Он всегда был такой: услужливый и исполнительный. С детства, проведенного в школе-интернате, где учились не совсем полноценные дети. Недостаток умственной сообразительности восполнялся трудовой деятельностью – такова была программа обучения. Не всем дано работать головой. Как говорится: «Не умеешь пользоваться мозгами, будешь трудиться руками».
Это была очень мудрая программа – академиков кормят обыкновенные люди. Кто-то должен растить хлеб, убирать мусор, копать канавы, таскать кирпичи и чистить нужники. И самое главное – ремесло! Ремесло поможет выжить самому и семье. Ремесло почетно и важно. И руки бывают умными. А еще и золотыми!
Интернат выпустил в свет немало поколений трудяг. Пьяниц, уголовников и конченных наркоманов среди выпускников – единицы! Зато ответственность и дисциплина прививалась практически в каждом человеке, выросшем среди стен той школы. Той самой школы, которой родители пугали своих непослушных и нерадивых отпрысков.
И тем не менее, человек из Ромы получился. После школы он выучился на тракториста в ПТУ, а эту профессию не каждый умник освоит. Отслужил в армии, где «затупком» не считался – приказания старшего выполнял неукоснительно. Ему было удобно: четкая команда – четкое исполнение, без лишних разговоров и вопросов: а зачем?
Вернулся в родную деревню уже сформировавшимся мужиком. Дали ему трактор, приказали пахать родные совхозные нивы «отсюда до сюда». Без лишних вопросов и размышлений Ромка пахал себе, и, наверное, всю жизнь бы пахал, но…
Но в девяностых совхоз развалили, как и тысячи других хозяйств по стране. Вот тут Ромка и сел бы в лужу, но… не сел. Он ведь не отличался особым умом, страдать и рефлексировать не умел. Зато четко знал: надо кормить мать и отца, потому что им не платят пенсию. Кто, если не Ромка им поможет?
Подался на лесной промысел. Все, что добудет: рыбу, грибы, ягоды – загонял на рынке. Какая никакая, а копейка! Мама родная подсказала, что в правлении раздают землю на паи, а технику разбазаривают за копейки. Если корову продать, то можно и МТЗ приобрести. Рома маму слушался. И теперь в хозяйстве была своя «лошадка», да сорок соток свободной земли. Насадили картошки, осенью продали – красота!
Родители не бедовали уже, но Ромку все равно тянуло в лес. Ему, оторванному долгие годы от природы, густые, темные и заболоченные хвойные урманы казались роднее, чем просторы плодородных нив, отороченных по краям разноцветьем вольных трав.
Здесь он чувствовал себя свободным и мудрым: теснота и дурнота в голове высветлялась, мысли становились ясными, и все казалось простым и понятным. Слабого ест сильный, но сильного может победить ничтожное существо, явление, козявка какая-нибудь. А потому – все равны, и кичиться своей силой не стоит.
Об этом он думал, когда увидал великолепного лося, губившего ноги об острый нож наста, и после послужившего волчьей стае трапезой. А волки, такие хитрые и изворотливые, путались и терялись, увидев обыкновенную дорогу, стараясь не ступать на середину наезженного пути. Хотя дорога, убивая, и кормила: автомобили, то и дело сбивали зайцев и лисиц. Хищные вороны в траурном оперении зловеще граяли, сидя на столетних елях, делили добычу.
Человек, дочиста обобрав лесные чащи, как лишай, сбрив с макушки земли всю поросль, оставлял после себя лысые, голые пустоши – ни стройных сосен, ни приветных берез, ни ягоды, ни зверья – ничего. Но мать-природа отвоевывала себе человеческие угодья, на время заброшенные по недогляду. Не успеешь обернуться, как на пашне пробились пушистые метелочки махоньких елочек. Прозевал – а на бывшем покосе шумит пугливым осинником молодая роща. А уж на десяток лет замешкался, так и деревню прошляпил – вместо родных избушек возвышается густой еловый бор – только медведю по такому ходить, черт в этой чаще все ноги переломает, не то, что человек.
