Нынешние тридцати-сорока летние, жившие детство и юность в нулевые, подвывающие Татьяне Булановой и мурлыкающие вместе с Лагутенко, помнят условия неокрепшей рыночной экономики России, когда условные лабутены покупали на базаре у тёти Любы, а кассеты для магнитофона и видеоплеера брали с капота сильно подержанного Ford Granada. Было приятно-тревожно, где везло, а где и прогорали. Но сборники на тех самых кассетах Planet Hits могли заставить танцевать любого. А Селёдке, так называли девочку Жанну, нравились сборники отца, продавца кустарных записей, которые прививали специфический музыкальный вкус всему маленькому городку. Прошло время, ушёл беззаботный дух, все сделались серьёзными, но одно осталось неизменным – нетленки от дяди Вити, под которые даже на его похоронах не грех потанцевать.
Ищущим нечто новое, в форме ли, сюжете, тут ничего не светит. Кино скроено и сшито по стандартным лекалам. В нём нет выверенных кадров, затемнённых или высветленных неоновым светом. Его диалоги не претендуют на запоминание миллионами и уход в народ. И, главное, сама история не нова. Надо помнить близких при жизни, с ними надо разговаривать, не стоит откладывать на край, когда почти или уже поздно. А моделируемый разговор с самим собой, когда ушедшего представляешь как живого, может обернуться, как минимум, покручиванием пальца прохожих у виска. Всё-таки своевременное решение конфликта, есть путь к увеличению счастья на Земле.
Но мы все на уме, каждый знает больше, обижается дольше и так далее. Эти грабли никогда не перестанут стучать по лбу всякому. И поговорка – «лучше поздно…» - вряд ли имеет под собой практическое основание, когда человека уже нет с нами, а проститься и сказать пару ласковых хочется, остаётся только вспомнить его в одностороннем порядке и осуществить примирение, прежде всего с самим собой.
Танцуй, Селёдка! предельно простая картина, но именно в этой простоте, когда ничего по отдельности примечательного нет, содержится целое вечного и мудрого послания, складывающееся в головах зрителей в до боли знакомую ситуацию, и поэтому близкое каждому. Я не знаю, можно ли его назвать мультикультурным произведением, боюсь, не все особенности других знакомы, но с уверенностью можно констатировать – это чисто русское кино, претендующее на понимание любым жителем планеты. Его в своё время мог снять Данелия или Оязанов, с поправкой на время и творческий подход каждого. Оно было бы близко Алексею Октябриновичу Балабанову. Но его сняла молодая женщина, актриса и режиссёр, набивавшая руку в постановочном ремесле на известных, но не по рейтингу, проектах, и, судя по всему, добилась своего, если она хотела ставить хорошие камерные трагикомедии, конечно.
В общем кино получилось добрым, милосердным без лукавства и обмана. Оно не пускает пыль в глаза, говорит на нашем языке и сделано из наших поступков. А если где-то проваливает определённый экзамен на восприятие, то всё компенсируется крепким саундтреком от туда, их двухтысячных.
P.S.: Если у тебя случился говённый день, тогда танцуй. Вот мы и танцуем всю свою жизнь.P.S.: Если у тебя случился говённый день, тогда танцуй. Вот мы и танцуем всю свою жизнь.
