В любом городе, где есть туристы, продается этот сувенир: стеклянная сфера, в которой, если ее встряхнуть, на замок, или башню, или другую достопримечательность просыплется пластиковый снег. Но есть места, где нет вообще никаких сувениров, зато сами они очень напоминают такие запаянные стеклянные шары, в которых идет снег, проливается дождь, разбиваются о камни волны – и неважно, какое сейчас на дворе столетие.
ХЫНАЛЫГ, АЗЕРБАЙДЖАН
Хыналыгцы – не просто жители высокогорного села на южном склоне горы Гызылгая. Это целый маленький народ, для которого в течение веков мир начинался и заканчивался здесь, в этой горной долине, где нет деревьев, но среди камней до сих пор находят окаменевших моллюсков и рыб.
На шумном базаре в Губе можно договориться о машине. Затем ехать по скалистым ущельям, вдоль высоких стен Гудиалчайского ущелья, мимо альпийских лугов, размышляя о том, как одна дорога может изменить целый мир. Пока не построили новую трассу от Губы до Хыналыга, здесь была грунтовка, а до этого – только крутые и узкие горные тропы. Такие и сегодня соединяют Хыналыг с соседними высокогорными селениями – например, через горный перевалСалават (2915 метров) за 10–12 часов можно дойти до лезгинского села Лаза. В такие путешествия отправляются только подготовленные трекеры и альпинисты, а в сам Хыналыг приезжают все желающие – теперь это называется «тур выходного дня».
На склонах высокого холма рассыпаны две сотни домиков из местного грубо отесанного камня, скрепленного глиняным раствором вместо цемента. Стены толстые, до метра – ведь зимы в горах суровые. Плоские крыши в селе испокон веков засыпали землей и укатывали специальным каменным валиком (крыши некоторых домов из экономии места служат дворами для вышестоящих). Но с появлением новой дороги в Хыналыге появляется все больше металлических крыш, оштукатуренных стен, параболических антенн.
Впрочем, внешний вид села, теперь ставшего частью большого мира, меняется быстрее, чем уклад его жизни. Зимой мужчин в селе остается мало: осенью пастухи уводят стада овец на юг, в степи Гобустана, чтобы вернуться домой, на альпийские луга у подножия Шахдага, ближе к лету. Большая часть забот ложится на плечи женщин: они топят печи высушенным кизяком, пекут хлеб в тандыре и кутабы с овечьим сыром, доят коров, носят воду, прядут шерсть, а кто-то еще успевает ткать ковры.
Говорят хыналыгцы на своем языке, который раньше считали диалектом, но некоторое время назад лингвисты подтвердили теорию о том, что это совершенно особый язык, не имеющий ничего общего, например, с крызским и будугским, на которых говорят в соседних долинах. И если последние два относятся к так называемой шахдагской языковой группе, то хыналыгский стоит особняком – его выделили в отдельную ветвь нахско-дагестанской языковой семьи. Язык Хыналыга не понимает больше никто в мире, и никто на нем не говорит.
Тем не менее языкового барьера нет: во-первых, все здесь говорят по-азербайджански, во-вторых, кое-кто из старшего поколения помнит русский, а дети учат английский. Вкупе с искренним гостеприимством этого оказывается достаточно. Почти в каждом доме есть гостевая комната: в ней вместо кровати, как полагается, высокий матрас, набитый овечьей шерстью, тяжелые и теплые одеяла, под которыми снятся сны яркие, словно воспоминания из прошлой жизни. А утром завтрак – в кругу семьи.
Символ места
Рукописные книги XV–XX веков, которые хранятся в хыналыгском этнографическом музее. В двух его комнатах – археологические находки, старинные ковры и килимы, домашняя утварь, глиняная и керамическая посуда, каменные книги. А в горной долине – древние каменные святилища – пиры.
СТРАНА ДОГОНОВ, МАЛИ
Когда догон переезжает, он не продает свой дом и не покупает новый – просто возводит стены из смеси глины, навоза, сена и рисовой шелухи. Уходя навсегда, догон забирает с собой соломенную крышу, чтобы поставить ее на новый дом. А стены старого за несколько сезонов растают от дождей и снова станут землей.
У племени догонов – целая страна. В этой стране говорят на 20 языках (письменности нет), в ней около 700 деревень, разбросанных по плоскому пустынному плато. Догоны пришли в эти места с верховья Нигера около тысячи лет назад, когда на них надвигались арабские завоеватели. В саванне мало деревьев, а земля – цвета охры, выжженной солнцем. В каждом поселении живет по несколько разросшихся кланов, и дома кажутся продолжением земли – они в буквальном смысле вырастают из нее. Такие дома догоны строят уже более тысячи лет.
