Ирина стояла на улице. До института было рукой подать, до дома — чуть дальше, но выбор был очевиден.
«Сколько можно прятаться, — с досадой подумалось ей. — Надо сходить и написать заявление. Зато потом я больше никогда, никогда там не появлюсь».
Она представила себе рожу заведующей кафедрой и вздохнула. Ну не укусят же ее, в конце концов. Пять минут мучений — и свобода…
Свобода безденежья. Кто ее возьмет на работу? Может, покаяться, объясниться, сказать, что это все огромное недоразумение. Людей не хватает, они не смогут ее уволить…
Ирину передернуло. Нет, нет и нет. Хватит. Надо с этим заканчивать.
… На удивление, все прошло легко и быстро. Приказ лежал в отделе кадров: она просто написала заявление задним числом. Кадровичка удержалась от язвительных замечаний, хотя Ирина видела, как немолодую женщину распирало от желания уколоть ее лишний раз. Многочисленные студенты, попадавшиеся в коридорах, уже не здоровались: на курсе появился новый преподаватель, и Ирина Владимировна была забыта и выброшена из памяти за ненадобностью.
Сердце слегка сжалось: здесь она несколько лет была востребованной, ее знали, уважали, боялись, эти бежевые шершавые стены пять лет назад стали ей вторым домом. Сейчас она выйдет на улицу и станет никем… Молодой парень-охранник, сидевший на проходной, даже не поднял головы в ее сторону. Судорожно вздохнув, Ирина толкнула дверь, и ярко, не по-осеннему светившее солнце ослепило женщину своими лучами.
***
Весь остаток дня Ирина провела за своим маленьким ноутбуком. За окном давно стемнело; она вглядывалась в яркий монитор, листая одну веб-страницу за другой, кусая в напряжении губы. Легков — маленький городок, тут ничего не поделать. Путь в высшие учебные заведения, коих в нем насчитывается целых три штуки, ей теперь заказан. Школа или репетиторство?..
Ей остро захотелось закурить — только не как в юности, прячась, чтобы не прознала строгая мать, а откинувшись на спинку кресла, закинув ноги на стол. Подумав, Ирина отмела эту мысль — в доме сигарет не водилось, а идти в такую темень к ближайшему киоску категорически не хотелось. К тому же деньги, деньги имели отвратительное свойство заканчиваться — пожалуй, завтра придется выворачивать карманы на проезд. Она вздохнула, с силой потерла воспаленные глаза. К черту… поиски работы откладываются на утро. А чем ей еще, собственно, заниматься?
В горле першило. Ирина отправилась в ванную, старательно ополоснула лицо, почистила зубы — потом сообразила, что еще не ужинала. Отправилась на кухню, вяло постояла у холодильника — оставшаяся в нем еда не вызывала никакого аппетита. Тогда она налила себе купленный днем кефир, посмотрела в кружку, пытаясь привести мысли в порядок.
И вспомнила про утренний инцидент. Удивительно, как ее выключила потеря работы, если она до сих пор ни разу не задумалась о странном завтраке в компании бывшего и нынешнего… точнее, двух бывших мужчин. И еще эта…
«А я все про вас знаю, Ирина Владимировна…»
Малолетняя дрянь!
Ей захотелось снова встретиться с Сашкиной пассией и залепить той пощечину. Умничала всю встречу… впрочем, Сашка всегда был падок на умненьких невротичек. Даром, что и ее, Ирину, когда-то выбрал по тому же принципу. А Феликс? Предатель, обманщик или ловкий мошенник?
— Может, мне это все показалось?
И не было никакого кафе, не было Феликса, сверкающих ступенек и исчезнувшего супермаркета… Она припомнила, как буднично отреагировал Сашка на все происходящее: мол, мне вообще на работу надо. И Иван Дмитриевич… уехал, как ни в чем ни бывало. И как, как объяснить пропажу номера Феликса из контактов в ее телефоне?
— Я схожу с ума, — сказала она вслух и нервно засмеялась.
Кажется, где-то в кухонном шкафчике у нее оставалась бутылка вина из прошлой жизни.
***
— Я, пожалуй, поеду? — он неловко топтался на пороге. Кристина смотрела мимо него — на пожелтевший от времени дверной косяк.
— Это твоя жена?
Он вздрогнул.
