Год от года сеть креативных городов ЮНЕСКО становится всё обширнее – творческий подход покоряет мир. Теперь в их числе азербайджанский Лянкяран.
ЮНЕСКО давно объединяет точки на карте. После 1972 года, когда была принята Конвенция о всемирном наследии, появились и постепенно росли перечни объектов природного и культурного наследия, а также список нематериального культурного наследия, в который включают неосязаемое – традиции, обычаи, ремесла, обряды, праздники, знания и всё остальное, что веками передавалось из поколения в поколение и рискует быть утраченным в эпоху глобализации.
Список креативных городов появился в 2004-м. Первым в него попал Эдинбург с его давней и очевидной книжной традицией, великими писателями от Вальтера Скотта и Роберта Льюиса Стивенсона до Артура Конана Дойла и Ирвина Уэлша, кафе и пабами, в которых, к примеру, Джоан Роулинг написала «Гарри Поттера», а также викторианскими книжными магазинами.
Сегодня креативных городов ЮНЕСКО уже 295. Зачем вообще понадобился этот перечень? В Европе более 2/3 населения – горожане. В XXIвеке именно в городах сосредоточены основные ресурсы – не только финансы, технологии, инновации, но и креативность, которую сегодня понимают гораздо шире, нежели просто талант к созданию визуальных, музыкальных или литературных произведений. Креативность в контексте города – движущая сила для поиска решений самых разных проблем общества. Именно поэтому ЮНЕСКО решила отметить города, которые осознанно сделали творческое начало стратегическим фактором своего развития.
Для удобства список разделен на семь категорий: дизайн, литература, кино, гастрономия, музыка, ремесла и народное творчество и медиаискусство – жанр, произведения которого создаются при помощи современных технологий. Города с «богатой творческой биографией», для которых одно из этих направлений исторически значимо, подают заявки на вступление. Решение принимает Генеральный директор ЮНЕСКО по результатам консультаций с независимыми экспертами и представителями городов-участников. В списке есть как очень маленькие городки, о которых мало кто слышал (вроде Колдинга в датской Ютландии или Ибаге в Колумбии), так и мегаполисы вроде Мумбая и Бангкока. Сейчас в перечне представлено 90 стран. От Азербайджана в него ранее были включены Шеки в 2017 году (в категории «Ремесла и народное творчество») и Баку в 2019-м (в категории «Дизайн»). А теперь вот Лянкяран.
Как и в случае с другими перечнями ЮНЕСКО, участие в коллаборации креативных городов дает прежде всего узнаваемость: о городе и его истории узнает большой мир. Но не только это. Творческие города-кластеры общаются друг с другом, обмениваются опытом, знаниями и практикой в продвижении экономических и социальных проектов. А это никогда не бывает лишним, тем более в области, где, как известно, не существует готовых рецептов.
ГАСТРОНОМИЯ: ЛЯНКЯРАН, АЗЕРБАЙДЖАН
В этом субтропическом раю на берегу Каспия очень мягкая зима и растут практически все цитрусовые фрукты, чай и рис. Благодаря этому местная кухня невероятно многогранна.
С одной стороны, приехав в Лянкяран на несколько дней, сложно оценить разнообразие вкусов местной кухни. С другой – часто именно чужестранцы, люди издалека, умеют почувствовать цельность и самобытность лянкяранского гастрономического мира. Это как будто разлито в воздухе – так, однажды итальянский парфюмер Мария Кандида Джентиле, путешествуя по Азербайджану в поисках аутентичного природного аромата, обнаружила его недалеко от Лянкярана в Гирканском лесу, среди тысячелетних деревьев, мхов, лишайников и древесных кораллов. В этом аромате – опавшие листья, тонкая нота цветов чайного дерева и сильный настойчивый цитрусовый дух.
Лимоны, горькие апельсины, мандарины, клементины, киви, фейхоа, хурма созревают повсюду в окрестных садах. Этот фруктовый рай еще древнегреческий географ Страбон в I веке до н. э. описывал так: «В здешних краях маленькая лоза дает целую корзину винограда, а любое упавшее семя тут же прорастает». Земля, характер которой сформировал чудесный субтропический климат, и сейчас так же щедра к людям, им остается только собирать ее дары и креативно – как же иначе? – обращать их в еду и заготовки.