Каждый год после сезона дождей, подтачивающего здания, жители принимаются за ремонт: вручную затирают глиняную поверхность жилища, полируют, особое внимание уделяя углам, оконным и дверным проемам (отчего все строения со временем принимают округлую, обтекаемую форму).
Самые большие дома принадлежат старейшинам – гинно, некоторые двухэтажные: одна деревянная резная дверь ведет в само жилище, вторая, верхняя, – в зернохранилище. В каждой деревне есть мечеть и тогуна – общественное пространство под тростниковой крышей, где собираются мужчины, чтобы обсудить важные дела и совершить ритуалы. В большинстве деревень в последнее время появились гостиницы и постоялые дворы для путешественников. В них можно переночевать, пообедать или просто передохнуть, слушая распевные приветствия догонов на узких улицах:
– Ты земля!
– Я земля!
– Как дела?
– Хорошо!
– Как жена?
– Хорошо!
В Страну догонов советуют ехать дня на три – за это время можно увидеть несколько деревень. Настоящие путешественники отправляются в недельный трекинг. И удивительное дело: если все увиденные в три дня деревни кажутся похожими, то за неделю глаз приучается подмечать неповторимость каждой. Есть настоящие жемчужины: Сонго в красивом месте в горах (куда теоретически не разрешен вход женщинам, но иностранкам можно), Юга (три деревни на краю обрыва, переходящие одна в другую), Дуру (здесь на базаре можно купить красивые ткани). В Нубори есть священные здания догонов, а еще через четыре километра расположена очень красивая деревня Иджелина.
Этнографы со всего мира стремятся сюда разобраться, по каким правилам существует мир догонов. Наукой доказано, что пчелы, живущие в улье, представляют собой единый организм – их социальное взаимодействие напоминает взаимодействие клеток тела. В некотором смысле народ догонов можно сравнить с таким организмом. В его судьбе много загадок, одна из них – поразительные астрономические знания, которыми догоны владеют с древних времен. Звезды Сириус B и C давно известны племени без письменности, в то время как астрономы от науки обнаружили звезду B только в 1862 году, а о звезде C по сей день неизвестно почти ничего. Если спросить об этом самих догонов, они ответят, что где-то в скалах Бандиагары есть священная пещера, откуда видны космические объекты, а рисунки на ее стенах объясняют их. Но белым людям вход в пещеру закрыт.
Символ места
В Стране догонов есть город Дженне, а в нем – Великая мечеть, включенная в список наследия ЮНЕСКО. Она построена тем же образом, что и дома догонов: это самое большое в мире сооружение из земли и песка, которое местные верующие возводят снова и снова начиная с XIII века.
КРИСТИАНСФЕЛЬД, ДАНИЯ
В мировой истории было немало попыток создать идеальный город. Пробовали князья и маркизы, и папы римские, и амбициозные архитекторы. В большинстве случаев красивая мечта так и оставалась утопией, но вот Кристиансфельд – город, построенный на земле датской на идеалах равенства людей, – продолжает жить до сих пор.
Как и полагается месту, где люди живут в праведных трудах, Кристиансфельд находится на краю света. Ютландию с материковой Данией соединяет бесконечный мост. Затем нужно пересечь весь безлюдный полуостров до юго-восточной окраины: по дороге за окном мелькают леса, поля, стада коров и отары овец, очень редко – безупречные в своей лаконичности фермы. Даже у самых что ни на есть проселочных дорог, на которых машину не встретишь, в Ютландии есть велодублеры.
Мы едем в Кристиансфельд, потому что это единственный на полуострове пункт, с 2015 года включенный в список наследия ЮНЕСКО, и предполагаем увидеть оживленное место, трудности с парковкой и посадкой в ресторане. Забегая вперед, скажу, что поужинать в Кристиансфельде и его окрестностях нам так и не удастся: ресторанов, пиццерий и бургерных здесь нет.
В Кристиансфельде – ни души. В буквальном смысле слова. На главной улице встречает плотная, глубокая тишина. Ранний вечер. Вдаль уходит перспектива одинаковых двухэтажных домов желтого кирпича. И сразу понимаешь, что высадился в 1812 году. Во всяком случае, именно с тех пор город сохраняется нетронутым.
