студентке. — Что с тобой?
Наверное, стоило на «вы», пронеслось у Ирины в голове. И неважно, что они общались в кафе так резко — тыканье фактически незнакомому человеку преподавателю чести не делает.
Кристина внезапно села на корточки, наклонила голову вперед и часто задышала. Ирина мгновенно оказалась рядом, нагнулась:
— Вам плохо?
Теперь «вы» прозвучало совсем по-дурацки. Кристина кивнула, не поднимая лицо.
— Вызвать скорую?
— Нет, — тихо ответила девушка, — не надо. Просто голова закружилась.
Ирина стояла в замешательстве. Она пришла в супермаркет, намереваясь быстро купить кофе и отправиться обратно домой. Кто ж знала, что эта треклятая Кристина живет неподалеку и тоже решит пройтись за покупками. Теперь она не могла уйти просто так, не удостоверившись, что с девушкой все в порядке.
— Все нормально, — выдавила Кристина, будто почувствовав смятение Ирины. — У меня такое бывает, просто давление упало. Отсижусь минутку и пойду домой.
— Давай я тебя посажу хотя бы на стул, — отозвалась мгновенно Ирина. — Не сидеть же вот тут, на корточках. — Она осмотрелась по сторонам: как назло, никого рядом не было. Работники, мать их, года, вечно никого не дозовешься и не дождешься.
— Давай, — протянула женщина руку Кристине. — Выйдем хотя бы на воздух, полегчает.
Кристина, подавив желание спорить, приняла помощь. Она бы обошлась и без нее, но Ирина была так настойчива, что отказ выглядел бы некрасиво. На входе химичка придержала дверь, пропуская студентку вперед. На улице быстро нашлась скамейка, и Ирина посадила девушку, стряхнув с сиденья сухие листья.
— Спасибо, — Кристина подняла голову. — Мне уже лучше, правда, спасибо.
Неожиданно для самой себя Ирина села рядом.
— И часто это у тебя?
— Это ерунда, — вымучила улыбку Кристина. — Бывает иногда, когда резко встаю с кровати или долго стою на ногах. Но последнее чаще в общественном транспорте: меня сильно укачивает, могу в обморок упасть.
— Понятно, — кивнула Ирина. У девчонки всего-навсего ортостатическая гипотензия. Не смертельно.
Но что-то ей не давало уйти. Что-то было не так. Интуиция словно носом чуяла неправильность происходящего. Не в гипотензии дело.
— А вы… давно расстались? — внезапно спросила Кристина.
Ревнует, что ли, к Сашке? Ну да. А она-то сама чем лучше? Разглядывала девчонку в магазине, как потенциальную соперницу. Смешно. Ирина фыркнула вслух, не скрывая отношения к вопросу:
— Давно. Прошло достаточно времени, чтобы каждый из нас завел новые отношения. Просто Сашка, он такой, вечный рыцарь. Любит играть в спасителя. Чуть что, бежит на помощь. Поверь, это не имеет никакого отношения ни к любви, ни к заботе. —
И тут же ругнула себя мысленно: не слишком ли много откровений для беседы на скамейки?
— Он мне так недавно и сказал, — откликнулась Кристина. — Мол, что… — она замялась. — Ему кажется, что вам надо к психологу.
Ирина нервно засмеялась.
— Конечно, ищет себе адептов. Сам-то он год, как на психотерапию бегает, думает, что это как волшебная таблетка — ему помогло, и всем поможет. Но проблема в другом. Чтобы ходить к психологу, нужно доверять ему и верить в сам метод. А сейчас вокруг столько мошенников, что я уж лучше потрачу деньги на что-нибудь поважнее.
— Это точно, — эхом отозвалась Кристина. — Еще, блин, так дорого все стало.
Ирина внимательно посмотрела на собеседницу: легковатая для поздней осени куртка, на ногах не осенние ботинки, а обычные кроссовки. Тут же припомнила, как девчонка разглядывала стеллажи в самом низу. Студентка, что с нее взять, понятное дело, не жирует.
— А ты сама-то откуда? Приехала с области или местная?
— Местная, — Кристина снова засунула руки в рукава: на улице становилось все холоднее.