Если не знаете, с чего начать знакомство с местной кухней, начните с рыбы, запеченной в инжирных листьях, – своеобразного симбиоза сада и моря, двух китов лянкяранского мироустройства. Хотя наверняка вам не терпится попробовать главное.
Лявянги – главный бренд лянкяранской кухни. Если открыть холодильник местного жителя (или, как вариант, спуститься в погреб), там, скорее всего, обнаружатся литровые стеклянные банки с лявянги: ее готовят в больших количествах. Это густая кисло-сладкая, терпкая паста темно-красного цвета, сделанная из грецких орехов, красного лука, растертой алычи и сумаха. Ее не намазывают на бутерброд, как нутеллу, зато ею много – и креативно – фаршируют всё, что только можно нафаршировать: рыбу, курицу, баклажаны, помидоры, перцы, омлеты, кутабы. Самые приверженные традиции хозяйки до сих пор готовят лявянги вручную: растирают свежие грецкие орехи с луком в деревянной ступке, подсыпая сумах и по чуть-чуть подкладывая размоченную в воде лавашану из алычи (это тонкая, в форме лепешки пастила из высушенных фруктов). Но можно, конечно, всё прокрутить в мясорубке. На этом местные ноу-хау не заканчиваются: начиненную и промариновавшуюся лявянги рыбу (лучше всего кутума) или курицу полагается готовить в тандыре – традиционной глиняной печи, какая есть почти в каждом дворе. Глина – момент принципиальный, она с лявянги дружит. Так что если нет тандыра, можно использовать горшок из обожженной глины, из тех, что делают местные гончары.
В Лянкяране гости чаще всего останавливаются не в центре, а поближе к морю, там, где лучшие отели и резорты. Накупавшись в теплом Каспии, едут смотреть город. Считается, что название происходит от слова «ленкон» – «дома из камыша», в память о временах, когда будущий креативный город ЮНЕСКО был непроходимыми зарослями тростника, под которыми бесшумно гуляло настоящее рыбье царство. Со времен чуть более поздних в Лянкяране остались исторические памятники: круглая оборонительная башня, мечети, хаммамы, городская тюрьма, старый маяк и интересные жилые здания. Например, в Хан-сарае – доме городского предводителя Мир Ахмед-хана Талышинского – теперь краеведческий музей.
Ну а после обязательной программы на базар! Сюда ведут всех гостей, ведь только на базаре можно понять главное про город, который во все времена находил радость именно в затейливой гастрономии. Здесь можно увидеть, с чего всё начинается, – превосходную materia prima, из которой просто невозможно готовить скучно.
Известное правило выбора продукта – ориентируйся на запах – тут раскрывается во всей красе. Лянкяранский рынок – настоящая симфония ароматов! Благоухают мандарины и лимоны, выложенные вавилонскими башнями. Травы свежие и сушеные, в приоткрытых мешках. Чай – его тоже продают на развес. Овощи – они здесь особенные: чего стоят, например, демьянки – короткие и толстые баклажаны. Из рыбных рядов тем более не уйдешь с пустыми руками – уносишь (хотя бы!) бережно завернутую в бумагу сушеную рыбину. Дальше – батареи солений, варений, компотов, маринадов, соусов; можно купить и домашнюю лявянги. И вообще, чем больше времени тут проводишь, тем более любопытные находки совершаешь – от варенья из розовых лепестков до соленых арбузов.
Интерьеры ресторанов в городе оформлены по большей части в уважаемом стиле «под азербайджанскую старину»: ковры и подушки, старая медная чеканная посуда и национальные музыкальные инструменты в качестве украшения развешаны по стенам. В меню, конечно, главные хиты местной кухни: лявянги в разных видах, уха, кебабы, пловы, курица и рыба, запеченные в глине, высокий и пышный омлет кюкю (с зеленью, с рыбой и с лявянги). Лайфхак для туриста – без оглядки нырять в меню и смело заказывать то, что скрывается за неразборчивыми названиями. Это может оказаться сладкая каша-пудинг из рисовой муки, фирни с шариком буйволиного масла размером с перепелиное яйцо, рыбная долма, стакан айрана, заправленного дахаром (растолченной с солью свежей мятой), сырдаг из кутума, тушеные травы мургутурш, туршу-кебаб («туршу» означает «кислый», в лянкяранской версии это шарики из бараньего фарша в соусе из огромного количества ароматной сочной петрушки)…
Сегодня гастрономия Лянкярана составляет 36 % городского дохода, в этой сфере занято больше 15 тысяч человек: фермеры, повара, сотрудники ресторанов. Еще до принятия в ряды креативных городов в Лянкяране начали проводить фестиваль чая, риса и цитрусовых – самое заметное мероприятие по продвижению гастрономического сектора. В планах – расширение спектра возможностей для людей, которые профессионально занимаются едой, синергия гастрономии с другими творческими областями и, конечно, сотрудничество с единомышленниками из сети креативных городов ЮНЕСКО.
