В нашем путешествии по началу XV века, в котором нас с вами ведет большой друг нашего канала, историк, лингвист-переводчик и писатель Зои Лионидас, мы добрались до 1400 года, когда заболел маленький дофин, а в Париж пожаловал за помощью сам византийский император Мануил Палеолог. Императору от Франции нужна была помощь в борьбе с турками, однако французский, а точнее бургундский регент от помощи уклонился. Разумеется, у него были веские причины так поступить, однако предоставим возможность Зои дальше продолжить рассказ...
В самом деле, годом ранее лояльный к французам король Ричард был свергнут с трона, и в плену закончил явно не своей смертью, а корону надел на себя узурпатор Генрих Болингброк, принявший имя Генриха IV. Вдовствующая королева, а попросту говоря, старшая сестра нашего героя, Изабелла, обреталась под замком, под крепкой стражей, покуда узурпатор решал, следует ли выдать ее за собственного сына или отправить на родину. Рисковать в подобном случае явно не стоило, и посему император получил обидный, но вполне ожидаемый отказ.
Однако, череда визитов на этом не закончилась, и уже через два месяца после отъезда раздосадованного императора, Париж посетил дедушка нашего героя с материнской стороны – герцог Баварии Стефан Великолепный. Документы ничего не говорят о том, встречались ли дедушка и внук, но чисто теоретически можно предположить, что старый герцог хотя бы из вежливости нанес визит в детский особняк, одарил малышей сладостями и игрушками, после чего вскорости отбыл восвояси.
Холодная и сырая зима, несмотря на все усилия и предосторожности, окончательно подорвала хрупкое здоровье дофина. Мальчик угасал на глазах, и если врачи отдавали себе отчет, чем закончится затянувшаяся борьба с болезнью, то предпочитали тактично молчать, тогда как несчастная королева до последнего готовая была цепляться за малейший признак улучшения в состоянии любимого сына. Что касается народа, в гуще такового упорно не хотел умирать слух, будто дофина травят медленно действующим ядом (вопрос, кому и зачем это было нужно – никогда не получил внятного ответа). Из страха за жизнь наследника, парижская толпа из раза в раз требовала от королевы, чтобы она выводила сына на балкон, и «добрые парижане» воочию могли убедиться, что наследник престола и надежда французской монархии все еще живет.
Подобные вынужденные появления на сыром осеннем, а затем и зимнем ветру, также не добавляли здоровья ребенку, он чах буквально на глазах, по выражению хрониста Пентуэна, постепенно превращаясь в скелет, обтянутый кожей. И наконец, отчаянная борьба за жизнь ребенка завершилась в ночь с 11 на 12 января нового, 1401 года, когда разрушенные легкие уже окончательно оказались не в силах поддерживать жизнь в теле восьмилетнего мальчика. Королева была безутешна, двор погрузился в глубокий траур, и лишь король, едва-едва вынырнувший из пучины своего очередного приступа пока еще ничего не знал – ему боялись сообщать, чтобы избежать немедленного рецидива... Худенькое тело дофина Карла будет, по истечению полагающегося срока, доставлено в фамильную усыпальницу французских королей, чтобы навсегда упокоиться в маленькой гробнице рядом с могилами брата и сестры, умерших в младенческом возрасте.
Отдавал ли наш герой отчет в происходящем? Вряд ли. Мало того, что у четырехлетнего ребенка понятие о смерти само по себе является чем-то смутным и малоинтересным, между старшим и младшим вряд ли существовали особенно тесные отношения – разница в возрасте и интересах, без сомнения, давала о себе знать. Однако, для нашего героя спокойная жизнь отныне заканчивалась раз и навсегда - отныне из малоинтересного младшего отпрыска монарха, юный Людовик становился наследником престола, полный контроль над которым был остро необходим любому, кто пожелал бы занять и удержать за собой кресло регента.
Впрочем, пока маленький Людовик понимает только одно – его переселяют в более просторные и богатые покои брата (что несомненно радует наивного малыша), а уже два дня спустя, 14 января, ему торжественно присваивают титул герцога Гиеньского, прежде принадлежавшего дофину Карлу.
Строго говоря, это был т.н. «титул притязания» - Гиень уже два века была английским владением, присоединившись к островной короне после того, как ее последняя герцогиня – Алиенора Аквитанская, обвенчалась с королем Генрихом II, и посему, этот титул, упорно передававшийся от прежнего дофина к новому, знаменовал решимость французской монархии возвратить себе эти потерянные земли. Забегая вперед скажем, что так оно и будет, однако, случится это уже при новом короле – Карле VII Победителе.
Ну а что было дальше, мы, как обычно, узнаем из следующей части нашей истории, поэтому подписывайтесь на мой канал, чтобы не пропустить что-то интересное. Начало же нашей истории, как и другие рассказы о героях XV века можно найти здесь:
