Михаил Владимирович Покровский – доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедры фармакологии и клинической фармакологии, директор НИИ Фармакологии живых систем НИУ «БелГУ». Рядом с профессором работают его супруга, Татьяна Григорьевна Покровская, и сын Владимир. Михаил Владимирович рассказал, почему решил связать жизнь с медициной, признался, каково быть частью семейной династии, истоки которой ещё в Российской империи.
– Михаил Владимирович, расскажите, пожалуйста, о Ваших корнях. Связана ли история Вашей семьи с медициной?
– У нас династия. Мой папа – профессор медицины, а дедушка - профессор истории. Причём папу зовут Владимир Михайлович, а меня – Михаил Владимирович, так же, как дедушку. И исторически получилось так, что наши корни – в Белгороде. Предки по отцовской линии из Валуйского уезда. А по материнской линии – мой прапрадед был управляющим шерстемоечной фабрики. Сейчас это самое старое здание Белгорода. Бабушка родилась в Белгороде, училась в Харькове, в мединституте. Получается, и династия в медицине, и корни на белгородской земле.
– Почему Вы решили связать жизнь с медициной, с фармакологией?
– Я хорошо учился в школе. В 10-м классе прихожу и говорю бабушке: я буду археологом. На следующий день: буду поступать на юридический. Затем: нет, буду поступать на экономический, буду в банке работать и много денег зарабатывать. Она мне говорит: внучек, будь доктором. Я говорю: почему? А в тюрьме, отвечает, доктор тоже доктор. И я стал доктором. Видимо, люди того поколения, благодаря своему жизненному опыту, понимали, что такое политическая обстановка, и она решила, что так будет правильно. А фармакологом я стал, потому что, побывав во время учёбы в Краснодаре в больнице, понял, что врачом я быть не хочу.
– Поделитесь, пожалуйста, историей Вашего знакомства с супругой, Татьяной Григорьевной. Какую роль в этом сыграла наука?
– Первая запись в моей трудовой книжке – грузчик винзавода «Тамань». Когда на первый курс поступали, всех отправляли то на яблоки, то на картошку. Я учился в Краснодаре, и меня послали на виноградники. А супруга работала на уборке винограда, как и другие девушки. Так как у грузчиков был доступ к напиткам, то мы, конечно, были уважаемыми людьми в студенческой среде. Нам были рады все девчонки на танцах. Вот так мы с женой и познакомились.
– То есть вы работали в одной сфере?
– Мы учились в одной группе и поженились после второго курса. Я стал экспериментальным фармакологом, а Татьяна Григорьевна – клиническим фармакологом. В любом случае люди общаются, в том числе, и на профессиональные темы, а не только на бытовые. Интересы перекликаются.
– Михаил Владимирович, Ваш сын Владимир работает с Вами в одной лаборатории НИУ «БелГУ» лаборантом-исследователем. По Вашему мнению, как на его решение повлияли семейные традиции?
– Если мы обратимся к истории, устройство России имело абсолютно чёткую сословность. Традиции сословности являются основой психологического архетипа в России. Сейчас мы говорим, что есть потомственные военные или потомственные учёные. Неправильно, когда папа и мама тянут за уши своего недоросля и он незаслуженно получает какие-то преференции. Но если обратиться к традициям российской истории, мы увидим, что не было нигде маминой и папиной опеки. Поэтому, если ребёнок вырос в среде, где люди занимаются определённой профессией, основная задача – чтобы он честно учился, становился профессионалом. От понимания этого родителями зависит результат. А результат учёбы – это формирование мозгов, силы воли и дисциплины.
– Расскажите, пожалуйста, о достижениях Владимира.
– Научные достижения при выполнении кандидатской диссертации не бывают какими-то сверхъестественными, потому что это квалификационная степень. Но молодой исследователь должен в любом случае быть заинтересован и вдохновлён, что он первый сделал то, что никто до него не делал. В этом суть. И я очень доволен, что у нас в лаборатории в целом сформировалась такая атмосфера. Никто никогда не делал экстракорпоральное оплодотворение у кроликов. Никто никогда не делал и не получал нокаутного кролика. А они получили! И они этим горят. Без этого работа не идёт.
– Каково это – работать всей семьёй в одной лаборатории?
– Думаю, что сложно. Прежде всего – сыну. Хотим мы того или нет, фамилия человека ко многому обязывает. И либо человек теряет инициативу, либо, наоборот, закаляется и ставит перед собой внутреннюю цель работать так, чтобы этот вопрос не вставал.
– Как вы отдыхаете? Есть у ли у вас какой-либо семейный общий досуг, не связанный с наукой?
– Я не люблю отдыхать. Вообще не понимаю, как проводить время в санатории. Нам говорят: попей водичку и у тебя сразу все болячки пройдут. А вот я говорю: слышали про хеликобактер пилори? Про трёхкомпонентную схему эрадикации? Вся философия санаторно-курортного лечения относится к концу 19 века, и к медицине не имеет никакого отношения. Скорее, к психологии. Я психологически комфортно себя чувствую на работе. У меня есть, конечно, хобби. Например, у меня в Курской области есть сад с виноградником. И я там достаточно серьёзно вкалываю.
Беседовала Мария Левченко