Рома любил лес, а лес благоволил Роме. По территории заповедных гектаров бродили егеря – охраняли реликтовую чащу от браконьеров. Рома не попадался им на глазах: лес скрывал «своего» от представителей надзора. И правильно: какой от Романа вред? Он влился в простую и такую сложную экосистему урмана, стал частью его. Каждая веточка, каждый куст, птица и муравей были Роме близки и понятны. Будто не один только человек думал, а все живое думало за него.
Рома мог быть невидимым и легким. Пробраться по трясине к светлому островку, красному от брусники для него не представляло особого труда. Медвежьи угодья Рома уважительно огибал, не желая сердить их хозяина. Волчью лежку не тормошил – зверям тоже покой нужен. Дети у них.
Приглядев в тайге круглое, как зеркальце, озеро, Рома с удивлением обнаружил в нем такое скопище рыбы, среди которой водились щуки с бревно толщиной, непуганые человеком, ночью шарахающие хвостищем по хрустальной глади воды так, что брызги летели до берега. Он себя забыл на рыбалке, очнувшись от собственного стыда обыкновенной человеческой жадности.
Окоротив ненасытное нутро строгим окриком, Роман сложил в тайном месте землянку, куда потихоньку таскал нужный для одинокого хозяйства скарб. Батя с матерью на сына рукой махнули: дурак-та, че с ним сделашь! Главное, чтобы на вспашку, да на окучивание домой приходил. А что по лесам все бегает, так ничего. Женится – в себя придет.
Рома жениться не собирался. Девахи сейчас умные пошли, в тайгу с ним не пойдут. Разве дура какая, без башки – нормальным-то дом нужен, огород, поросята… Или уж совсем – в город запросится, в квартиру с унитазом. Так ведь и Ромке тогда край придет – начнет жена ныть про работу, про зарплату, детей нарожает, в школу их водить надо, учить, лечить. Какой лес? Забудь! Сиди возле ребятишек, корми их и не авкай.
Так ведь еще непонятно, какие дети будут. Много счастья матушка с Ромкой видела, с дебилом таким? И сейчас толку от сына – ноль. На люди стыдно выйти… А тут еще жена…
Не надо жены. Ну ее.
Кто бы мог подумать, что в их уже задичалую деревеньку нагрянет хорошо одетый мужик на здоровенной, с колесами, как у трактора, машине. Работу местным предлагал: денежную, спокойную, с полным социальным пакетом. Родители спросили даже, не на лесоповал ли? Мужик отнекался:
- Нет, ни в коем случае. В заповедник смотрителем. Нужно, чтобы здесь жил и места знал, как свои пять пальцев. И сохранял конфиденциальность.
- Это как? Это что? – не поняли жители гостя.
- Помалкивал чтобы.
- Браконьеров прикрывать? – врубился в беседу Ромин отец.
Ну, гость отбрехался, отмахался. Чего-то там про богатого олигарха сочинил… В общем, батюшка с матушкой решили: для Ромки – самое то! Ничего не делай, да деньги получай. Глядишь, на новый домик можно подкопить. На черный день отложить. Баню в порядок привести. Не для себя – для сына старались, не век же ему в бобылях ходить!
И Роман согласился! Он представлял себе уютный вагончик с буржуйкой, и вокруг – ни души. Ну, как у егерей, примерно. Днем – работа, обход квадратов и запах смолы, накипевшей на светлой сосновой коре, звон неугомонного комарья и песня иволги где-то в высоте мачтовых просторов. А вечером – чай в закопченном чайнике с пястью брусники, треск полешек в печи и аромат свежей ушицы.
Каково же было его удивление, когда запихали Рому в вертолет (страсти господни) и доставили на аккуратную лужайку, заранее выкошенную для посадки транспорта. Перед парнем красовался янтарный, словно масляный, новехонький дом, каких Рома отродясь в здешних местах не видал. Внутри потолок отсутствовал, и крыша возвышалась голыми рублеными сводами, отчего постройка казалась огромной и гулкой. В камине можно было быка зажарить. Столы великанские, из массива дубового. А дубу – лет пятьсот!