*ОДНА ВЕЩЬ
Сложно придумать более запоминающееся послевкусие к путешествию, чем банка с домашней лявянги, купленная в последний день на базаре. Ложка к курице, ложка к омлету, ложка к фаршу для рыбы, ложка к горячему лавашу… когда лявянги останется только на донышке, настанет момент для возвращения в Лянкяран.
ЛИТЕРАТУРА: ТАРТУ, ЭСТОНИЯ
Международный литературный фестиваль Prima Vista в прошлом году отметил свое 20-летие. Его тема – «желать невозможного» – призывает задуматься о роли воображения в нашей жизни. А жителям Тарту воображения не занимать.
В кафе Werner на улице Уликооли десятилетиями собирались тартуские писатели: кто писал, кто редактировал, кто принимал экзамены у студентов. Даже почту многим доставляли сюда. И весь район полон остановок на маршруте литературной прогулки, которым водят гостей города местные гиды.
В нескольких домах отсюда, на этой же улице – Университетское кафе, еще один знаменитый адрес культурной жизни. И театр, и научная библиотека, и старинный Кривой дом, где сто лет назад в аптеке работал писатель Оскар Лутс, и стрит-арт, и многочисленные памятники писателям. На углу у кафе Vilde ja Vineесть даже любопытный памятник несостоявшейся встрече: в 1890 году Оскар Уайльд собирался в Тарту по приглашению классика эстонской литературы Эдуарда Вильде, но не приехал. Они встретились в бронзе – сидят рядышком на скамейке, в знак «открытости Тарту, где всегда ждут в гости писателей и читателей со всего мира»…
Тарту, второй по величине город Эстонии после Таллина, старше Москвы. В 1802 году в нем случилось событие, сильно повлиявшее на его судьбу, – открылся университет. Главное здание, построенное в стиле классицизма архитектором Краузе, как античный храм, возвышалось своим портиком, треугольным фронтоном и колоннами над жилыми домами. Начало было положено, и вскоре город стал представлять в регионе, с одной стороны, классическую архитектуру, а с другой – сильнейшую академическую традицию, культуру и образование. Именно эта атмосфера на протяжении нескольких веков привлекала в Тарту интеллектуалов, в особенности писателей.
Включение в сеть креативных литературных городов в 2016 году стало для Тарту новой возможностью интегрировать свой опыт в мировой культурный дискурс и рассказать миру об эстонской литературе. Здесь появились писательские резиденции, начался активный обмен с коллегами из разных стран – ежемесячно проходит около 30 литературных мероприятий. Особое внимание уделяется художественному переводу – ведь это единственный путь познакомить мир с произведениями эстонских авторов (и вообще важная тема для литературы, написанной на «малых языках»).
И конечно, литературоведение. С Тарту неразрывно связано имя одного из крупнейших литературоведов ХХ века Юрия Лотмана. Благодаря его работе в университете город стал столицей славистики и семиотики. Поэтому не стоит удивляться, когда на улице натыкаешься – ну конечно! – на абстрактный портрет Юрия Михайловича из 15-метровых стальных труб с водой: под определенным углом их хаос складывается в набросок, узнаваемый автошарж, выполненный когда-то на полях легендарным профессором.
*ОДНА ВЕЩЬ
Серьезное чтение, на которое настраивает Тарту, – это, конечно, прежде всего Юрий Лотман. В местном книжном можно найти его «Комментарий к «Евгению Онегину» и уйти в пушкинский мир с головой, как никогда прежде.
РЕМЕСЛА И НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО: БИЕЛЛА, ИТАЛИЯ
В Биелле проводят необычные исследования: здесь изучают шерсть. Как ее производство влияет на жизнь общества и окружающую среду? Как применить при этом новейшие технологии?
