Ирина не понимала, что делать. От неё отказались все пациенты. Тогда она приехала в патронажную службу, чтобы поговорить со своей начальницей Галиной Обручевой.
Галина Ильинична уже была готова к разговору. Первые дни после инцидента, смерти пациентки и прочих разбирательств, женщина считала преждевременным применять меры к своему работнику, но сейчас, когда ей по факсу пришло заключение патологоанатома, в котором четко было указана причина смерти, дело приняло совершенно другой оттенок.
— Ириша, я ведь тебя знаю очень много лет. Ну, почему так получилось, и у тебя объявилась какая-то ошибка? — задала она вопрос.
— Как получилось? — переспросила Ирина. — Тамара Васильевна была здорова, весела. Когда я уходила, у пациентки всё в порядке было.
— Ну, а в результате — смерть. А это же дело серьёзное.
— Инсулина я ей дала точно по инструкции. Вы же все сами проверяли.
— Ты же понимаешь, у нас городок маленький. Люди начнут сплетничать, разговоры, пересуды... Да медсёстры уже начинают жаловаться, что наши больные не хотят к ним подходить, они побаиваются.
— Увольняйте, — немного подумав, сказала Ирина.
— Ты что такое говоришь? Увольняйте. — Обручева всплеснула руками. — А кто работать будет? К сожалению, Ирочка, увольнением мы дело не решим. Если начнётся судебное разбирательство, я вынуждена буду сделать официальное заявление.
— Какое заявление? — Ирина напряглась.
— Ну, во-первых, что было проведено служебное расследование. Во-вторых, заявлю, что были обнаружены нарушения в твоей работе, в следствие чего ты была отстранена от исполнения своих обязанностей. Приказ уже приготовлен. — Галина Ильинична, помолчав, добавила: — Задним числом. Ириш, ну, сама понимаешь, а вдруг ты действительно ошиблась? Вдруг клиентка умерла по твоей причине? А если родственники начнут обращаться в суд и подадут иск, мы же тогда не расплатимся, мы же обанкротимся, Ира. Ну, ты понимаешь, а?
— Делайте, что хотите. — Ирина встала со стула и направилась к выходу.
— Ну как же, Ирина?.. Постой...
Но Конева не остановилась. Ей не хотелось сейчас ни о чем говорить с начальницей. Когда-то они были очень дружны, и Галина Ильинична понимала, что рано или поздно она сама пришла бы к Ирине, чтобы поговорить, успокоить, объяснить свою позицию, почему заведующая вынуждена так поступить. В конце концов, как считала Галина, она уволила Ирину негласно, всё было исключительно между ними.
Ирина пыталась понять подругу, поставить себя на ее место. Если бы она была заведующей службы, то наверное бы, не выгнала Галину. Или хотя бы временно отстранила от работы до выяснения правды, окончания всех официальных разбирательств, не так нагло и не так фальшиво, как это сейчас сделала Обручева. Глядя бывшей подруге в глаза, она озвучила предательское и лицемерное «всё хорошо, но ты иди отсюда».
***
После разговора с начальницей у Ирины совсем сдали нервы. На пол небольшой кухни, где женщина планировала приготовить ужин для близких, полетели тарелки, кружки и другая утварь. Но даже битье посуды и домашние дела не могли отвлечь её от тягостных мыслей.
Ирина села на табурет посреди разгрома и заплакала.
— Мам, что случилось? — В кухню вошла старшая дочь Вера. Увидев, что все более чем серьезно, она принялась успокаивать Ирину, поглаживая ее по голове. — Ну ты чего?
— Мам, есть что пожрать? — послышался из коридора голос только что вернувшегося из школы Александра.
— У тебя есть в голове что-нибудь, кроме еды, а? — Сестра укорила его за бестактность.
— Да ладно, как будто у меня все хорошо. Просто спросил.
— У тебя-то что случилось? — поинтересовалась Вера.
— Да в школе задразнили сегодня, — ответил Сашка.
— А что говорят? — вопрос уже задала мать.
— Да там фигню всякую. Прикинь, говорят, что кому бы ты там укол не поставила, человек умирает сразу.
Ирина вновь расплакалась. Сил у женщины не было никаких.
