Частенько читаю обсуждения тех или иных городов, преимущественно, конечно, своего города — Волгограда. И вижу только потребительское отношение: всем подавай комфорт, благоустроенность, высокооплачиваемые рабочие места, удобный транспорт, разнообразную развлекательную активность и тому подобное. Подавай здесь и сейчас. Звучат голоса холодного рассудка, взвешивающего и оценивающего. Но не слышу голосов любви.
Любовь несовместима с голой, ничем не прикрытой требовательностью. Любовь преодолевает рассудок. Но нет любви в нашем отношении к городам: если наша малая родина не соответствует то ли выдуманным, то ли навязанным критериям, мы её меняем, мы её покидаем и мчимся в другие города, где всё соответствует этим критериям, где уже всё сделали и всё подготовили для наших требовательных особ. Ведь жизнь одна и она коротка, говорят особы, и чего это мы должны... Ничего они якобы не должны, напротив, все должны им. И вот попадают эти особы в новый город и пользуются его благами как чем-то априори им положенным, но тоже не слышно от них слов любви — голый, ничем не прикрытый расчёт. Надо будет — и этот город покинут, а может, и страну. Да что там, иные и родителей бросают, и всё куда-то бегут, и если им родители не ценность, то город — это вообще просто груда камней, не отмеченная ценностью точка пространства.
А вот я настолько старомоден, что никак не могу оценивать свой родной город исходя из размеров зарплаты. Исходя из благоустройства, из качества транспорта, из чистоты воздуха, из протяжённости велодорожек, из удобности скамеек, из степени озеленения, из благожелательности чиновников, из свирепости бродячих собак. Из того, что мне дадено здесь и сейчас. Всё это — мелочи, и всё это — меняется, в том числе и нашими общими усилиями, ведь качество жизни в городе — это не априорная, предзаданная величина, а сумма наших усилий, и если некому прилагать усилия, то не будет и качества.
Но и качество не главное, как и количество чего бы то ни было, потому что не меряет любовь этими категориями. Я вообще не знаю, меряет ли любовь категориями как инструментами разума, либо вся она есть лишь сплетение чувств и ощущений. Вот идём мы с детьми по Волгограду, не по главным улицам, не по туристическим достопримечательностям, а по недоступным глазу чужака уголкам. Нет тут ничего, за что разум мог бы зацепиться — всё можно с чем-то невыгодно сравнить, всё можно оспорить, всё можно отвергнуть, если поставить такую задачу. Но глаза — проводники не только разума, но и ощущений, а ощущения говорят — всё здесь твоё, знакомое, родное. Какое-то тёплое даже в редкие волгоградские морозы.
Вот стоят домики, построенные после войны, восставшие из руин, чтобы принять немногих вернувшихся и многих новых жителей. Но прошло уже много лет, и все они состарились, и уже просятся на покой, и вдруг среди старичков виднеется моложавый бодрячок, которому ремонт помог вернуть былую красоту. И таких бодрячков всё больше, и мы сквозь постсоветскую разруху, в которую повергли город лихолетья реформ, видим его подлинный, изначальный облик. А вот улочки моего города — с неидеальным асфальтом, подчас без тротуаров, зачастую ведущие в тупик или овраг, но такие непохожие друг на друга в своём скромном очаровании. Каждый вновь открытый вид — как праздник. А вот деревья, которые тоже устали за многие годы службы людскому комфорту — они усердно дарили тень в частую волгоградскую жару. А вот школы и садики, сначала — нетиповые, с лепниной и архитектурной мыслью, затем — функциональные в своём стремлении обслужить потоки растущего населения. А вот частный сектор, напоминающий, что все мы однажды вышли из деревенских пенат.
А вот приветы из Царицына: они совсем другие, в них нет греческой торжественности, ничто в них не напоминает Парфенон, зато вместо помпезной торжественности они покоряют тонкой кирпичной отделкой, вниманием к деталям и сконцентрированной в них историей, преодолевающей любое настоящее. А вот и новостройки, которые отвечают за настоящее и будущее — мол, такова Россия завтрашнего дня, стремящаяся в высь, торопливая в количественных достижениях, но не всегда человекоразмерная. А вот и центр Волгограда, который целиком есть памятник странной эпохе одной личности, о которой спорят, но которая, скажем ей в плюс, не считала красоту архитектурным излишеством. Но вот и Волга — точка отсчёта, место силы, объект тяги души, дарительница имени, преграда в урбанистическом освоении пространства. Благодаря Волге в Волгограде все направления — либо вдоль, либо от, либо к.
И мы идём, каждый свободный день мы с детьми выбираем исходную точку маршрута и идём, куда глаза глядят и куда манят пока ещё неведомые чудеса. Осталось ли что-то неведомое за мои почти что четыре десятка? Каждая прогулка показывает, что сколько угодно. Я не устаю ходить и не устаю благодарить город за каждый вновь открытый вид, который таился десятилетиями в ожидании единственного благодарного взгляда. А что касается комфорта, благоустроенности, высокооплачиваемых рабочих мест, удобного транспорта, разнообразной развлекательной активности и тому подобного... Да есть это всё, если вам так уж нужно качество и количество благ. Но голос любви к моему городу выше и сильнее всей этой житейской трухи. Не доводилось слышать? Ну, езжайте тогда, ищите, может, и вам повезёт. А я — остаюсь с моим Волгоградом.