— Бывшая, — поспешил уточнить. — А… откуда ты узнала…
— Ирина Владимировна у нас химию преподавала, — пустым голосом сообщила она, все также глядя на косяк. — Мне про нее одногруппница, Лизка, рассказала, про все… про это. У нее отец в деканате, что ли, работает, они там в курсе всего.
Александр помолчал.
— Ника не мой ребенок, — наконец глухо произнес он. — Когда я женился на Ире, Нике было около года. Я ее растил, как родную. А потом все это случилось. Ирка после этого чуть действительно в психушку не загремела. Я ее тащил, как мог, но не выдержал. Она прямо кидалась на меня, будто это я виноват, что Ника…
— Не надо, Саш, — Кристина подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Не нужно оправдываться.
— Мне ее жалко чисто по-человечески, — сказал он севшим голосом. — Я правда не знаю, что со всем этим делать. Ей бы, по-хорошему, к психологу.
Кристина подумала.
— Она очень сильная. Если она захочет, то пойдет. А если не захочет, значит, ей это и не нужно.
— Ты не понимаешь, — голос его зазвучал резче. — Ей реально нужна помощь, и не то что даже психологическая, а психиатрическая. Ты же сама видела, какая она нервная и агрессивная.
— Саш, я очень устала, — прервала она его.
— Извини, — спохватился Александр. — Ты ложись, отсыпайся, если хочешь, я вечером приеду.
— Не надо, у тебя своих проблем навалом. — Она легонько дернула плечом. — Да и у меня учебы куча.
— А… да, хорошо, — он почувствовал себя неуютно. — Извини еще раз.
***
… Этот Феликс. Крайне неприятный и странный хмырь. И Кристина ведь так и не объяснила, как она оказалась у него в машине.
Александр почувствовал досаду. Не пытать же ее, в самом деле. Тем более что со стороны это выглядит как глупая ревность: Феликс всем видом давал понять, что хорошо знаком с Иркой, а вот Кристину назвал «девушка». У него нет на нее никаких планов, просто подвез, вот и все. А возможно и организовал этот самый «подвоз».
А это воспоминание, про панголина, как этот чертов Феликс его вызвал? Кто он вообще? Гипнотизер? Мошенник? Остап Бендер нашего времени? Шизофреник? Что он там нес про психиатрическую больницу?!
Машина подскочила на лежачем полицейском, Александр выругался сквозь зубы. Надо внимательнее следить за дорогой. И Ирка ведь не просто так раскричалась за столом — было очевидно, что она тоже что-то увидела. Ей что-то показали.
Как этот гребаный Феликс провернул это?
И зачем?
Слишком много вопросов. Если человек может ковыряться у тебя в голове и изменять реальность, то…
Машину снова тряхнуло. Да черт бы тебя побрал!
«Ваши проблемы находят отклик в окружающем поле. Каждый из вас ломает мир, каждый на своем уровне».
Ему вдруг остро захотелось снова увидеть Феликса.
«Надо возвращаться к терапии, — подумал он, поворачивая направо, к офису. — Наталья уже один раз, по крайней мере, помогла мне».
***
Кристина спала беспробудным сном до самого вечера. Проснувшись, по привычке потянулась к телефону: пролистала коротенький список сообщений — два от одногруппников, интересующихся, где она, одно от Саши, писавшего, что он позвонит ей вечером. И только потом почувствовала страшный приступ тошноты. Она едва успела добежать до ванной, как ее вывернуло наизнанку.
— Черт, — прошептала она, вытирая взмокшее лицо полотенцем и чувствуя, как бешено колотится в груди сердце. — Что за фигня…
Припомнила, чем могла травануться: вечернее варево на работе, рыбный пирог, которым ее угостила коллега, самса… Ну конечно, они же по дороге домой куда-то заехали, и Сашка купил ей продуктов и на перекус — самсу.
Кристина почему-то никак не могла вспомнить, что она из этого съела. Ладно, где там активированный уголь?
В импровизированной домашней аптечке обнаружился лоперамид, два пакетика нимесила, баночка с желтыми витаминками, три бинта и перекись водорода. И ни следа активированного угля.
— Блин, — простонала она, чувствуя, как тошнота подкатывает к самому горлу. — Только это еще не хватало.
