Заявления о заботе людей с ОВЗ - просто слова, считают родители и педагоги казанских коррекционных школ. На деле ставки педагогов сокращают, а детей переводят на домашнее обучение - и это при том, что инвалидам крайне важна социализация.
В Татарстане 53 коррекционные школы, из них девять в Казани. Почти при каждой есть еще дошкольное отделение. Юридически они включены в структуру средне образовательного учреждения, но когда дело касается выполнение норм и требований, часто бывают предоставлены сами себе. А как решать проблемы, если для них нет отдельного финансирования, а набор детей и ставки педагогов зависят от руководства школ и министерства образования и науки Татарстана? Все 53 коррекционные школы по республике от министерства курирует один человек. Бывший председатель общества глухих Рустэм Валиев, более 15 лет проработавший с глухими, уверен - качественно осуществлять работу при таких условиях нельзя. В результате нужды школ, проблемы и заботы остаются без внимания. И дело даже не столько в оснащении (тут может быть все в порядке), а в отсутствии желания вникнуть в тему и помочь детям.
- Как один человек может курировать 53 школы, расположенные в разных районах Татарстана? При этом школы разного формата (разной нозологии): глухие, слепые, с ДЦП и так далее и в каждой школе свои методики обучения! Как один человек может освоить эти методики? Имеется ли у него вообще соответствующее образование, неизвестно, - говорит Валиев. - Сравните: обычные школы подчиняются районным отделам образования. Проведем нехитрый расчет: среднее число школ в районе 20 - 30. В каждом районном отделе образования примерно 10 специалистов. Получается, на две обычные школы один специалист. А на инвалидов один специалист (или не специалист) на 53 школы. Что препятствует создать нормальный отдел по работе коррекционных школ?
Также Валиев считает, что министерство назначает в руководство школ некомпетентных людей, которые ни разу самостоятельно не проводили занятия с детьми-инвалидами. Все это плачевно отражается на работе, а в конечном итоге и на детях.
«Предыдущий директор говорила давайте закрывать отделение, но я верю все можно наладить»
На сайте Министерства образования и науки Татарстана отдела по коррекционным школам нет. Со слов персонала одной из казанских коррекционных школ работу с ними ведет ведущий консультант Ильнур Газимзянов. Что именно он консультирует «Вечерней Казани» выяснить не удалось, по указанному на сайте номеру никто не отвечал. В министерстве образования и науки Татарстана подтвердили, что у них в штатном расписании предусмотрена одна штатная единица – куратора школ для детей с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ). При этом каждый отдел министерства ведет работу с данными школами в рамках своих компетенций (отдел кадров – по кадровым вопросам, юридический отдел – по юридическим вопросам, отдел планирования и оплаты труда – по вопросам утверждения штатного расписания, нормативов и так далее, отдел бухгалтерского учета – по бухгалтерским вопросам).
- Видела его два раза: я тогда писала про не целевое использование средств (группа оснащена, а набор детей не производят) и веранды нам нужны были, - говорит заместитель директора дошкольного отделения коррекционной школы Инна Архипова. - Из разговора поняла, что он больше по финансам, хотя сам утверждает, что по педагогике. Но он был удивлен, что у нас дети спят. Даже это оказалось неизвестным. Может потому что не во всех школах есть дошкольные учреждения и он не видел такого в других? И еще всем кажется странным, что у нас в группах по 6-8 детей. А это нормы СанПина: для глухих детей - шесть человек, для слабослышащих - восемь. Но у нас пока меньше, так как никто не знает, что есть такие дошкольные учреждения и одну группу даже закрыли.
Прием в школы для детей с ОВЗ осуществляется с согласия родителей (законных представителей) детей на основании рекомендаций психолого-медико-педагогической комиссии (ПМПК). Комиссия также определяет образовательный маршрут: например, вопрос о поступлении ребенка в школу для детей с ОВЗ или продолжение обучения в общеобразовательном учреждении по индивидуальному учебному плану. Полную консультацию родители (законные представители) получают от специалистов при прохождении ПМПК (в том числе рекомендации по выбору школы).
