Точнее, когда обрёл он своё яркое прозвище? А когда Александр стал Невским? А Дмитрий - Донским?
Доктор исторических наук, профессор МГУ им. Ломоносова Антон Горский в книге "Средневековая Русь. О чём говорят источники" перечисляет 10 русских князей, чьи прозвища наиболее популярны в литературе. И отмечает, что большинство из них получили свои прозвания не от современников, а от потомков. Причём иногда прозвище и его носителя разделяла пара-другая столетий. Возьмём крестителя Руси Владимира Святого. Понятное дело, киевский князь, живший в X веке, не мог получить прозвище «Святой» раньше своей канонизации. А она состоялась только в XIII веке. Прозвища Юрия Долгорукого, Всеволода Большого Гнезда, Александра Невского появляются в источниках не раньше XV века, Дмитрия Донского – не раньше XVI-го. При этом того же Александра Ярославича называли одновременно и Невским, и Храбрым, и только с XVI века устоялась привычная нам форма. Отдельно стоит упомянуть Ивана Калиту, умершего в 1340 году и названного Калитой уже в источниках конца XIV столетия. Судя по небольшому временному разрыву, слово «Калита», обозначавшее сумку для денег, вполне могло быть реальным прозвищем московского князя.
Горский подчёркивает, что особняком в этой череде князей с прозвищами стоят Ярослав Мудрый и Мстислав Удалой (Удатный). Прочитав эти слова, я подумал, что только эти двое и удостоились ярких прозваний если не при жизни, то сразу после кончины. Не тут-то было! Профессор считает, что свои прозвища эти князья получили не раньше… XIX века.
Оказывается, в «Повести временных лет» под 1037 годом есть строчка «Сии же премудрый князь Ярослав…» Правда, присутствует она не во всех текстах «Повести…», а только в Ипатьевской летописи. Горский уточняет, что, во-первых, здесь стоит эпитет не «мудрый», а «премудрый». Во-вторых, фраза, содержащая этот эпитет добавлена в текст «Повести…» в конце XII века. В-третьих, это именно эпитет, поскольку стоит перед именем. Прозвища в поздних летописях всегда идут после имени князя, например, Всеволод Юрьевич, «зовомый Великое Гнездо».
Второй раз похожий эпитет появляется в «Степенной книге царского родословия», памятнике московской литературы XVI века. Киевского князя в тексте дважды называют так: «богомудрый князь Ярослав». И это опять эпитет. А ещё в этом же источнике князя упоминают как благоверного, благочестивого и христолюбивого.
Первым из историков, кто назвал Ярослава «Мудрым», был Николай Карамзин, который пользовался и Ипатьевской летописью, и Степенной книгой. Завершая рассказ об эпохе киевского князя, он написал: «Ярослав заслужил в летописях имя Государя мудрого». Правда, ссылки не дал. А уж с лёгкой руки великого историографа словосочетание «Ярослав Мудрый» пошло гулять по научной и популярной литературе.
Похожая история с Мстиславом Удалым, отметившимся в истории Ростово-Суздальской земли. Сообщая о смерти этого воителя, Галицко-Волынская летопись пишет: «Потом же Мстислав великий удатный князь умре». Удатный – это, на самом деле, не удалой, а удачливый. Вполне подходящее прозвище для князя, выигравшего множество сражений и выжившего даже в катастрофической для русского воинства битве на Калке. Похоже, под впечатлением от этого отрывка живший в XIX веке историк Сергей Соловьев и назвал Мстислава Удалым.
В общем, объяснение Горского очень убедительно! Но замечу, что какие-то прозвища могли появиться раньше, чем были отражены в летописях. Вполне могла быть местная традиция почитания того же князя-крестителя Владимира как святого, просто она не попала в дошедшие до нас источники. Правда, раз не попала, то остаётся только на уровне предположений.
