Статистика: за 2021-2023 г. в России пропало около двух тысяч пожилых людей. Такие цифры привела недавно координатор поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» Татьяна Александрова.
Всем здравствуйте! Сегодня я хочу выложить свои наблюдения по поводу пропавших людей. Да, да! Вы все правильно прочитали. Пропавшие, потерянные люди – не такая уж редкость в нашей жизни. По-крайней мере, за последний год я трижды столкнулась с необходимостью возвращать таких людей, хотела написать «на базу», но нет, конечно, нет. К себе домой. Кто знаком со мной, тот знает, что в 2022 году у меня пропал в лесу отец. Мы его искали, нам помогали в этом отзывчивые люди, на пятый день поисков, в обед, мы нашли его, умирающего от жажды, в лесной канаве. Тогда произошло чудо, мой брат свернул на тропинку, которой не было на карте, и там, среди высокой травы, он заметил руку лежащего на земле отца. Это было как иголка в стоге сена, найти которую был один шанс из ста. Моя первая статья в блоге как раз была посвящена этому событию, она открыла мой канал, который потихоньку, очень медленно, но все-таки пополняется подписчиками.
С тех пор я остро реагирую на объявления о пропажах людей, стараюсь помочь, чем могу, поддержать. Но и мне лично чаще стали попадаться люди, мимо которых я бы спокойно прошла, не будь той памятной истории с отцом. Во всех случаях главными героями становятся старики с нарушениями функций головного мозга. Эти нарушения проявляются потерей памяти и дезориентацией в пространстве. Если бы я смотрела сериалы, я бы наверняка привела пример оттуда, поскольку там кто-то постоянно теряет память. Но в реальной жизни все гораздо печальнее. Несчастные пенсионеры понимают, что с ними что-то не так, и стесняются обратиться к прохожим за помощью. Да и прохожих, в тех местах, где они бродят, может попросту не быть.
Дом моего брата стоит на окраине деревни. За ним только огромное поле и лес. В прошлом году я навещала брата, который переживал не лучшие времена. Я привезла ему лекарства, мы выпили чаю, и я отправилась к машине, стоящей на краю поля. Дул сильный ветер, который был особенно неприятным на открытом пространстве. Я уже садилась в машину, когда за спиной возник старик. На нем была приличная одежда, меховая шапка, но руки были красными от холода. Он произнес какие-то слова, но я не могла их разобрать. Пьяница или бомж, подумала бы я, если бы не история с отцом. Повторяю, я бы уехала от греха подальше, если бы не история с отцом. Человеку было трудно говорить от холода, он жутко замерз. Сказал, что живет в городе, до которого десять километров. Сказал, как зовут его жену, назвал ее по имени-отчеству. Как оказался здесь, не помнит. Что это за место, не знает. «Может вы подскажете, в какой стороне ******?», - робко попросил он. В итоге, подключив брата, полицию (которая, кстати, так и не приехала), и местных жителей, мне удалось вернуть его жене. Так и просится написать «счастливой жене», но это не так. Я нашла его дом за два километра от поля, он сам узнал место. Мы вышли из машины, навстречу шли три женщины. Одна из них обратилась к старику так, как будто он вышел на пять минут за хлебом. На мой недоуменный взгляд, она пояснила, что он часто пропадает на полдня, а то и больше. «Я ему говорю, сиди дома, нет, не сидит. Хотела в больницу отправить, да направление никто не дает, а платно дорого очень. Так и живем, а что делать».
Можно было бы сказать, какая я хорошая. Не прошла мимо, помогла вернуться. А у меня перед глазами стоит другой старик. Он медленно бредет по пыльной дороге, его ноги сбиты в кровь, а из калош торчит трава. Он напихал травы в обувь, чтобы было не так больно идти. И все равно, ноги еле двигаются. Губы пересохли, потому что стоит жара. Вокруг нет ни капли воды, ни луж, ни росы, только перед глазами целые баки с прохладной водой. Повсюду колодцы, но их охраняют. Где-то река, но до нее не дойти. У него запрет на воду. Он ее никогда не достанет, потому что она только в его воображении. В реальности ее нет. Вокруг только дорога, поле, палящее солнце и боль. Боль в ногах, во всем теле и, главное, в глазах. Они сухие и даже моргать больно. Язык распух от жажды и сильно мешает во рту, не дает дышать. А вокруг поле и пыльная дорога, по сторонам лес. Как долго это продолжается, не понятно. И никого вокруг. Но вот вдалеке показалась машина. Она подъехала ближе. Может там есть вода? Может там спасение? Машина остановилась. Но язык не слушается, он хочет спросить, как добраться до ********, далеко ли? Он не хочет утруждать водителя, он ничего не просит, просто вдруг он подскажет в какой стороне его дом и даст воды?