В отличии от школ в дошкольных учреждениях детей меньше, но педагоги уверены, что потребность в них есть - просто родители часто о них не знают. А объявления и набор детей никто специально не осуществляет.
- Пока к нам больше идут дети глухих родителей, тех, кто сам проходили этот сад. Есть и слышащие родители, они говорят - у кого ни спрашивали никто не знает, что такое есть отделение. А ведь если нет детей, нет и финансирования. Педагогов тоже не хватает, но их и не стремятся набирать - вот что страшно! Предыдущий директор года два назад говорила -давайте закрывать отделение - но я думаю можно отладить работу. Было бы желание, - говорит Архипова.
Вместо тьютеров берут родителей, а потом рекомендуют перейти на домашнее обучение
Мама ребенка-инвалида Миляуша Наразина, при всем желании водить дочку в школу, была вынуждена по рекомендации перевестись на домашнее обучение. И таких как она - много.
- У меня ребенок как их называют пограничный: недопонимание обращенной речи, легкая интеллектуальная недостаточность, внимание рассеяно. В нашем классе (в 142 коррекционной школе - «ВК») 15 детей и один учитель. Когда мы были в ресурсном классе у нас были тьютеры (один на 2-3 ребенка) и в классе с задержкой психоречевого развития (ЗПР), где дети легче, тоже есть тьютеры, а в коррекционных никого нет. Понятно, что один учитель не может полноценно уделить внимание при таком количестве учеников, - рассказывает Миляуша.
Вначале были разговоры разделить класс, но как дошло до дела оказалось, что ставок педагогов для этого нет - так и ушли на домашнее обучение. Теперь педагог к ним домой ходит всего три раза в неделю по два часа. У родительницы сложилось ощущение, что с неудобными детьми просто не хотят работать.
- Вы знаете как тяжело сидеть в четырех стенах? Я по всем благотворительным фондам хожу, узнаю, где куда можно сходить, просто сидеть дома с ребенком нереально. Можно же сделать занятия хотя бы до обеда, основные предметы и в школу ходить. Ребенок программу тянет, но не хватает внимания, - говорит Наразина.
Сурдопедагог одной коррекционной школы Казани считает, что с одной стороны детей в группы не набирают, а с другой создают условия, в которых детей переводят на домашнее обучение.
- В группах есть тяжелые детки, у которых помимо, например, проблем со слухом есть другие заболевания. По закону в классах должны быть тьютеры, но здесь такого нет. В качестве них пытаются привлекать родителей. И практика показывает, что вначале они привлекают родителей, а потом начинают давить и вынуждаю перейти на домашнее образование. Но человек с ОВЗ, например, который не слышит он должен быть в речевой среде. Он должен быть со сверстниками, социализироваться. Мы должны научить их самим себя обслуживать, - говорит педагог Розалия (имя изменено по просьбе собеседника).
Министерство безразличия?
Помимо нехватки тьютеров бывает, что в группах нет полагающихся психологов, логопедов и тогда вопрос качественно проводимой коррекции встает еще острее. Самое грустное, что специалистов не ищут.
- Ставки переводят на технический персонал, административный, а для детей когда начнут делать? Когда начинаешь об этом говорить — руководству не нравится. Тогда я работала на пол ставки педагогом и пол ставки заведующим хозяйством, так они меня уволили — вероятно, что молчала. Думаю все делается для того, чтоб выжить. Зато в школу недавно взяли юрисконсульта, он как нашим детям помогает, с кем он бороться собрался? - продолжает Розалия. - А по закону должны быть (например, в дошкольном учреждении) ставка сурдопедагога, 0,5 ставки логопеда и 0,5 психолога. У кого-то они есть, а в моей нет. Хотя дети в группе со сложной структурой, с дополнительными нарушениями — куда только мои родители не обращались но везде отказ, финансов нет и все. Ну как на детей нет финансов?
По мнению педагогов, в региональном министерстве предпочитают просто «отпустить ситуацию» и сделать вид что проблем нет. В результате, родители больше ходят к платным логопедам, психологам, и все всех устраивает. А что такое платные занятия? Час - два в неделю.