Все в диковинном доме угнетало размерами и ужасно раздражало. Спрашивается, зачем в избе такая печь? Звону много, толку – ноль. Зимой, как не топи – околеешь! Зачем губить могучие деревья, пожрать места не хватает? Из досок сколотить происхождение не позволяет? Куда потолок подевали? Чтобы сквозняк гулял? Чудаки…
К счастью, дурацкая изба предназначалась не для Ромы, а для важной госпожи, которую Роме надлежало обслуживать. Камин сутками топить не надо было – мужик, сопровождавший нового работника, показал подвальную котельную, где стоял мудреный агрегат, рассказал, как и чем его топить, как регулировать температуру, чтобы в доме стало тепло. Рома испугался даже – техники всякой, кроме трактора, он боялся до жути.
А еще кофеварка, музыкальный центр, кондиционер, телевизор, микроволновая плита и много всякой ерунды, назначения которой Рома не понимал. Мужик взглянул на него остро, в кладовой собрал все инструкции, маленькие книжонки к технике, а так же брошюру, где описывалось, как пользоваться нагревательным котлом, кинул стопку перед Ромой и приказал прочитать десять раз и запомнить все наизусть.
- Проверю через десять дней! – строго пригрозил он.
В остальном было проще. Баню топить особой науки не надо. Дрова сложены плотными стопками в фигурную поленницу. И сторожка имелась. Правда, вагончиком ее назвать язык не поворачивался: аккуратный рубленый домик, с нормальной печуркой и простой мебелью. Рома залюбовался: кровать уж очень добротно сделана – крепко стояла на деревянных ногах, с удобным матрасом и мягкими подушками. Не мамина перина – так он перины терпеть ненавидел. Лучше всего на лапнике спать. Но и на матрасе хорошо растянуть затекшее от работы тело.
Невдалеке от «дачи» расположилось озеро, не озеро, бочажок, похожий на пруд.
- Отсюда воду качай на хозяйственные нужды. А на питье и пищу брать не вздумай – в кладовой в бутылях вода. Там и продукты разные.
И опять началось: как работает насос, чего и куда, да зачем… А для домины – скважина есть, она уже к водопроводу подключена, а электричество от генератора, а генератор там-то, там-то. А заводить его – так и так… К вечеру у Ромы голова вспухла, и ему хотелось послать все к едрене-фене и смыться козьими тропами из этого мудреного места, испохабленного прихотливой бабой, которую Рома пока не знал, и знать не хотел.
- Ты особо не парься, - наконец сказал работодатель. Ничего тут заумного нет, да и хозяйка проживать тут годами не собирается. Главная твоя задача – сторожить и не подпускать посторонних. Так ведь ты – мужик не из пугливых. Браконьеров, да туристов шуганешь, как следует, а беглых зеков, если появятся смельчаки такие, просто пристрелишь.
- Чего-о-о? – у Ромы по коже мороз пробежал.
Работодатель расчехлил новехонькую сайгу.
- Пользоваться учить не надо?
Сайга была проста, как Калашников. Ничего удивительного – на базе всемирно известного автомата создана. Ромка мечтал о таком карабине.
- И че? Прямо в людей стрелять? – оробел Рома.
- Ничего! – рявкнул вдруг дядька, - не ссы в трусы, у тебя должность все позволяет, государственный объект охраняешь! Надо понимать! Зато и деньги платят! – Он моментально сменил угрожающую окраску голоса на ободряющую, - но тут, мы проверяли, на триста верст вокруг ни души. Чащоба непролазная. Расслабься, парень!
Дядька побыл с Романом еще три дня. Помог освоиться и привыкнуть. А в четверг прилетел вертолет (сколько денег у бабы, коли позволяет себе такое невиданное расточительство), и наставник отбыл из тайги. Даже ручкой не помахал на прощание.
Автор: Анна Лебедева