«Пьяница или бомж, так мне показалось», - вспомнит потом водитель лесовоза, «Вел себя как-то странно».
Да, он уехал. Просто уехал. Правда, когда услышал о поисках пропавшего человека, рассказал о встрече в лесу. После его слов, мы перенесли поиски в тот квадрат, где потом и нашли моего отца. Еще живого. Но нашли мы его не сразу, а спустя двое суток после его встречи в лесу с водителем лесовоза.
Когда спустя полгода, я рассказывала своему парикмахеру о том, как водитель проехал мимо попавшего в беду человека, я услышала равнодушное: «Он -то откуда знал?» Действительно, в лесу ведь на каждом шагу попадаются люди, все поведение которых буквально кричит: «Я ПОПАЛ В БЕДУ, ПОМОГИТЕ МНЕ». Либо пьяные ягодники, либо бомжы, бредущие по лесным пыльным дорогам. Короче, нет у меня теперь личного парикмахера. И это один из поступков, о котором я не жалею.
Буквально вчера, на ночь глядя, мы поехали с Умой в деревню. Поскольку у меня на попечении парочка деревенских собак, я попросила сына вынести к дороге кастрюлю с кашей. Это, конечно, не важно. Важно то, что мне пришлось остановиться у дороги, чтобы посадить мужа и Умку, и забрать кастрюлю с едой. Навстречу нам из темноты вышла женщина. Она шла прямо по проезжей части, и машинам приходилось ее огибать. Я раньше не видела ее в наших местах. Она была одета в белую куртку, лицо худое, изможденное, на вид лет 70. «Вы можете подсказать, где тут улица Текстильщиков, дом 5». Она старалась говорить вежливо, всем видом показывая, что у нее все нормально, просто заблудилась. Но нам было ясно, как она замерзла и устала.
Мы с мужем переглянулись. Наш атомный пес прыгал, как безумный, предвкушая игры на свежем воздухе. Поэтому мы оба посмотрели на Мишу. Миша, которому и так не нравилась идея с кастрюлями, быстро смекнул, что сейчас его попросят проводить старушку до Текстильщиков, 5. Но просить нам не пришлось. В таких вопросах мы поступаем одинаково. Уже вечером, приехав из деревни, мы выслушали долгую историю с участием полиции, опросом жителей, возвращением старушки к внучке, которая, совсем не была счастлива увидеть свою больную бабушку и долго не открывала дверь. Миша назвал ее неадекватной и немножко не в себе. «Ты имеешь в виду бабушку?» – уточнила я. «Нет, внучку». Кстати, «Текстильщиков, 5» был совершенно неправильный адрес. Женщина живет совсем в другом районе. Неизвестно, что происходит в голове больных людей, которые вытаскивают из памяти первые попавшиеся адреса.
Что хотелось бы сказать. Жаль, что у нас нет специальной службы для таких людей. Вот движение первых, например, есть, а помощи доживающим свой век - нет. Им не оказывается квалифицированная медицинская помощь. Их родственники потеряли всякое терпение и не прочь поскорее от них избавиться. Но чаще всего, они просто не знают, что делать. Специализированные центры, куда их можно было бы отправить, либо недоступны простым людям по цене, либо такие же страшные, как приюты для животных. Все знают, что там долго не живут.
Поэтому такие люди на наших улицах. Бредут себе, сами не зная куда. Холодные, голодные, больные. Если они обратятся к вам, не уходите в сторону. Возможно, вы не зря оказались на их пути домой.
Ставьте лайк, подписывайтесь на мой канал. Здесь истории, о которых хочется рассказать
