Не шуми ты, мати зеленая дубравушка,
Не мешай мне, доброму молодцу, думу думати.
Народная песня
На первый взгляд может показаться, что в слове дубрава нет ничего удивительного, что оно совершенно понятно и прозрачно. Но это только на первый взгляд. В самом деле, а какой здесь корень? «дуб»? Тогда, морфема –рав- предстает перед нами в качестве суффикса? Но ведь такого суффикса больше нигде нет. А если корень не дуб, а дубр, то что он означал? Может быть, здесь два суффикса: р- и ав-?
Давайте приглядимся к слову дубрава повнимательней. Обычно любой однородный лес русский язык обозначает существительными, образованными с помощью суффиксов -няк/-ник: березняк, ивняк, сосняк, осинник, ельник, ольшаник (ольховник), орешник, кедровник и пр. И вдруг совершенно нетипичное слово – дубрава (дуброва).
Сегодня мы не сомневаемся, что дубравой называется именно дубовая роща, но в словаре Даля дубрава это – лиственный лес; чистый лесок, как дубняк, березняк, осинник; отъемный и чистый остров, парк. Дубровина, то же что «отъемный, березовый лесок». дубра(о)вный – к дубраве относящийся. Дубровное сено – лесное. Дубра(о)вистый – богатый дубравами, лесочками. То есть уже здесь прослеживается более широкая семантика: дубрава – роща, лиственный лес. И, кстати, непосредственно для дубовой рощи в словаре Даля имеется типичное обозначение – дубняк.
То, что дубрава в менталитете наших предков не имела отношения непосредственно к дубам, следует из таких примеров словоупотребления: Растетъ трава горичка по дубровамъ, где соснягъ да березникъ. Или: Изыде огнь ис Котигана и пропали все кедри дубравския. Здесь мы видим, что дубрава – даже не обязательно «лиственная роща», это слово понималось и как «смешанный лес».
Может быть, слово родственно древнему корню дьбрь, из которого в последствие сформировалось слово дебри? По крайней мере, суффикс –ав- в русском языке известен (держава, любава, мурава, рукав), чередование гласного в корне тоже возможно. Версия даже приводится в этимологическом словаре Цыганенко. Кстати, значение слова дебри тоже не всегда было тождественно современному.
В Словаре академии российской, изданном в восемнадцатом веке, дебрь – узкая долина между двух гор (Всяка дебрь исполнится, и всяка гора и холм смирится). В словаре Даля, изданном почти на сто лет позже, можно прочесть, что так в старину называли долину, ложбину, лог, овраг, буерак... Даль называет это значение «старым», а его современники слово дебрь понимали, как «лесистую, густо заросшую долину», что ближе к тому, как сейчас мы понимаем слово дебри, употребляемое исключительно во множественном числе. Для нас дебри – это и есть «густой лес, через который трудно пройти», «глухой отдалённый край, труднодоступные места», а в переносном значении – «малопонятные, специфичные аспекты какой-либо сферы знаний». Трансформация значения прослеживается довольно четко.
Филологи говорят, что слово дьбрь дошло до нас из старославянского языка, в котором означало обрыв, ров, горный склон, поросший густым лесом. Но ведь и в этимологическом словаре Крылова можно обнаружить нечто удивительно похожее: Дубрава – общеславянское образование, восходящее к славянскому дябръ – «лес». То есть «дебрь» и «дябръ» – в какой-то период означали одно и то же? Вы удивлены? Но разве не более удивительно, что в болгарском языке «лес» – это гора?
Во времена Даля дубравы – это чистые леса, имеющие достаточную освещенность, пригодные для сбора грибов и ягод. Запись слова в некоторых книгах, наводит на мысль, что с его этимологией всё может быть намного проще. В древних текстах встречается дубрава записанная как «добрава», и тогда это – «добрая роща; благоприятное, чистое место»? С другой стороны, случаи эти редки, что не исключает возможности ошибки наборщика или писца.
Доктор филологических наук, почётный профессор СПбГУ Владимир Викторович Колесов в книге «Занимательные рассказы из истории русского языка» писал, что когда-то дуб означало дерево вообще, от него и появилось древнейшее производное – дубрава. Дубрава – это всякий лес, не обязательно дубовый. По его мнению, слово дупло так же произошло от этого корня. «Ведь дупло может иметь любое дерево. На древность всех этих слов указывают и их старые суффиксы с изменившимися подчас формами самого корня», – писал он.
На севере, в русских говорах сохранилось старое значение слова дуб «лодка-однодеревка», а было и ещё одно, связанное с ритуальным «жильем»: умирая или погибая в битве, славянский воин должен быть положен в выдолбленную из цельного дерева ладью и отправиться на высоком костре в долгое плавание к богу огня Перуну. Эта ладья – тоже дуб.
В русском языке существуют и не столь древние примеры того, что под этим словом понималось дерево вообще, а не конкретная порода. Таковы дубина, дубинушка, дубьё со всеми спектрами прямых и переносных значений. Таков глагол дубасить, связанный всё с той же дубиной. Думается, что и дубильные свойства присущи не только дубовой коре, но и многим другим породам деревьев. В.В. Колесов приводит и ещё один пример – полабское слово дубрянка – «чернильный орешек» (из таких орешков раньше готовили настоящие черные чернила).
Далее читаем: «Шло время, люди осознавали разницу между различными породами деревьев, да и новые слова с суффиксами подталкивали к тому, чтобы связать старое слово с каким-то одним, конечно же, наиболее почитаемым деревом». Так дуб стал дубом в нашем современном понимании, а особая словообразовательная форма слова дубрава подтолкнула нас к исследованию, в результате которого мы выяснили некоторые аспекты этого долгого пути.
