Германская разведка задолго до 1941 года начала собирать материал о потенциальном противнике. Методы вербовки она использовала классические, эффективные ещё со времён Древнего Рима. Какие именно – рассмотрим на примере Ивана Филимоновича Сакриера (1900-1941).
В 30-х годах этот человек был важным военным чиновником Артиллерийского управления Красной Армии и Управления авиационного вооружения ВВС РККА.
Немецким агентом Иван Филимонович стал в 1931 году, когда был командирован в Берлин, вместе с ещё тремя военными чиновниками.
Официальными целями визита были: присутствие на стрельбах артиллерийских частей рейхсвера и на ряде лекций по артиллерии; приёмка заказанных советской стороной оптических приборов от «Карл Цейсс».
Неофициальными – сбор сведений о немецкой артиллерии и новых технологиях производства в данной сфере.
В Германии Сакриер с товарищами пробыл 2 месяца. В качестве переводчика, их сопровождал некий капитан Шпальке, наверняка - сотрудник германских спецслужб. Потому что очень умело завербовал Ивана Филимоновича.
Началось всё с прощального дружеского банкета, на котором Сакриер, по его признанию, переборщил со шнапсом, и в доверительной нетрезвой беседе выболтал «другу» Шпальке некоторые сведения об артиллерийских частях РККА, о которых не следовало распространяться.
После этого коллеги Ивана Филимоновича по командировке уехали в СССР. А он задержался в Берлине один – для приёмки заказанного советской стороной зенитного прибора управления артиллерийским огнем «Когнад-Б».
Воспользовавшись этим, капитан Шпальке стал вечерами приглашать его в рестораны и окружать эффектными женщинами лёгкого поведения, с которыми ушедший в загул Сакриер охотно кутил и развратничал.
Совместной оплата была только во время первой «дружеской» вечеринки со «славным парнем» Шпальке. Потом уже ни за напитки и закуски, ни за услуги женщин Сакриер ничего не платил. Как говорится, «все расходы взяла на себя принимающая сторона».
За это время Иван Филимонович, по его словам, настолько сильно попал под влияние Шпальке, и считал его таким близким другом, что уже без стеснения отвечал на все интересующие его вопросы о Красной Армии.
Ближе к отъезду, Шпальке уговорил «друга» принять от него что-нибудь в подарок – на память о весело проведённом времени в Берлине.
Этим «дружеским» памятным подарком стали: модное мужское пальто, золотые часы, хорошие ботинки и отправленная жене Клавдии Алексеевне в Ленинград посылка с женскими и детскими вещами.
Конечно, Сакриер подозревал, что это как-то слишком жирно для дружеского подарка. Но алчность взяла верх над осторожностью. К тому же, в кармане у себя он нашёл пачку дойчмарок, засунутую туда «приятелем».
Счёт Шпальке предъявил уже на ж/д вокзале, когда провожал Ивана Филимоновича на поезд. Он намекнул на то, что их весёлые вечеринки в Берлине настолько компрометируют Сакриера, что теперь он вынужден будет продолжать оказывать ему небольшие «дружеские» услуги и в Советском Союзе. И получать за них денежное вознаграждение.
В Ленинграде, мол, с ним свяжутся: подойдёт человек и скажет: «Привет от Шпальке». В завершение всего Шпальке показал Сакриеру несколько фотографий, на которых он был снят в обществе женщин лёгкого поведения в интимных позах.
Иван Филимонович оторопел: он и не знал, что есть такая фотоаппаратура, которой можно скрытно получить такие качественные и чёткие снимки.
Таким образом, Сакриер попал в старую добрую ловушку иностранной спецслужбы - дорогие подарки, разгул и разврат за чужой счёт, а в итоге - готовый компромат.
До апреля 1941 года, пока его не разоблачили, Сакриер собирал интересующую кураторов информацию, и передавал её посредникам. А сколько было ещё таких неразоблачённых Сакриеров?