Идти в аптеку в таком состоянии вообще не вариант. Если бы она жила не одна…
Мысль о Тане всплыла в памяти сама собой, и Кристине стало не по себе. Как же так — она сейчас тут живая, может есть, может мучиться болью в животе, а Тани, Таньки теперь нет. Ей придется звонить, или ехать в тот поселок, к старенькой бабушке, и объяснять старой женщине, что внучка к ней больше никогда не приедет. Ей придется рассказывать одногруппникам, что случилось. А послезавтра грозилась прийти хозяйка и попросить ее с хаты — и Кристине в любом случае придется съехать, потому что у нее нет столько денег снимать целую квартиру в одиночку.
Она внезапно разревелась от жалости к Тане, к бабушке и себе. И будто сочувствуя ей, унялся больной живот.
***
Иван Дмитриевич ходил по офису на удивление спокойный и сосредоточенный.
— Проблему с банком будет решать юрист, — звук от его размеренных шагов нервировал и раздражал собравшихся в помещении. — Вы займитесь сайтом — вдоль и поперек проверьте все, чтобы больше таких проблем не возникало. Саня, ты все контролируешь, с тебя спрос.
Александр кивнул. Сидевший рядом Кирилл-безопасник растерянно посмотрел на него.
«Да успокойся ты, — мысленно ответил ему тимлид, — никто тебя не уволит. Помалкивай только сейчас, лишнего не брякни».
— Можно как-то выяснить, кто это сделал? — вопрос застал Александра врасплох.
— Навряд ли, — ответил он осторожно. — Атаки шли со множества разных IP. Вычислить, кто конкретно за этим стоял, могут разве что там, — он похлопал себя по плечу, намекая на погоны. — А у нас таких возможностей просто нет, плюс это довольно небезопасно и подразумевает нарушение закона.
— Ясно, — Иван Дмитриевич остановился на мгновение, обдумывая информацию. — Печально. Ладно, выберемся как-нибудь из этого дерьма.
Он уже договорился на субсидию от администрации затопленного региона. Решил вопрос с выплатой денег родственникам пострадавших и погибших на втором складе — свезло со страховкой. Со сгоревшим складом все было не так утешительно, но и эта проблему можно решить. Юрист займется банковским делом, возможно, ему удастся уберечь хоть часть денег.
Кирилл выпрямился — почувствовал, что гроза прошла мимо. Александр промолчал. Шеф даже не заикнулся о взыскании с их зарплат. Бережет команду или забылся, стрессанул из-за всего случившегося?..
— Надеюсь, больше такого не повторится, — Иван Дмитриевич посмотрел прямо на него. — Не подведи уж, Саня.
— Понял, — сдержанно ответил тот. И мимоходом порадовался за Кирилла: пронесло, будет жить спокойно и зарплату получать.
— Кирилл, свободен. — Шеф даже не обернулся, когда безопасник выходил из комнаты, а на его «до свидания» покивал головой себе под нос. — Саня, ты мне тут говорил, что сайт можно раскрутить, в смысле, нагнать себе с него клиентов.
— Говорил, — Александр не понял сразу, к чему клонит начальство. — Но это не быстрый процесс, и вложений требует. Или можно крутить рекламу в интернете, но и это, опять же, платная история.
— Вот что, подумай над этим всем. Как организовать, какие варианты есть. Планы там набросай. Сколько потребуется бабок. И предоставь мне на бумажке, или, как ты там называешь эту белиберду, презентуй. Понял?
Конечно, стоило возразить шефу, что его компетенции лежат совсем в другой плоскости. Ни рекламой, ни продвижением Александр не занимался, да и не вникал особо в эти процессы. А что касается самого сайта — так это шефу захотелось быть не хуже конкурентов. Но после «прощения» двух миллионов следовало помалкивать в тряпочку и ходить по струнке.
— Сделаю, — ответил тимлид, прикидывая, кого из знакомых можно привлечь к такой работенке. Эх, хорошего бы маркетолога…
— И с барышней своей поаккуратнее, — вдруг напутствовал шеф. — Все проблемы от женщин, уж поверь мне. Я в молодости знаешь как донжуанствовал? Уже лет десять как холостякую и всем доволен. Девки — они только мозги скручивают. А эта Кристина и красивая, и, смотрю, умная — вон как твою бывшую-то уделала. Лет через пять знатная стерва из нее вырастет.
