В вопросе этнической принадлежности варягов-руси часто акцентируют внимание на их религии. Высказываются разные точки зрения: от вполне разумных, до довольно странных.
Основная проблема при этом заключается в том, что в пользу германского происхождения варягов-руси говорит слишком многое, но в вопросах религии германцы почему-то почитают местных славянских богов, тогда как о культе Тора, Одина, Фрейра и прочих асов и ванов нет почти никаких данных.
Это порождает закономерные вопросы, из которых можно сделать не всегда логичные следствия. Приведу пару крайностей.
«Славянские боги – не славянские!»
Например, некоторые утверждают, что культ Перуна есть не что иное, как культ Тора. Правда, при этом обычно игнорируется то, что Перуна почитали даже там, где никакими варягами-русью и не пахло.
Игнорируется при этом и то, что наличие бога-громовержца (как правило, связанного с властью) типично для индоевропейских религий.
Если мыслить в таком ключе, то с такими же основаниями можно объяснить наличие в германском пантеоне бога-громовержца (Тора) контактами с древними римлянами, у которых был громовержец-Юпитер.
Велеса отдельные сторонники этого направления умудряются привязать к Одину, хотя оснований отождествлять оных у них, мягко говоря, с гулькин нос.
Одним словом, в погоне за целостной дойчен-картинкой отвергается очевидное негерманское происхождение местных славянских религиозных культов.
«Скандинавы бы своих богов не предали!»
Другие настаивают на том, что варяги-русь не могут быть скандинавами по той причине, что они почитали славянских богов, и на этом основании сторонники этой гипотезы отвергают избыточное количество данных, свидетельствующих в пользу германского происхождения варягов-руси.
Попробуем разобраться в этом вопросе.
Боги глазами язычников
Чтобы понять, что происходило в те времена в религиозном плане, нам для начала нужно на время постараться перестать быть христианами.
И даже если вы, дорогой читатель, не считаете себя таковым, всё равно постарайтесь, ибо наверняка ваше сознание пропитано христианскими образами, идеями и пр: здесь заблуждаться не стоит.
Итак, для начала язычники не знали, что они язычники и что они образуют какую-то отдельную от христиан общность.
Они просто почитали определенных богов. Иногда большее количество, иногда меньшее. Отдельные люди могли чтить только какого-то одного или сразу несколько: в этом вопросе было множество вариаций.
У них не было лежащего в сундуке перечня допустимых к почитанию богов, и нет оснований считать, что они вообще считали, что количество богов имеет какой-то предел.
Тем более они не носились с концепцией, согласно которой они являются, скажем, последователями славянского язычества, или германского. Быть почитателем Юпитера или Афродиты – это понятно, но изречь, что-то вроде «аз есмь римский язычник» – это уже ход современной мысли, отталкивающейся от современных концепций.
Вполне очевидно для тогдашних людей было и то, что не только у них есть боги, но и у других народов тоже. Иногда они похожи. Иногда нет, но и другие народы тоже в чем-то похожи, а в чем-то нет.
Религиозная ненависть
Фактически неприязнь к чужим богам, насколько мы можем судить, снижалась одновременно с постепенным отказом от архаичной идеи, согласно которой некоторое племя считало себя людьми, а всех прочих – в лучшем случае не факт, что людьми, а то и вовсе злобными, инфернальными тварями.
При таком взгляде на мир, само собой, инфернальными и злобными становились и боги других племен, да и их земля нередко воспринимались как филиал ада на земле, населенный демонами.
По мере того, как контакты становились прочнее, все более очевидным становилось и то, что соседи, оказывается, тоже являются людьми. Соответственно и земля у них не такая уж и страшная и боги тоже могут оказаться вполне нормальными.
- Если сближение продолжалось, некоторые чужие боги могли перейти в число почитаемых или же их образы могли слиться.
Хороший пример нам дает религия греков и римлян, где от заимствований и смешения в глазах рябит. И славяне в этом плане исключением не были. Во всяком случае, в киевском пантеоне Владимира Святославича наряду со славянскими именами мы обнаруживаем и два, скорее всего, иранских: Хорс и Симаргл.
