У Галины Петровны роман с мужчиной одним случился. Шестьдесят пять ей лет по паспорту, а мужчина, Эдуард, ровесник.
Сама-то Галина Петровна ни про какие романы и не помышляла давно. Как ушел от нее супруг лет пятнадцать назад, так и завязала с подобными отношениями. У нее дети и работа имелись. Не до чувств.
И вот - роман на седьмом десятке. Эдуард с Галиной Петровной когда-то в классе одном учился. Тощий он тогда был, белобрысый. Все с шахматами ходил. На Галю смотрел смущенно сквозь очочки. После школы Галя Эдуарда и не видела ни разу. А спустя такое вот количество лет - роковая встреча. И закрутилось.
А самое интересное, что чувство у Галины Петровны свежее такое. Никаких нафталиновых воздыханий и хруста в хрящах. А страсть и человеческий интерес. И душевно так им, и хорошо. Встречаются себе, в парках гуляют, в театры ходят. Книги обсуждают. Летают в путешествия небольшие. Там по музеям бродят - к истории прикасаются, и кухню местную изучают. И страсть, конечно, хлещет буквально.
И так уж Галине Петровне чудесно с Эдуардом - как и в молодости не случалось. Все в радость. И мыслей всяких нет скучных. Про замуж, быт, кастрюльки, стареющую свекровь и нежелательные беременности. Чистое счастье и легкость бытия.
Детям Галя, конечно, об Эдуарде не рассказывала долго. Неудобно ей было. Скажут еще дети, что мать с ума съехала. У детей-то всякие сложности жизненные в разгаре. У старшей дочери Веры муж груш переел. У младшей, Томы, трое ребят на руках. И она с этими ребятами будто уж на сковороде. Быт у дочек, кастрюльки, стареющие свекрови. Серьезные дела. Им помощь нужна посильная. А у Галины Петровны - страсть и театры. Как детям расскажешь? “Совсем бабка, - думала она, - и с дуба рухнула. Так и скажут. К земле уже потихоньку принюхиваться пора, о душе задуматься. А она вон чего творит”.
Но долго утаивать невозможно. Узнали дети про Эдуарда.
- А он, - дочки спросили, - Ромео этот комодный, случаем, не проходимец? Не выйдет так, что как-то метры твои жилые захапает? Видит, небось, что тетка пожилая перед ним нимфеткой прикидывается. И проворачивает свои делишки. Главное, мама, не прописывай проходимца. А лучше бы ты нам с детишками помогала побольше. И времени на глупости не оставалось. Возраст дожития для того и придуман природой - детям помогать. На выходные забирала бы внучат всей гурьбой. А мы бы выдохнули хоть. У других-то детишек - нормальные бабушки. То в кукольный их волокут, то на дачи малину поедать. А ты - эгоистка бессовестная. И не зря папенька от тебя, получается, ушел.
Приятельницы и вовсе посмеиваются над Галей за глаза.
“Взбесилась Петровна, - хихикают, - на старости лет. Нет бы внуками заниматься, к дочкам поближе держаться. А она вон какую Латинскую Америку вытворяет. Променяла внучат на мужика. И зачем он ей? Нам вот, к примеру, не нужны такие ламбады. Мы с мужьями живем. И давно нам эти мужья будто далекие родственники. Не зря народная мудрость есть, что сердце с возрастом ужасно остывает. Внучатами занимаемся и на дачу ездим. Картофель и репу сажаем. А ламбады - это мы еще в юности комсомольской оставили. Всему, как говорится, свое время. Но ничего. Запоет скоро Галя. Станет немощной, начнет у внучат воды просить. А они ее к Эдуарду за стаканом отправят. И очень правильно сделают”.
А Галине Петровне такие мнения узнавать ни очень приятно. Но на чужой рот платка не накинешь. И решила она не слушать мнений. В Грузию с Эдуардом поехала - к истории прикасаться.