- Это не социализация, дети они подражают друг другу и только тогда начинают что-то делать, а когда он один, да еще и с мамой, эффект другой,- говорит педагог. - Минобразования говорит, что у них нет денег на ставку даже для одного специалиста по коррекционным школам.
Собеседники «Вечерней Казани» уверены, что родители «особенных» детей мало понимают, что происходит в школах, так как не в курсе всех педагогических тонкостей. У них и так «голова по кругу», ребенок-инвалид - серьезное испытание по жизни.
- Мы пришли в коррекционный детсад в 7 лет, год побыли и ушли в школу. Дело в том, что многие родители не могут смириться с тем, что приходиться водить ребенка в такую школу. И на этом теряется время, ребенок не до получает коррекционную помощь. В прошлом году в ДРКБ прошла конференция, приезжали специалисты из Питера, Москвы, врачи, сурдологи и я запомнила, около 66 детей с определенным заболевание никуда не прикреплены: ни к саду, ни к школе. Значит они сидят дома. А это нагрузка на родителей и что будет с этим ребенком? Мы же должны их социализировать, научить чему-то, родители тоже не вечны, - говорит мама особенного ребенка Резеда.
Оснащение есть, вопрос для кого?
В настоящее время в республике более 13 тысячи детей с ограниченными возможностями здоровья и инвалидностью школьного возраста (более 5 тысяч детей обучаются по инклюзивной форме, более 7 тысяч детей обучаются в школах для детей с ОВЗ).
- С 2019 года Татарстан стал участником проекта по поддержке образования для детей с ОВЗ в рамках федерального проекта «Современная школа» национального проекта «Образование». За четыре года реализации проекта (с 2019 года) 28 школ для детей с ОВЗ оснащены специальным оборудованием. Общая сумма проекта за этот период составила 146 миллионов рублей, из которых 118 миллионов рублей – федеральная часть, 27 миллионов – республиканское софинансирование, - сообщают в пресс-службе министерства. - В 2024 году запланировано обновление материально-технической базы еще 11 школ на общую сумму 82,6 миллионов рублей.
В республике в рамках общественного проекта «Ментальное здоровье» функционирует служба ранней помощи для детей с расстройствами аутистического спектра и другими ментальными нарушениями, а также ведомственный ресурсный центр по сопровождению людей с расстройствами аутистического спектра. На эти цели в 2024 году выделено из бюджета Республики Татарстан 4,4 миллиона рублей.
- Когда у меня сын был уже в 10 классе, я пошла учиться на сурдопедагога. Сама я учитель начальных классов, но у нас требование, чтоб человек прошел переподготовку. На сурдопедагога я прошла, стала просить еще на логопеда пройти, у меня в группе нет логопеда. А они говорят: нам не надо, у нас нет такой необходимости. В другой раз просила на сурдопереводчика пройти — опять отказали. Сказали нет мест. Не понимаю зачем так? Даже при желании, просто вынуждают, создают условия чтоб люди уходили. Есть конечно и те, кто сам не справляется - это очень тяжелый труд. И все же...у нас в группе помимо сурдопедагога должно быть два воспитателя, а мы с сентября работаем с один только и нам их не ищут. Музыкального руководителя тоже нет. Была одна они ее уволили. Текучку создают, - дополнила Розалия.
Что у нас с заботой об инвалидах?
«Вечерняя Казань» неоднократно освещала ситуации, в которые попадали люди с ограниченными возможностями. Часть статей была про отсутствие доступной среды, другая про коррупцию в сообществах, которые по идее должны защищать инвалидов. А по факту их представители становятся фигурантами многих уголовных дел. Недавнее задержание Венеры Галустон очередное тому подтверждение. Самое печальное то, что все происходит на фоне постоянных слов о заботе.
- Я точно говорю - слова Минобразования и науки Татарстана о том, что с их стороны нормальный контроль за коррекционными школам осуществляет - это все неправда. Проблема в отсутствии надзора за образованием и воспитанием детей с особенностями здоровья - очень серьезная, - говорит Рустэм Валеев.
Возможно, ситуация измениться, если с проверкой наведаются люди в погонах.
Автор: Гузель Касимова