— Мама, подумаешь, какие-то малолетки что-то там говорят, — резонно заметила Вера. Но ее довод уже не казался Ирине твердым. Это был уже другой уровень слухов, который просто так обществом не игнорируется.
В этот момент неожиданно раздался звонок в дверь.
— Мам, я открою, — сказал Александр и вышел из кухни. — Мам, это к тебе, — послышалось из коридора через несколько секунд.
— Вам повестка. Распишитесь. — Незнакомый молодой человек, наверное, из районного центра, протянул женщине документ для ознакомления.
Это была повестка из прокуратуры.
***
Хороша картина: Ирину подозревают в убийстве пациентки, слухи множатся, как снежный ком, и от её семьи отворачивается весь город, муж лишается работы, пациенты отказываются от ее услуг, а попытка разобраться с дочерью умершей заканчивается вызовом в прокуратуру. Все это настолько сделало женщину несчастной, что ее стали посещать мысли о суициде.
На следующее утро Ирина, готовая к самому худшему, пришла по адресу, указанному в повестке. Постучавшись в дверь кабинета следователя, женщина открыла ее, поздоровалась и, не дожидаясь приглашения, вошла.
В кабинете за столом сидела женщина, старший лейтенант, следователь прокуратуры Передвигина Зоя Альбертовна. Ирина прочитала ее имя на табличке, перед входом.
— Ирина Валерьевна, наша встреча носит официальный характер, — сказала она, догадавшись, кто к ней пришел. — По факту смерти Тамары Васильевны Плещеевой мы провели установленное законом дознание и выяснили, что смерть наступила в результате гликемической комы, вызванной передозировкой инсулина. — Зоя Альбертовна говорила казенным, канцелярским языком, что ужасно раздражало Ирину. Но деваться было некуда, нужно было выяснить, в чем ее обвиняют и на каких основаниях. — В связи с этим в прокуратуре было возбуждено уголовное дело, и сейчас следствие опрашивает свидетелей с целью установления виновного. Пока я вас вызвала в качестве свидетельницы, поскольку вы долгое время следили за здоровьем Плещеевой. Ведь это правда?
— Да, я была патронажной сестрой.
Предупредив Ирину об ответственности за дачу ложных показаний, следователь сообщила ей, что в городское УВД поступило заявление от гражданки Ткачёвой, где она, помимо прочего, заявляет, что Конева регулярно обирала её мать, брала деньги за каждый укол.
***
Придя домой, Ирина не решалась рассказать мужу о разговоре со следователем. Она не знала, как Павел отнесется к услышанному. Но и скрывать визит в прокуратуру не могла.
Ирина сказала мужу, что причиной смерти стала действительно передозировка инсулина, и что она не понимает, как это могло произойти. Также она сказала о том, что следствию известно про деньги, которые она брала за уколы.
— ...В общем, Эльвира в заявлении написала, что я брала деньги от пациентов. И есть свидетели, которые подтвердили это.
— Но ты же их не брала? — с надеждой в голосе спросил Павел.
— Брала, — спустя несколько секунд ответила Ирина.
Женщина рассказала мужу о том, что колола пациентам импортный инсулин, который они переносили гораздо лучше отечественного, бесплатного. Лекарство она покупала за свои деньги, а пенсионеры всего лишь компенсировали расходы медсестры, также оставляли ей небольшую финансовую благодарность, но исключительно по собственному желанию.
— Что мне делать, Паша?
— Слушай, может, пойдём к адвокату?
— Ну и что адвокат сделает?
— А пусть соберёт какие-то сведения, опросит соседей, коллег на работе. Ты ведь хороший специалист, хороший работник.
— Вот бы Тамара Васильевна сейчас подтвердила. Она даже мне говорила, что квартиру хочет на меня переписать...
— Ничего себе. Ты мне ничего об этом не говорила.
Коневы понимали, если покойная и вправду завещала свою квартиру Ирине, в деле об убийстве по неосторожности возникал иной умысел. И от обвинений в умышленном убийстве Ирину мог спасти только очень хороший адвокат.
Отправиться к нему супруги решили немедленно. Однако во дворе дома Ирину ждало очередное испытание, и нервы женщины сдали окончательно.