— А родители где?
— Отца не знаю. Мама говорила, что он бросил нас, когда я еще маленькая была. Лет пять, что ли, мне было. Мама тоже умерла, недавно совсем.
— Что же у тебя, из родственников никого нет? Ты одна живешь в квартире?
— Я снимаю… снимала с подругой, — смутилась Кристина.
— Как так? — не поняла Ирина. — А квартира матери?
— Мама тоже снимала, — Кристина смотрела на пыльный асфальт. — А когда я поступила, умерла. — У нее навернулись слезы на глаза, и она с всхлипом добавила:
— Оставила мне немного денег перед смертью, я потратила часть на похороны, а потом сняла другую квартиру. В институте уже нашла девочку, она согласилась жить вместе, делить оплату пополам. А потом… а потом…
Кристина зарыдала в голос. Ирина растерялась. Потом сообразила:
«Она же еще там, в кафе, что-то такое говорила, что у нее подруга умерла. Ну я тоже молодец просто, нашла время вопросы задавать».
— Тихо, тихо, — она попыталась приобнять девчонку за плечи, та всхлипнула, отстранилась.
— Извините, — Кристина вытерла резким движением глаза, поежилась. — Я не хотела.
— Не говори глупостей, — оборвала ее Ирина, лихорадочно соображая. — Это получается, ты теперь одна жить будешь? Или к Сашке переедешь?
Кристина отчаянно замотала головой.
— У него и так проблем куча, — она снова всхлипнула. — И все из-за меня! Я людям всегда неприятности приношу. Вон и Таня из-за меня умерла! Мне всегда мама говорила: помалкивай, у тебя язык злой, глазливый. Я даже блендер сожгла, представляете?
«Тааак». Ирина прервала поток бессвязной речи:
— Стоп. И как ты собираешься тянуть оплату за квартиру?
— Я работаю. — Кристина выпрямилась. — Я работаю в больнице.
— И кем же? — Как бы ни старалась Ирина, но в ее голосе проскользнула насмешка.
— Санитаркой.
— Ах, санитаркой? Ну санитарки-то нынче много получают. И на квартиру хватит, и на фитнес с массажем. А остаток зарплаты вообще складывать некуда. — Кристина вздрогнула, вспомнив Танин кошелек. — И что ты будешь делать?
— Я не знаю! — нервно выкрикнула Кристина. — Не знаю! Что вы ко мне пристали!
Это прозвучало настолько по-детски, что Ирина едва удержала ядовитый смешок. Но она еще колебалась со своим предложением: не будет ли это слабостью с ее стороны? И как, интересно, на это отреагирует Сашка?
А что ей Сашка? Тоже мне, следить надо за своей подругой лучше! Он вообще в курсе, что у его девушки такие проблемы? Идиот полный! А по девчонке сразу видно: молчит, как партизан, помрет, но не признается, что ей плохо.
— Пошли, — Ирина встала со скамейки. — Холодно уже, отморозишь себе все на этой скамейке. А ты молодая, тебе рожать еще.
— Да, — спохватилась Кристина. — Я пойду. Извините… не хотела.
— Нет-нет, — остановила её Ирина. — Идем ко мне.
— К вам?!
— Ко мне, ко мне. Обсудим все, успокоишься, переночуешь. Завтра заберешь вещи со старой квартиры, переедешь.
— Нет, — возмутилась Кристина, — вы что! Как это я к вам перееду? Вы же… — она чуть не сказала «бывшая жена Сашки», но вовремя осеклась. — Вы же мой преподаватель…
Ирина рассмеялась.
— Меня уже уволили, так что это не повод для переживаний. А если ты про Сашку, ну и что? Я не кусаюсь и в рабах тебя держать не буду. Пересидишь маленько, накопишь денег, оперишься, съедешь.
Кристина все еще сомневалась.
— Как это… Да нет, мне неудобно, правда. Я же не смогу платить полностью за квартиру.
— Неудобно на потолке спать, — отрезала Ирина, — одеяло сваливается. Пошли давай. Попьем чайку, подумаешь еще. В таком состоянии тебе точно одной не стоит оставаться.
Продолжение