Строгая, совсем не похожая на жизнерадостные борго итальянского юга Биелла находится у самого подножия Альпийских гор – вершины со снежными шапками поднимаются над суровыми каменными домами. С Альп через город бежит быстрая речка Черво. Именно ей город обязан включению в сеть креативных ремесленных городов в 2019 году.
Еще в далеком XIV веке вдоль горного ручья начали производить шерсть. За столетия жители Биеллы освоили «полный цикл» (от выпаса овец в предгорьях до разработки элегантных моделей палантинов) и достигли в своем искусстве непревзойденных высот. Название города стало ассоциироваться с лучшим итальянским кашемиром, а производства превратились в большие фабрики.
Кирпичные здания с почерневшими трубами и сегодня стоят вдоль реки: в одном из них, к примеру, делают тончайший кашемир известного бренда Cerruti, но многие, увы, в последние десятилетия были покинуты и заброшены. Впрочем, несмотря на то что шерстяное производство в Биелле переживает не лучшие времена, статистика утверждает, что сегодня на нем занято около 11 тысяч жителей города из 44 тысяч – каждый четвертый.
Но в Биелле нашли способ вдохнуть новую жизнь в притихшую промышленную зону. Бывшие рабочие цеха шерстяных и трикотажных фабрик начали превращаться в творческие кластеры: в них поселились инкубаторы для инновационных стартапов, коворкинги для фрилансеров, исследовательские центры. Не забывая о своем происхождении, особое внимание местные ученые уделяют проектам, изучающим инновационные производства шерсти и волокон.
В 2013 году, к примеру, была создана инициатива Sella Lab, поддерживающая творческих промышленных предпринимателей. А известный итальянский художник Микеланджело Пистолетто, родившийся в Биелле, вернулся в город детства, выкупил один из самых больших индустриальных комплексов XIXвека, принадлежавший семье Тромбетта, и организовал в нем «университет идей» Cittàdelarte – сюда по грантам приезжают работать художники со всего мира, их работы выставляются в галерее вместе с произведениями мэтра.
Если прибыть в Биеллу неподготовленным туристом, вся эта бурная творческая жизнь будет незаметна глазу. Но стоит хотя бы зайти в кафе в Cittàdelarte, и город откроется, как волшебная музыкальная шкатулка: необычная атмосфера удивит диссонансом с тихой провинциальной жизнью.
*ОДНА ВЕЩЬ
Для итальянцев теплый и тонкий кашемировый платок из Биеллы – всегда синоним роскоши, и неважно, сделан этот кашемир всемирно известным брендом или одной из маленьких биелльских мастерских.
ДИЗАЙН: КОБЕ, ЯПОНИЯ
Даже у чиновников здесь стараются поощрять «дизайнерское мышление» – чтобы в повседневной жизни горожан стало больше красоты.
Кобе как нельзя лучше иллюстрирует мысль о том, что восприимчивость – главное условие для процветания креативности. Он издавна считался едва ли не самым открытым японским городом: в большом порту всегда было много иностранцев, заходившие суда привозили чудные заморские товары и деликатесы, а также стили, идеи и дух дальних странствий. И характер города сложился под влиянием разных культур – в Стране восходящего солнца Кобе политкорректно называют «нетрадиционно японским».
Для азиатского города-миллионника здесь маловато небоскребов, зато есть музей мореплавания (крыша под белым парусом-паутинкой сразу узнается в городском ландшафте) и музей моды, исторические кварталы Сумиеши и Китано с удивительной архитектурой (в последнем всегда селились иностранцы), один из трех самых больших в стране Чайна-таун, онсены Арима с рыжей водой из горячих термальных источников и жемчуг (из Кобе происходит около 80 % японского жемчуга). А еще известные на всю страну мраморная говядина и саке, а также мороженое и пудинги со странными даже с точки зрения японцев вкусами.
17 января 1995 года город проснулся от сильнейшего подземного толчка. Хансинское землетрясение разрушило более 200 тысяч зданий и унесло тысячи жизней. За несколько лет люди, сплотившись, отстроили Кобе заново – он наполнился светом и современной архитектурой. Каждый декабрь в память о погибших здесь устраивают Люминарию – праздник победы света над тьмой: световые инсталляции расцвечивают улицы и здания.