Ничего удивительного, учитывая очень плотные контакты славян с уходящими с исторической арены северными иранцами (сармато-аланы), часть которых наверняка была ассимилирована славянами (некоторые сармато-аланские фенотипы стали славянскими), а также в свете того, что часть иранской лексики перетекла в русский язык.
И, судя по всему, наших предков дохристианского периода почитание кем-то других богов ничуть не заботило. Недовольство могло возникнуть разве что в тех случаях, когда культ какого-то непривычного бога насаждался сверху, но такое случалось редко.
И, похоже, совсем никого не заботило, если какой-то человек был последователем другого культа. Следить за соседом, чтобы уличить его в почитании какой-то запрещёнки – это из мира воинствующего монотеизма.
К примеру, часть римлян и даже императоров почитала, скажем, египетских богов. Например, основавший династию Флавиев Веспасиан чтил Изиду, хотя и имел довольно авторитетное римское происхождение, но уж никак не египетское.
Теологические различия в мире язычников
Пристальное внимание к букве религиозного закона тоже выраженным не было. Если, скажем, христиане могли дать друг другу «перца», не сойдясь во мнениях относительно того, стоит ли использовать закваску для выпечки хлеба, используемого во время причастия (не говоря о множестве других вопросов) и могли дать много большего жару по поводу произнесения имени бога или его восприятия, то язычники в этом плане были не слишком придирчивы.
К примеру, те же римляне порой вообще, чтобы не морочить римской аудитории голову, говорили, что германцы почитают «римлян» Меркурия и Геркулеса. Видимо, отождествили Вотана с Меркурием, а Тора с Геркулесом.
И такой подход оправдан, ибо, что могли сказать римлянам какие-то тарабарские имена «Вотан» и «Тор»? Поэтому, прикинув сходство в функциях, римляне, образно выражаясь, назвали мотоцикл мотоциклом, а уж формой руля решили не озадачиваться.
Можете себе представить, чтобы, скажем, мусульмане или христиане сказали, что какой-то не знавший миссионеров народ почитает «ну типа как Христа/Аллаха, просто называет его как-то по-своему»?
Ответом может быть то, что русскоязычные мусульмане до сих пор предпочитают писать «Аллах» как «Аллаh», чтобы более точно отразить правильное произношение, а христиане, говоря о своем боге пишут "бог" с заглавной буквы: в таких вопросах для христиан, иудеев и мусульман мелочей нет.
Однако приписывать язычникам придирчивость монотеистов глубоко ошибочно. Они, скорее, были всеядны.
Во многом на этом основан феномен двоеверия, когда вчерашние язычники, приняв какую-либо монотеистическую религию с традиционной для монотеизма претензией на высшую и единственную истину, на длительный срок сохраняли солидную часть прежних воззрений.
Принять нового бога для них было нетрудно: много легче, чем принять новое видение мира, в котором есть место только для одного из богов, а другие вообще считаются несуществующими или неправильными (в этом вопросе богословы так к окончательному мнению и не пришли, балансируя между отрицанием того, что языческие боги существуют, и идеей, согласно которой они являются бесами).
Для сравнения, в тех регионах, где соседствовали, скажем, ислам и христианство, выраженные смешанные формы не образовались, поскольку носители каждой религии уже мыслили по принципу «или одно или другое».
В то же время в странах с сильными языческими традициями, наподобие стран Дальнего Востока, и сейчас наблюдается вольная смесь разных религий и, скажем, в Японии общее количество последователей различных культов превышает число жителей этой страны.
Просто потому, что один человек может позволить себе чтить разных мифологических персонажей из совершено разных религий.
По Китаю достоверных данных можно сказать нет, но, по словам очень многих, кто там жил и интересовался этим вопросом, для китайца нет ничего особенного в том, чтобы посещать храмы разных религий, будучи и немного даосистом и немного буддистом. Да и чуток христианином быть тоже не лишне, ибо один храм хорошо, а три – надежнее.
