Груз драгоценный баржа принимала -
Дети блокады садились в неё.
Лица недетские цвета крахмала,
В сердце горе своё.
Девочка куклу к груди прижимала.
Старый буксир отошёл от причала,
К дальней Кобоне баржу потянул.
Ладога нежно детишек качала,
Спрятав на время большую волну.
Девочка, куклу обняв, задремала.
Чёрная тень по воде пробежала,
Два "Мессершмитта" сорвались в пике.
Бомбы, оскалив взрывателей жала,
Злобно завыли в смертельном броске.
Девочка куклу сильнее прижала...
Взрывом баржу разорвало и смяло.
Ладога вдруг распахнулась до дна
И поглотила и старых, и малых.
Выплыла только лишь кукла одна,
Та, что девчушка к груди прижимала...
Ветер минувшего память колышет,
В странных виденьях тревожит во сне.
Снятся мне часто большие глазищи
Тех, кто остался на ладожском дне.
Снится, как в тёмной, сырой глубине
Девочка куклу уплывшую ищет.
До нынешнего лета лишь скромная надпись на камне напоминала о трагедии, случившейся на Ладоге близ острова Птинов восемьдесят три года назад - 17 сентября 1941 года. Тогда штормом была разбита баржа Б-752, на которой из блокадного Ленинграда эвакуировали командиров, курсантов, преподавателей и служащих военных училищ, их семьи с детьми, военных медиков, гидрографов.
Первой блокадной осенью на Ладожском озере произошло следующее. В ночь на 17 сентября 1941г. в районе между банкой Северная Головешка (6,4 мили к N от мыса Пайгач) и о. Сухо, почти одновременно погибли три баржи:
- баржа № 752 с курсантами и командирами военно-морских учреждений г. Ленинграда;
- баржа с двумя пулеметными батальонами:
- баржа с боеприпасами.
Только на одной барже № 752 находилось в общей сложности от 1200 до 1500 чело¬век, в том числе:
- курсанты и начальствующий состав Военно-морского инженерного училища им. Ф.Э.Дзержинского - 424 человека;
- курсанты и начальствующий состав Военно-морского гидрографического училища им. С. Орджоникидзе - 176 человек;
- выпускники Военно-морской медицинской академии - 182 человека;
- члены семей начальствующего состава - 28 человек, в том числе дети;
- сотрудники картографического отдела гидрографии ВМФ - 43 человека;
- сотрудники гидрографического управления - 44 человека;
- личный состав ряда других морских учреждений.
На душе капитана буксира «Орел» Ивана Дмитриевича Ерофеева было неспокойно.
Он ходил по Ладоге не один год и хорошо знал коварство осенней погоды в этих местах. «Считаю невозможной буксировку баржи в условиях приближающегося шторма», – высказал он свои опасения.
Но... шла война. Подчиняясь приказу, «Орел» натянул трос, и баржа №725 с людьми на борту вышла в открытое море. Постепенно ветер крепчал, волнение усилилось, началась качка. Неожиданно корпус баржи сильно заскрипел, послышался шум льющейся воды. Это в обшивке борта появилась трещина. Вода хлынула в трюм, люди устремились к выходным люкам. Но баржа оседала все глубже. За бортом перекатывались и обрушивались крутые волны. Но это были еще не пиковые часы штормовой ночи. Неумолимая стихия подавляла всякие попытки спасения баржи.
Был отдан буксирный трос, «Орел» стал маневрировать вокруг баржи, неустанно передавая сигналы SOS. Но среагировали на них быстрее фашистские самолеты. За морскими волнами следовали ударные волны от разрывов бомб. По самолетам открыли стрельбу из винтовок, но оружия было мало, и рассчитывать на эффективность такого слабого огня не приходилось.
Отбомбившись, самолеты в очередной раз улетели. Казалось, наступила передышка, но шторм становился все сильнее. Баржа так низко села, что волны без труда прокатывались над палубой, унося людей в пучину целыми группами. Относительно безопасным местом, куда не так проникала вода, была шкиперская рубка. Поэтому мужчины стали собирать в ней промерзших женщин и детей.
Капитан буксира Иван Ерофеев рисковал судном и экипажем, но делал все возможное для спасения погибающих людей. «Орел» маневрировал вокруг баржи, подбирая людей, когда произошел самый страшный эпизод этой трагедии. Ударами гигантских волн средняя часть палубы с еще находившимися на ней сотнями людей была оторвана от корпуса и смыта за борт. Буксир еще почти пять часов подбирал тонущих, но он был слишком малым судном, чтобы принять на борт всех. Благодаря самоотверженным действиям капитана и экипажа спасено было 216 человек. Точное число погибших из-за отсутствия полного учета пассажиров никогда не станет известным.
Перед выходом каравана из бухты, сила ветра колебалась от 2 до 3 баллов и по прогнозу погоды не должна была быть больше четырех. Но, при входе в район банки Северная Головешка погода изменилась – ветер, усилившийся до 8-9 баллов, оборвал буксирные тросы, заведенные с парохода «Орел», и баржа начала заполняться водой.
Около девяти часов баржа № 752 окончательно была залита водой.
Чтобы сохранить ее плавучесть, экипаж сбросил 4 автомашины, но это не помогло. Огромными волнами смыло надстройку и людей с верхней палубы. Буксир «Орел» подал сигнал «SOS» с указанием своих координат и приступил к спасению утопающих.
Несмотря на меры по спасению людей, те, кто держался на поверхности воды, постепенно тонули, замерзая в холодной воде, или погибали, спасая других.
К месту гибели баржи с мыса Осиновец и порта Новая Ладога были высланы все наличные плавучие средства. Но в ту штормовую ночь некоторые корабли к месту аварии не дошли, другие двинулись на помощь терпевшей бедствие барже с двумя пулеметными батальонами. Спасением баржи № 752 по существу занимались только два корабля: пароход-буксировщик «Орел» и
канонерская лодка «Селемджа». Руководил процессом капитан III ранга Владимир Юрьевич Браман.
Благодаря его расторопности, грамотным действиям было спасено 216 человек. Канонерская лодка "Селемджа" пришла на подмогу не сразу, отражала воздушные атаки немцев.Канонерская лодка „Селемджа” подошла к месту катастрофы. Боцманы „Селемджы” спустили за борт несколько штормтрапов. Ими мог воспользоваться любой человек, оказавшийся в воде рядом с кораблем, и спастись, поднявшись самостоятельно по одному из них на палубу корабля. Вначале канонерская лодка приблизилась к носовой надстройке баржи. Корабль и баржа ещё сильно раскачивались на волнах. Швартоваться к полузатопленной барже было опасно: можно было вывести боевой корабль и строя на несколько месяцев. Поэтому спасательный пеньковый конец и пробковый круг были единственными средствами для снятия людей с надстроек баржи.
Краснофлотцы „Селемджы” сбрасывали за борт на спасательном конце пробковый круг, приглашая, тем самым, кого-либо одного из находившихся на надстройке, воспользоваться им. То есть предлагалось одному из терпевших бедствие прыгнуть в воду, примерно, с трех–четырех метровой высоты, всплыть и вцепиться в спасательный круг. На надстройке баржи это люди расценили по другому. Около шести часов они ждали помощи. Ветер, холодная вода, нервное и физическое напряжение ослабили и истощили их физически и морально. Жажда жизни и спасения были беспредельны. Некоторые потеряли хладнокровие и верный расчет в своих действиях. И когда представилась возможность спастись, они пытались превратить её в действительной.
.
