ПРЕДЫДУЩИЕ ЧАСТИ МИНИ-ЦИКЛА "Россия в 1839 году" - размышления о многом" - В ИЛЛЮСТРИРОВАННОМ КАТАЛОГЕ "РУССКIЙ РЕЗОНЕРЪ" LIVE
Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
Да, разлюбезнейший читатель, - уже и девятая часть. Да ещё и по паре глав в месяц. Казалось бы, однообразие рассуждений и взглядов почтенного маркиза должно уже утомить, однако же, отчего-то этого не происходит. Во всяком случае - у меня. А я имею на то самые основательные права: если вы можете попросту пролистнуть сегодняшнюю публикацию, хотя бы взглянув бегло на иллюстрации, то мне - чтобы вы такую возможность имели - потребно куда более времени. Так почему же "Россия в 1839 году" до сих пор вызывает такой интерес? И это при том, что - как мы уже неоднократно имели счастье убедиться - более половины написанного - однобокая кривда с потугами на оригинальность. Хотя - чего уж! - написано бойко, иронично, небесталанно. Возможно, отчасти потому, что записки де Кюстина - ещё одно весьма точное свидетельство Эпохи, запечатлённое довольно цепким, хоть и не в меру придирчивым взглядом? Да, наверное. И ещё - он так забавно бранит нас, упражняясь в собственном остроумии, что обижаться на него после нескольких глав нет решительно никакой возможности. Наивно полагая, что речёт что-то оригинальное, маркиз превращается в некое подобие тургеневского Пигасова из "Рудина" - мрачного ипохондрика, способного и в чашке чаю, и в скромной берёзке разглядеть некоторые "оборотные" стороны, невидимые глазу обычного человека с нормальными психикой и мировосприятием.
Однако, я снова заболтался, а увесистый том сочинений нашего автора сам себя не прочтёт! Итак, в предыдущей части он лично познакомился с императорской четою, поглядим, куда занесёт путешественника далее...
Ну, конечно, любопытный нос маркиза неизменно влечёт его именно к той самой "оборотной" стороне Петербурга.
- Надобно быть русским и даже самим императором, чтобы выдержать утомление от нынешней петербургской жизни: по вечерам тут задают празднества, какие увидишь единственно в России, по утрам принимают поздравления при дворе, устраивают церемонии, приемы или же публичные торжества, морские и сухопутные парады; на Неве в присутствии всего двора, а с ним и всего города, спущен на воду 120-пушечный корабль; — вот что поглощает все мои силы и влечет любопытство... Весь город и двор собрались посмотреть, как спускают на воду Невы корабль, самый большой, какой бороздил когда-либо эту реку, — но не подумайте, будто из-за этого на морском празднике была толпа. Русским менее всего недостает простора, и он же более всего им вредит; четыре-пять сотен тысяч человек, что живут в Петербурге, не заселяя его, теряются в обширных пределах этого необъятного города с сердцем из гранита и меди, телом из штукатурки и извести и оконечностями из крашеных бревен и гнилых досок. Досками этими, вместо городских стен, обнесено пустынное болото. Этот город — колосс на глиняных ногах; в сказочном великолепии своем он не похож ни на одну из столиц цивилизованного мира, даром что возводился в подражание им всем...
Да, маркиз, да, мы - "колосс на глиняных ногах", угомонитесь уже. Колосс, успешно простоявший много дольше, чем ваша родная то ли республика, то ли монархия, в течение последнего столетия неоднократно менявшая собственные формы в зависимости от народных настроений и степени решительности своих лидеров. А когда по просьбе австрийского императора Россия, выполняя обязательства Священного Союза, погасила пламя революции (не станем сейчас обсуждать этические стороны этих действий... Как и сам Священный Союз. Зная решительную настроенность Николая I ко всяким революциям вообще, мы исполнили свои обязательства - и всё!), "коллективная Европа" вдруг содрогнулась: а не слишком ли этот колосс - и в самом деле колосс? И ноги-то у него - вовсе не глиняные (как утверждает наш маркиз), а весьма... крепкие! А ежели он на таких-то ногах таки возьмёт пресловутые Дарданеллы?.. Страшно даже помыслить о таком! И тогда насмерть перепуганная "коллективная Европа", включая ту же спасённую от революции Австрию, решилась укоротить "глиняные" ноги этого колосса. Впрочем, довольно об этом. А пока де Кюстина удостоили приглашения на празднество в Михайловский замок, где он снова (неслыханная милость и... крайняя доверчивость со стороны Императора) был почтён высочайшей аудиенцией. Итак - "интервью" Николая Павловича в пересказе (право, не уверен, что правдивом) автора.