Титул креативного города дизайна Кобе получил от ЮНЕСКО одним из первых, в 2008 году. После этого здесь запустили стратегическую программу, которая превращает дизайн в инструмент для решения проблем людей – как формулируют в Кобе, «инструмент не только красоты, но и эмпатии». В частности, в здании старой шелковой фабрики открылся Центр дизайна и творчества, а раз в два года в городе проводят биеннале искусства с особым фокусом на работу с детьми: для них устраивают множество самых разных творческих мастерских.
*ОДНА ВЕЩЬ
Сто лет назад местные предприниматели подумали: раз уж в окрестностях Кобе так хорошо размножаются капризные устрицы, возможно, эта среда окажется благоприятной и для жемчуга? Так и получилось.
МУЗЫКА: ГЕНТ, БЕЛЬГИЯ
Гент насквозь пропитан звуками музыки. У него есть городской композитор и собственная музыкальная стратегия, с гимном и звуковым логотипом. Многие звуки города – от колоколов до дверных звонков горожан – дело рук профессионалов.
Гент не самый известный из европейских городов. Но если вы попадете в столицу провинции Ост-Фландерен, то поразитесь мрачной средневековой красотой и поймете, какая это жемчужина на карте ваших путешествий.
В Средние века, утверждают историки, по размерам и значению Гент можно было легко сравнить с любым из нынешних, скажем, немецких городов или даже с Москвой. 250 тысяч жителей – огромная цифра! В окрестностях выращивали пшеницу и пасли овец, шерсть и мука были главными предметами успешного экспорта… и применения таланта гентских купцов. Об этом напоминают впечатляющие даже по сегодняшним меркам городские башни и готические, отнюдь не пряничные здания купеческих гильдий – счетчиков зерна, корабельщиков, каменщиков, арбалетчиков – вдоль каналов на набережных Граслей и Коренлей, где с XIIвека шумел торговый порт. Архитектура – первая грань креативности, которую открываешь для себя в Генте.
Восхищают не только мастерство и грандиозная мощь замыслов средневековых зодчих, но и то, как наши современники продолжают жить в этом своей обыденной жизнью. В домах с многовековой историей пекут хлеб, варят пиво, делают шоколад; на Рыночной площади торгуют, в Большом мясном доме, открытом в 1407 году, свисают с крюков свиные окорока (теперь здесь центр продвижения восточно-фламандских продуктов). В кафедральном соборе Святого Бавона два года назад «оживили» алтарь Яна ван Эйка (оригинал долгие годы находился на реставрации, и британский художник Мэт Коллишоу воспроизвел алтарь при помощи проекций и видеомэппинга «как ожившую последовательность событий»). Ироничный, на грани дерзости и провокационности дизайн, обитающий в многочисленных лавках дизайнеров, ювелиров и модельеров, – еще одна узнаваемая черта Гента, добавляющая цельности его образу. Но в список ЮНЕСКО город попал не из-за него.
Здесь постоянно звучит музыка. Один за другим проходят музыкальные фестивали: сначала Гентский кинофестиваль, посвященный музыке в кино, за ним джазовый Gent Jazzпод открытым небом, потом Glimps, собирающий поп- и рок-музыкантов, наконец, самый широкомасштабный Фестиваль Фландрии. Площадки для концертов – от оперного театра, концертного зала Bijloke, расположенного в средневековой больнице, или концертного зала HA в здании бывшей фондовой биржи до средневековых городских площадей.
Но даже помимо всего вышеперечисленного, в Генте исключительно благодатная почва для музыкантов, в том числе начинающих и альтернативных. Возможности для самовыражения есть даже у тех, кто пока еще и не музыкант: одна из инициатив предлагает горожанам, например, уроки игры на таких нетипичных для Фландрии музыкальных инструментах, как канун, саз и уд.
*ОДНА ВЕЩЬ
Сувениры в наивысшем смысле этого слова – из многочисленных дизайнерских лавок. Например, набор ножей «в духе Ван Эйка», коллаборация керамиста Рейнхильде ван Грикен и мастера по ножам Антуана ван Лооке.
МЕДИАИСКУССТВО: ГВАДАЛАХАРА, МЕКСИКА
У туристов есть уникальная возможность познать Гвадалахару через призму мультимедийных шоу и инновационных технологий – например, на фестивале света.
Город, как татуировками, покрыт граффити (есть даже трехмерные) и вообще полон самого разного изобразительного искусства, от народного до концептуального современного. Порталы барочных церквей разукрашены видеомэппингом, на четырех площадях, примыкающих с разных сторон к главному собору, проходят мультимедийные световые шоу. Всегда полна людьми галерея дизайнера Серхио Бустаманте – критики называют его Сальвадором Дали объемного мира. Зайдя посмотреть его сюрреальные скульптуры, уносишь на память сережки или браслет из его столь же образной ювелирной коллекции.
В 1791 году в Гвадалахаре построили грандиозную институцию Осписио-Кабаньяс – одновременно больницу, приют и богадельню (за образец архитектор взял, ни много ни мало, Дом инвалидов в Париже и Эскориал под Мадридом). Сегодня комплекс Кабаньяс стал домом современного искусства: в бесконечной анфиладе комнат и патио то аппликации из старых банкнот, то инсталляции из блюдец, то нагромождения пузырей – воздушных шаров, то искажающие реальность зеркальные конструкции от французского концептуалиста Даниеля Бюрена, то обретающие человеческие черты бронзовые лавки и столы. А капеллу дома призрения в начале ХХ века расписал фресками на манер Микеланджело известный в стране карикатурист Хосе Клементе Ороско.
Благодаря этому нетривиальному визуальному контексту в городе сложилось большое комьюнити профессионалов, нашедших себя в цифровом искусстве. По статистике, более 1200 местных компаний и стартапов работает в области инновационных интерактивных технологий.
*ОДНА ВЕЩЬ
Всё в Гвадалахаре – визуальное искусство. Что бы вы ни увезли отсюда в свой дом – керамику, текстиль, украшения, – всё будет ярким цветовым акцентом. Даже от «бесполезных» объектов, вроде этого ягуара из разноцветного бисера, есть польза – они дарят чистую радость.
КИНО: ЛОДЗЬ, ПОЛЬША
Здесь открылся первый в Польше кинотеатр, Музей кинематографии славится богатейшей коллекцией, а в Национальном центре кинокультуры популяризируют знания кинотехнологий и истории кинематографа.
В переводе с польского «Лодзь» означает «ладья», поэтому название употребляется в женском роде. В XIX веке она была крупным промышленным центром: здесь в полную мощь работали текстильные предприятия, фабриканты строили роскошные особняки. Сегодня некоторые из дворцов стали музеями, а некоторые из мануфактур – настоящими креативными кластерами. Например, краснокирпичная мануфактура Познаньского, такая грандиозная, что будет точнее назвать ее городом в городе, по территории даже бегает специальный трамвай.
В 1948 году в Лодзи открылась Национальная киношкола, из стен которой вышли все знаменитые польские режиссеры: Анджей Вайда, Кшиштоф Занусси, Роман Полански, Кшиштоф Кесьлёвски... Сегодня в городе снимают фильмы на нескольких киностудиях, в том числе крупнейшей в стране Feature Film Studio, а среди местных творческих бизнесов около полутысячи имеют отношение к аудиовизуальной отрасли. Это если говорить о профессионалах. А для людей в городе – кинопоказы. Смотреть фильмы можно на фестивале «Трансатлантик» (его организует обладатель «Оскара» кинокомпозитор Ян Качмарек), и на кинофестивале «Человек в опасности», и на международном фестивале фильмов о природе. И каждый день в Музее кино, Музее анимации и Национальном центре кинокультуры.
Впрочем, экраном творчество в Лодзи не ограничивается. В качестве доказательства, едва вступив в сеть креативных городов, здесь запустили хештег #lodzcreates («Лодзь создает»), под которым в соцсетях можно найти мебель, ювелирные украшения, игрушки, текстиль, графику и многое другое – всё сделано руками творческих людей из Лодзи.
*ОДНА ВЕЩЬ
В букшопе при киношколе можно купить на память фотоальбом, постер со сложной многозначительной фотографией или просто сумку с логотипом знаменитой школы – чтобы потом долго ощущать себя причастным.
Читайте еще:
Гении места: шесть городов – шесть архитекторов
Жить по своим правилам: пять мест с самобытным укладом жизни
Текст: Елена Голованова
