Дважды Герой Советского Союза Борис Феоктистович Сафонов на момент своей смерти в 1942-м был лучшим асом советских ВВС. Правда, современные «исследователи», в основном отечественные, так и норовят поставить под сомнение не только его подвиги, но и результаты боевой работы всех истребителей нашей полярной авиации. Но если они действуют в этом направлении, тогда пусть объяснят, почему немцам так не удалось ни Мурманск захватить, ни парализовать работу железной дороги, по которой с берегов Баренцева моря шла в СССР немалая часть западной помощи по ленд-лизу.
30 мая 1942 года наша полярная истребительная авиация понесла сразу две утраты. В этот день с интервалом в несколько часов погибли два наших аса - дважды Герой Советского Союза Борис Феоктистович Сафонов и несостоявшийся Герой Советского Союза Александр Петрович Зайцев. Об обоих я делал публикации, ссылки на них – ниже.
Ну, в принципе, ничего экстраординарного в гибели в один день двух знаменитых летчиков нет – бывало, в один день гибли и больше не менее известных боевых пилотов. Но тут есть один момент – и Сафонов, и Зайцев погибли не по боевым причинам, а по техническим, причем оба – на истребителях американского производства. По крайней мере, причины гибели именно по техническим причинам обоих пилотов – официальные, поэтому неофициальные домыслы лучше не рассматривать.
Но цель моей нынешней публикации не в этом. Когда я писал о Сафонове и Зайцеве, мне попадались публикации наших авторов 90-х годов, в которых они описывали, какие огромные потери несли наши ВВС, оборонявшие в 1941-43 годах Мурманск и коммуникации, соединявшие этот порт с Большой Землей. Мол, наши летчики на Северном фронте и Северном флоте вплоть до 1944 года терпели постоянные фиаско, и если сбивали какой-то вражеский самолет, то только ценой десятка и даже более своих.
Мало того, наши асы якобы так и не смогли надежно прикрыть Мурманск, который немцы нещадно бомбили, несмотря на отчаянное противодействие советской истребительной авиации. За годы обороны города в ходе 792 авиационных налетов на него было сброшено 185 тысяч бомб, а это не просто много, а очень много, и даже катастрофически много.
Но с другой стороны, мурманский порт даже в таких условиях действовал относительно успешно, о чем говорят довольно внушительные цифры – 250 принятых и разгруженных в порту судов, отремонтировано 645 боевых кораблей и 544 торговых судна, и это все под практически беспрерывными бомбежками. Ясно, что немцы планировали Мурманск вообще стереть с лица земли, но им это почему-то не удалось.
А почему?
Да потому что, оказывается, советская истребительная авиация, что морская, что армейская, лаптем щи не хлебала. Тем более что немцы и финны постоянно предпринимали наступления на Мурманск и делали неоднократные попытки перерезать Кировскую железную дорогу. Но ничего у гитлеровцев не получилось, несмотря на довольно крупные силы, которыми они в этом районе действовали. Красная Армия и флот неизменно отражали все атаки, а разве можно было бы этого добиться без успешных действий авиации?
Вот, например, в одной из наших отечественных публикаций, посвященной этому периоду войны в Заполярье, рассказывалось о том, что немецким летчикам якобы удавалось создать пробки на железной дороге, расстреливая паровозы, а потом совершая налеты на остановившиеся поезда и буквально стирая их и перевозимые ими грузы в пыль. Описано всё это было красиво, но уже из немецких книг некоторых бывших немецких военных, я узнал, что никаких проблем на железной дороге немцы нам не создали, и движение по ней поездов с грузами по ленд-лизу шло бесперебойно.
Так вот и кому верить – нашим летописцам или немецким ветеранам?
Правда, немецким ветеранам тоже не во всем можно верить, потому что касается огромных потерь советской истребительной авиации на северном направлении – тут они сдаваться не хотят даже сегодня. Тут уж верить никому не получится – ни нашим, ни вашим.
Но у нас картина получается более красочная. Официальная советская историография, по мнению современных наших исследователей, часто занижала потери советских ВВС раз в 5, а победы завышала раз в 10. А сегодня из каких-то тайных архивов повылазили новые данные, которые полностью согласуются и с официальной немецкой статистикой, и с неофициальной.