Александр испытал сложное чувство: вроде и похвалил шеф за выбор, вроде и макнул лицом в лужу. Что еще от Ивана Дмитриевича ожидать… Он натянуто улыбнулся и неопределенно пожал плечами.
— Будущее покажет.
— Будущее-то покажет, а ты сейчас гляди в оба, — пошутил шеф. — Жду тебя в понедельник с отчетом.
Зазвонил мобильник, Иван Дмитриевич взял трубку, попутно взмахом руки остановив подчиненного: мол, погоди, забыл тебе кое-что сказать. Александр терпеливо замер в ожидании.
— Слушаю. Да, да, это я… Что? Какие счета? Арестованы?
Тимлид вздрогнул и обернулся. Шеф, нервно задыхаясь, одной рукой дергал галстук, пытаясь сорвать его с шеи: лицо Ивана Дмитриевича стало кирпичного цвета, и было видно, что модная деталь гардероба теперь ему только мешала.
— Кто это? Налоговая? Нет? Мужчина, представитесь, я ничего не понимаю! Что? — Шеф внезапно выронил мобильник, Александр подскочил как раз вовремя, подставив под грузное тело хлипкий офисный стул.
— Проклятье! Проклятье! — Иван Дмитриевич продолжал дергать галстук. — Саня, помоги!
— Вам плохо? — тревожно спросил Александр, поднимая дорогой мобильник с пола и поспешно кладя его на стол. — Воды? Может, скорую вызвать?
— Плохо ли мне? — истерически хохотнул шеф. — Я ограблен, разорен, Саня. Все, это конец. Как ты думаешь, плохо мне или хорошо, а?
Он захохотал сильнее, размазывая по щекам пухлой рукой невольно катившееся из глаз слезы, а потом схватился за грудь и откинулся на спинку стула.
— Проклятье, дышать нечем, — Иван Дмитриевич по-рыбьему хватал воздух ртом. — Саня…
Александр больше ничего не стал спрашивать: схватил со стола телефон и принялся быстро нажимать на экран. Оператор взяла трубку с пятого гудка: Иван Дмитриевич к тому времени умолк и издавал только редкие стонущие звуки.
***
Ночью, как обычно, она спала крепко. Кошмары приходили к ней в утренний час, когда серые сумерки начинали разбавлять темноту. Так случилось и в этот раз: во сне к ней заявился Феликс.
Они встретились в том же кафе, но уже вдвоем. Он крепко держал Иринину ладонь в своих руках; она умоляла отпустить ее. Потом кафе превратилось в темный туннель; она вырвалась от своего мучителя и бежала, бежала среди каменных стен, а когда стены кончились, снаружи оказалась темная, бесплодная и холодная пустыня. Вдалеке виднелся силуэт тонкой башни; во сне Ирина точно знала, что ей нужно любой ценой добраться до этого странного места. Кто-то маленький, измученный ждал ее там, внутри, в самой верхней комнатке, где было тихо и безопасно.
Пустыня ощетинилась страшными существами: башня находилась под чьим-то пристальным взором и попасть туда было невозможно. А сзади уже догонял Феликс…
Она очнулась, выныривая из страха, как из глубокого озера, и испытывая ужасное желание потянуться. Ужасное потому, что Ирина знала, что взамен тело наградит ее болью.
Так случилось и в этот раз. Стоило ей слегка напрячь икроножные мышцы, как они отозвались резкой судорогой. От боли она прикусила губу и часто-часто задышала, пытаясь хоть немного расслабить ноги. Это было бесполезно: судороги никогда не исчезали сразу, как бы она ни щипала, ни била по напряженным мышцам. Оставалось лишь ждать некоторое время. Если ноги сводило особенно сильно, Ирина потом по несколько дней хромала.
Наверное, нужно сходить к врачу, обезличенно думала она, задыхаясь от острой боли. Врач назначит кучу анализов, выпишет лекарство. Поставит какой-нибудь простенький или, наоборот, страшный диагноз. А ей, Ирине, придется глотать горстями таблетки, следить за тем, как и когда их принимать. Завести таблетницу и носить с собой, как это всегда делала ее мама…
При этой мысли внутри поднялось тошнотворное чувство. Ни за что. Никогда. Уж лучше терпеть треклятые судороги по утрам.