- - По счастью, механизм управления в моей стране весьма прост; когда бы при наших расстояниях, создающих трудности во всем, правление было сложным по форме, для него недостало бы головы одного человека... Я потому так разговариваю с вами, что знаю — вы можете меня понять; мы продолжаем дело Петра Великого... Исполнять эту волю весьма непросто; всеобщая покорность заставляет вас думать, будто у нас царит единообразие — избавьтесь от этого заблуждения; нет другой страны, где расы, нравы, верования и умы разнились бы так сильно, как в России. Многообразие лежит в глубине, одинаковость же — на поверхности: единство наше только кажущееся. Вот, извольте взглянуть, неподалеку от нас стоят двадцать офицеров; из них только двое первых русские, за ними трое из верных нам поляков, другие частью немцы; даже киргизские ханы, случается, доставляют ко мне сыновей, чтобы те воспитывались среди моих кадетов... Вместе с этим мальчиком здесь воспитываются и получают образование за мой счет двести тысяч детей.
Даже удивительно, как ядовитенький де Кюстин удержался от комментариев по поводу простоты "механизма управления" Россиею "головой одного человека". Нам нынешним понять это весьма несложно: мы наверняка знаем "авторский" стиль управления Николая I, делавшего Империю прежде всего "под себя" и сообразно собственному пониманию всего, и Иосифа Виссарионовича, и... Охватывая взглядом хотя бы последних два с половиною столетия России, вдруг поневоле задумываешься: а, быть может, это - единственный её путь? Редкие примеры демократизма, откровенно признаться, давали не самые спелые и весьма трудноупотребимые плоды на её почвах. А на утверждение, что демократия, чтобы вызреть, должна пройти долгий и непростой путь, можно лишь пожать плечами: а кто ж даст-то столько времени? Только, бывало, запасёшься терпением, как вновь исподволь, незаметно является некто и... эксперимент завершается. Снова думаем "головой одного человека". Нам так проще!
А меж тем наш маркиз получил ещё одно приглашение... Нет, но какова безмерная беспечность Государя, по сути приглашающего муравьеда на весёленькую и содержательную экскурсию в огромный муравейник!
— Надеюсь, в своем путешествии вы не ограничитесь только Петербургом. Что еще намерены вы повидать в моей стране?
— Я хотел бы уехать сразу после празднества в Петергофе, Ваше Величество.
— И куда же?
— В Москву и в Нижний.
— Хорошо; однако вы слишком рано отправляетесь в путь: вы уедете из Москвы прежде, чем туда прибуду я, а мне бы доставило большое удовольствие вас видеть.
— Слова Вашего Величества переменят мои планы.
— Тем лучше, мы вам покажем, какие работы предприняты нами в Кремле. Моя цель — сделать эти старинные постройки более подходящими для нынешнего их употребления; слишком маленький дворец стал для меня неудобен; вы получите также приглашение на любопытную церемонию на Бородинском поле: я должен заложить первый камень памятника, который велел возвести для увековечения этой битвы.
Я промолчал, и выражение лица у меня, разумеется, стало серьезным. Император пристально взглянул на меня и продолжал мягко, с тронувшим меня оттенком участия и даже сердечности:
— По крайней мере, вам будет интересно посмотреть на маневры.
Ещё бы не интересно! Получить в николаевские времена "пашпорт" на проезд по всей европейской части России... Сильно подозреваю, что в эту секунду де Кюстин мысленно потирал себе руки, заранее представляя объём и правдивость своего будущего труда. Редкостная удача! Немедленно появляется соответствующий абзац:
- В Петербурге, скажу вам, Россию видно не лучше, чем во Франции. Вы подумаете, что я преувеличиваю, но отнимите у этого наблюдения парадоксальную форму — и вы получите чистейшую правду. Чтобы узнать эту страну, конечно, мало только приехать сюда. Без чьего-то покровительства вы не сумеете ни о чем составить представление, покровительство же зачастую оборачивается тиранией и подталкивает вас к неверным представлениям
Стало быть, нам скоро в путь... Однако - не так уж и скоро. В следующей части мы ещё посетим вместе с де Кюстином театральное представление, понаблюдаем его европейским оком за физиогномическими типажами имперского света и... Да много ещё что!
А пока - погрустим немного! Ведь мы попрощаемся сегодня вновь на ноте старинного русского романса: Алябьев на стихи Дельвига "Одинок месяц плыл". И, кстати, снова - 1839 года.
С признательностью за прочтение, мира, душевного равновесия и здоровья нам всем, и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ
ЗДЕСЬ - "Русскiй РезонёрЪ" ИЗБРАННОЕ. Сокращённый гид по каналу