«Президент» и его «министры»
Отчасти языческую всеядность объясняет то место, которое занимало в их весьма размытом пантеоне верховное божество.
Иногда думают, будто бы его не было, но это не так. Гораздо важнее, что оно именно благодаря своему мега-статусу занимало, как это ни парадоксально, не самое важное место в сознании язычников. Слишком масштабное, слишком абстрактное, слишком всеобъемлющее оно было слишком уж над людьми.
Поэтому какое-то младшее божество с определенной специализацией им было куда важнее, как для нас важнее актуальное для нас Солнце, чем куда более мощные космические тела.
Пафосность бога тоже имела не самое большое значение. Это сейчас иной менеджер по продажам с дипломом экономиста может наносить себе на кожу воинские символы и носить на шее молот Тора, говоря, что это указывает на то, что он «в душе воин».
Для наших предков «в душе» было неактуально: они были гораздо больше нацелены на успешную деятельность, и были порой намного логичнее наших современников, придерживаясь идеи, что, занимаясь той или иной деятельностью, человек уже входит в сферу влияния соответствующего этой деятельности бога. И разумно пытаться заручиться поддержкой именно этого бога, а не связанного с чем-то иным.
Поэтому в аналогичной ситуации им был бы ближе бог торговли или покровитель батраков, работающих за пусть не поденную, а помесячную, но плату. Не слишком пафосно? – И ладно: главное, чтобы помощь была.
Поговорка «жалует царь, да не жалует псарь» была бы им более чем понятна.
Какой-либо выраженной конфликтности такое разнобожие не подразумевало, как не подразумевало конфликта наличие в обществе воинов, торговцев, ремесленников, власти, подданных, мужчин, женщин и т. д. Небо было для них столь же разнообразно, как и сама жизнь.
Одним из следствий того, что боги смахивали на министров, курирующих определенные стороны жизни, было то, что их власть могла быть привязана к определенной территории, слабея по мере удаления от некоего «центра».
Поэтому на чужой земле чужие боги, выполняющие аналогичные функции, могли восприниматься как более сильные, чему сохранилось немало подтверждений. И с ними лучше было не ссориться, если, конечно, в планах человека было преуспевать на этой земле.
И если, будучи проездом, это могло иметь не слишком выраженный вид, то при переселении, если не в первом, то в последующих поколениях местные религиозные традиции быстро или медленно начинали проникать в сознание переселенцев.
- Правда, на это большое влияние оказывало то, как именно происходило переселение (мирная миграция или завоевание) и то, насколько многочисленным, богатым и сильным было местное население.
Если войны не было, и коренные жители оценивались пришельцами высоко – значит, и боги у них сильные: следовательно, их нужно чтить. Да и с самими местными не грех породниться, ибо для богов кровь тоже имела значение (правда, к обсуждаемому периоду идея кровной связи с богами обычно уже, как минимум, ослабла, если не отмирала вовсе).
Из того, что мы знаем по письменным источникам и что подтверждается археологией, скандинавы появились на территории будущей Руси не с призванием варягов-руси, а раньше – уже в VIII в н. э.
И это были не столько набеги, сколько, пусть и не слишком масштабное, но переселение в страну с многочисленным местным населением, которое не было завоевано, и с которым скандинавская элита стала достаточно быстро смешиваться.
Впрочем, не только элита. Например, население Ладоги, которое изначально было скандинавским, потом славянским, а потом снова скандинавским, всего за сто лет стало многонациональным, выражаясь нынешними терминами. Между тем, это регион, где позиции скандинавов были наиболее сильны и где они местами были более многочисленны, нежели славяне.
Есть данные и о том, что скандинавы переселялись к нам не только в качестве воинов и торговцев, но и как земледельцы, которые, как и первые две категории, были не слишком многочисленны.
И всего этого (не слишком агрессивный характер миграции, долгосрочные планы относительно проживания, в большинстве случаев несравнимо большая масса местного населения и удаленность от традиционных мест почитания скандинавских богов) было достаточно, чтобы пришельцы перенимали местные религиозные воззрения.