В 1768 году датский король Кристиан VII путешествовал по Европе. В Голландии он посетил городок Зейст, построенный братьями Моравской церкви, где все трудились в любви и согласии, а жили в скромности, отчего в городе процветали ремесла и торговля. Под большим впечатлением он предложил Моравской церкви построить колонию и в своем королевстве – а взамен обещал финансовую помощь и освобождение от налогов на десять лет. Был составлен городской план, и в 1773 году началось строительство, которое завершилось к 1812 году. В честь щедрого короля новый город назвали Кристиансфельдом.
И моравские христиане зажили тесной общиной по заведенному порядку: в городе были Дом братьев для неженатых мужчин и вдовцов (в нем же мастерские скорняков и плотников), Дом сестер для незамужних женщин, Дом вдов, Гостевой дом (в нем и сейчас гостиница). Все эти дома до сих пор стоят на тех же местах; в них уже не живут раздельно мужчины и женщины, но это одно из немногих послаблений в уставе за последние 200 лет. Сегодняшние кристиансфельдцы по-прежнему занимаются ремеслами и участвуют в жизни церкви: одни раздают книги во время службы и разносят чай с молоком и булочки с изюмом после нее, другие поют в церковном хоре, третьи играют в городском оркестре, который можно услышать во время церковных фестивалей.
Гуляя по улицам Кристиансфельда, можно пытаться рассмотреть истории его жителей за одинаковыми фасадами домов, сознательно лишенных индивидуальности, за табличками на дверях, написанными строгим каллиграфическим шрифтом 100 или 200 лет назад. Облицованные потемневшим деревом дома напоминают испещренные морщинами лица стариков, всю жизнь проведших в тяжелой работе – жизнь, в которой у понятий «радость» и «долг» были совершенно иные значения, чем принято теперь.
Символ места
Имбирно-медовые пряники в форме сердца пекут в булочной мoравских братьев примерно столько же, сколько существует город. Булочная по-прежнему находится в Доме для неженатых и вдовцов, построенном в 1774 году.
СУЗДАЛЬ, РОССИЯ
В самый, как считается, хорошо сохранившийся из древнерусских городов едут наполниться благолепием: здесь храмы, и монастыри, и колокольный звон, и резные наличники, и закаты. Внутренний покой как-то умудряется сосуществовать с туристическим потоком, не иссякающим на пути к Суздалю.
Во второй половине XIX века, когда прокладывали железные дороги, Суздаль оказался не у дел. Дорога обошла его стороной, и город как будто остался в прошлом. Сюда так и не дошла настоящая индустриализация, и даже разрушительная волна первых революционных лет докатилась до Суздаля слабо, сохранив большую часть его религиозных сооружений. Жители продолжали заниматься огородничеством и садоводством (особенно хорошо родились в суздальских угодьях огурцы, хрен, лук и вишня). Делали хреновуху, квасы, сбитни и медовуху – в советские времена в городе даже построили завод по производству медовухи, тем самым фактически закрепив за Суздалем этот напиток. Не забывали и о ремеслах. И так переждали смутные времена – а там уже появилось Золотое кольцо, и Суздаль стал настоящей жемчужиной российского туризма.
…Всего 230 километров от Москвы, три часа на машине – и вот она, Русь святая. Умиротворяющие виды на фоне чудесных пейзажей. Кремль, Спасо-Преображенский собор, Спасо-Евфимиев и Покровский монастыри. Жители Суздаля сделали «русскую старину» своей профессией: теперь уже сложно установить, что аутентично, а что лубок и стилизация, но, однозначно, в разнообразии здешних впечатлений не заскучаешь. Лошади с бубенцами и продавцы всякой всячины (Суздаль ведь родина офеней – странствующих торговцев-коробейников, разносивших разный галантерейный товар), скоморохи, баянисты и частушечники. А если повезет попасть сюда на настоящий праздник вроде Масленицы или Дня огурца, который отмечают в третью субботу июля, то будут и кулачные бои, и залезание на столб за призом, и прочие русские народные состязания.
В Музее деревянного зодчества собраны старинные деревянные дома: можно посмотреть, как жили по всей Руси до эпохи электричества. В Торговых рядах – многочисленные артефакты-сувениры от берестяных кузовков и валенок до печных горшков и разнообразной медовухи. Перейдешь через реку Каменку – и окажешься в «Подворье мастеров», где лавки, мастерские, кузница и даже фотоателье на старинный лад.