Что же до исконной своей веры, то от нее они тоже не отказывались: многочисленные Мьёльниры, статуэтки, относящиеся к скандинавскому культу, рунические надписи, обнаруженные археологами, тому подтверждение.
То же, что найти идолов Одина или Тора археологи у нас не смогли, вполне закономерно: они и славянских идолов не возами откапывают, да и по тем, которые были добыты, остаются вопросы, ибо на них не написано «This is Перун. Made in Ikorosten’»
Более того, в самой Скандинавии с идолами тоже более чем негусто. Есть следы нехитрых культовых сооружений без намека на идолы. Есть одно упоминание христианского хрониста о наличии трех статуй в главном храме Скандинавии.
Есть небольшие изображения, из числа таких, которые можно поставить на полку (при том, не факт, что они были частью культа, а не просто изображениями), а так, чтобы что-то масштабное – насколько мне известно, нет.
Зато есть упоминание другого хрониста, который отмечал, что германцам несвойственно помещать изображения своих богов в храмах.
Как бы там ни было, но откопать мощные следы скандинавского культа непросто. Особенно за пределами Скандинавии, включая те регионы, где они стопроцентно были (например, на Британских островах).
Для сравнения, живописуя хорошо и неоднократно описанных балтийских славян, авторы раз за разом отмечают у них наличие и храмов и священных изображений, порой весьма искусной работы.
- Похоже, что в этом вопросе скандинавы и славяне придерживались несколько разного подхода в организации культа.
Закономерно можно предположить, что варягами-русью все же были балтийские славяне, присутствие которых на Руси тоже зафиксировано, а не германцы. В конце концов, славянам религиозная ассимиляция должна была даться вообще без малейших усилий.
Но тогда, во-первых, придется поступиться обилием аргументов в пользу германцев, что противоречит критериям объективности. Также придется закрыть глаза на то, что скандинавский археологический материал у нас более выражен, чем западнославянский.
Во-вторых же картина останется приблизительно той же самой, ибо о религии балтийских славян тоже сказано довольно много. И все, кто знаком с ней, наверняка отметили существенные отличия в именах богов.
Чем это было вызвано, можно спорить до потери пульса (автору этих строк наиболее аргументированной кажется версия, что причиной тому было то, что балтийские славяне жили в точке пересечения германского, славянского, балтского и реликтов кельтского мира).
Однако если сравнить богов восточных славян и балтийских, разница бросится в глаза. Вот в качестве примера:
- Восточные славяне: Перун, Сварог, Стрибог, Дажьбог, Хорс, Симаргл, Велес, Мора, Мокошь.
- Балтийские славяне: Свентовит, Яровит, Радегаст, Триглав, Белобог, Чернобог, Прове, Подага.
Так что, даже если допустить, что все эти именующиеся не слишком по-славянски Рюрики, Карлы, Инегельды и прочие Фарлафы каким-то дивным образом оказались западными славянами, нам всё равно придется признать, что они довольно быстро перешли на почитание восточнославянских богов, не оставив на новых землях памяти о Свентовите, Триглаве и прочих богах своей родины.
Конечно, наиболее вероятно, что эти боги имели просто другие имена, а по сути были теми же самыми. Так западные авторы, писавшие о них, прямо отождествляли Яровита и Свентовита аж с Марсом, который вообще из римской мифологии.
Но точно так же отталкиваться от функции и пренебречь именем могли и скандинавы и любые другие, не склонные к придиркам в плане имен, язычники.
Резюмируя изложенное, можно сказать, что вопрос о религиозных различиях преувеличен сообразно нынешним представлениям о религии, но не согласно представлениям наших далеких предков.
Тот же факт, что к моменту создания основы для Повести временных лет выходцы из Скандинавии, с одной стороны, явно чтили местных богов, а с другой – уже довольно долго жили на наших землях, указывает на то, что скандинавы были еще не полностью, но в значительной степени ассимилированы местным славянским населением.
И их (скандинавов) это, судя по всему, полностью устраивало, как устраивало и славян, не видевших в этих скандинавах нечто совершенно чуждое, как не видели местные финно-угры никакой экзотики в самих славянах.