Отдыхать в Суздале легко и радостно – и не только потому, что кругом лепота и дышится полной грудью. В последнее десятилетие в городе по-настоящему расцвела индустрия гостеприимства. Каждое второе здание в центре – частный отель или уютный гостевой дом (часто с банькой). Но особенно хорошо дела обстоят в области гастрономии – настолько, что о Суздале в этом смысле говорят даже как о некотором феномене. Только на главной улице Ленина здесь более 20 хороших ресторанов и кафе. Везде готовят из местных продуктов и с душой, в меню всё «по-суздальски»: щи, жаркое, щучьи котлеты, картошка с грибами, мясо в квасе, мороженое с хреновухой. Есть и выдающиеся примеры – как, например, «Квасная изба», в которой делают более 20 видов кваса, «Гнездо пекаря», шеф-владелец которой печет хлеб на живой закваске, или настоящий гурме-ресторан Le Bazar.
Символ места
Знаменитые суздальские огурцы можно попробовать круглый год – летом свежими, зимой солеными. Они присутствуют в меню всех ресторанов, часто – в неожиданном качестве (желе из огурца, пироги с огурцами, печенье на рассоле). А еще есть настоящие чудеса, например настойка с целыми огурцами, выросшими внутри бутылки, и огуречное варенье.
СТРАНА АМИШЕЙ, ПЕНСИЛЬВАНИЯ, США
Примерно в полутора часах езды от Филадельфии на дороге вдруг начинает происходить странное. В потоке автомобилей все чаще появляются запряженные лошадьми двуколки, в полях плугом пашут землю тяжеловозы. Помехи в работе машины времени? Нет, просто вы въезжаете в страну амишей.
В Америке есть несколько мест, где можно увидеть амишей: их поселения находятся в Индиане, Канзасе, Мэриленде (всего в стране их живет около четверти миллиона). Самая же большая территория – чтобы только пересечь ее, требуется не меньше получаса – здесь, в Пенсильвании, всего в трех часах езды от Нью-Йорка. Указателя на дороге не будет, но вы безошибочно определите, что приехали, по окружающему пейзажу.
Амиши – члены нескольких протестантских сект, около 300 лет назад перебравшихся от преследований из Европы. Меннониты, бретрены, амиши-староверы – всех их объединяет общая философия: прежде всего они соблюдают предписанное в Библии, живут просто, скромно и честно, проводя дни в работе и в кругу семьи. Живут так, чтобы внешний мир оказывал на их бытие и сознание минимальное воздействие.
Амиши практически не пользуются автомобилями и прочей облегчающей жизнь автотехникой, предпочитая ей гужевой транспорт. Почти не используют электричество и телефоны. Одеваются предельно скромно, соблюдая веками заведенные обычаи. Скажем, аксессуары женатого мужчины – окладистая борода, черная фетровая шляпа, штаны на подтяжках. Все женщины носят немаркие длинные платья и аккуратные белые чепчики, оставляющие открытым лоб. Амишам, конечно, претит любопытство, которое вызывает их жизнь у соотечественников, но они смирились с ним (и научились извлекать некоторую выгоду).
Первая остановка – на образцово-показательной ферме, где для желающих проводят ознакомительные (с бытом и культурой амишей) туры. Можно также покататься в фаэтоне и заглянуть в типичную школу, где ученики всех возрастов учатся вместе, изучая только четыре предмета. Ферма построена в 1805 году и до сих пор существует без электричества. На подобных ей по всей стране амишей производят непревзойденные молочные продукты, которые продают в специальных магазинчиках в больших городах. Закупив сельхозпродукции, едем дальше: смотреть на амишей из окна автомобиля, иногда останавливаться, чтобы сфотографировать старую водяную мельницу, или испытать на прочность очередной крытый деревянный мост (это главная архитектурная достопримечательность, таких мостов через речки и ручейки здесь 28), или купить домашнее варенье и печенье, выставленные на лотке прямо посреди дороги – предлагается оставить деньги и взять товар самостоятельно.
Еще одна достопримечательность – театр Sight and Sound. В течение всего сезона здесь показывают один и тот же спектакль, всегда на библейскую тему. Собственно, как и повсюду вокруг.
Символ места
Амиши давным-давно отказались от храмов и церквей – свои встречи они устраивают друг у друга в домах. Но свечи – главный атрибут религии – здесь в большом употреблении. Есть даже свечной заводик, продукцию которого – любого цвета и размера – можно приобрести в «Свечном амбаре» – магазине Old Candle Barn.
Текст: Елена Голованова
Журнал "Баку"