Например, 27 марта 1943 командир 6/JG5 обер-лейтенант Генрих Эрлер за 4 минуты сбил 5 советских самолетов, а еще один немецкий ас - Тео Вайссенбергер, в том же бою на свой боевой счет записал четыре воздушных победы: два Р-39 и два Р-40.
Мало того, менее чем через неделю обер-фельдфебель Альберт Бруннер заявил по возвращении на базу, что чуть ли не за один заход сбил четыре советских самолета – три истребителям один штурмовик Ил-2.
То есть только за три вылета три немецких аса сбили целых 13 советских самолетов, и эти данные сегодня фигурируют во всех статистиках, а то, что советские данные признают только четыре сбитых советских самолетов в тех двух боях – это не учитывается. Реально 27 марта был сбит один «мессершмитт», только он и появился в официальных советских данных – и никаких вам завышений и приписок. А вот в «пять сбитых за четыре минуты» Генриха Эйлера поверить как-то трудно.
Или нетрудно?
Если немецкие асы щелкали советские боевые самолеты как семечки, то почему же они тогда не подмогли своим сухопутным войскам в атаках на Мурманск и Кировскую железную дорогу, которая проходила совсем уж недалеко от линии фронта? Но, как признаются сами немцы после войны, все их наступления просто захлебывались под советскими воздушными атаками, и никакие немецкие асы исправить эту ситуацию так и не смогли. А ведь это и на самом деле были асы, потому что Мурманск как порт и железная дорога как один из мощных путей перевалки приходящих из Америки и Великобритании в СССР стратегических грузов были для Гитлера очень важными, то есть как бельмо на глазу. И для решения этой задачи нужны были именно асы, которых в этот район послали, чтобы они решили проблему.
Но немецкие асы так и не смогли эту проблему решить, даже якобы сбивая наши самолеты пачками за один вылет. А были ли эти «пачки» сбитых? Вот в чем вопрос.
Сдается мне, что не наши летчики завышали количество своих побед, а именно немцы, причем не в разы, а на порядок. Но никто почему-то этих врак не замечает, зато советские потери даже наши современные «исследователи» завышают по принципу доктора Геббельса – чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее поверят (с).
В связи с этим спешу представить своим читателям очередную раритетную статью, появившуюся в 1988 году в советском журнале «Крылья Родины», в которой описываются боевые подвиги нашего полярного аса-истребителя Бориса Сафонова, совершенные им в первый год войны. Конечно, кто-то из моих читателей начнет снова рассказывать о том, что это обычные «совковые» враки, но, проанализировав множество материалов на эту тему – и старых, и новых, - я считаю, что информации в этом очерке можно верить если не на 100%, то на 90 – точно.
Журнал «Крылья Родины», 1988 г., №5
АС ЗАПОЛЯРЬЯ
Е. Ступин (родной брат Бориса Сафонова)
30 мая 1988 года исполнится 46 лет со дня гибели легендарного летчика-истребителя Северного флота гвардии подполковника Бориса Феоктистовича Сафонова.
Сафонов первым открыл боевой счет пилотов-североморцев. Первым среди морских летчиков стал Героем Советского Союза. Первым в Великой Отечественной войне удостоен двух медалей Золотая Звезда. Английское правительство отметило Сафонова высшей авиационной наградой - крестом «За летные заслуги». В самый трудный период войны он лично уничтожил 25 самолетов противника и еще 14 в групповых схватках. Такого боевого счета в то время не было ни у одного нашего летчика...
О Борисе Сафонове рассказывает его родной брат по матери Евгений Сергеевич Ступин, летчик-бомбардировщик, ветеран Великой Отечественной войны.
…Борис прибыл на Север из Белорусского особого военного округа в декабре 1939 года. За два месяца до начала Великой Отечественной войны был назначен командиром эскадрильи, сформированной из молодых летчиков.
В разгар учебно-боевой подготовки началась война. Командир эскадрильи старший лейтенант Сафонов весть о ней принял без растерянности: за пять дней до нападения гитлеровской Германии на СССР фашистские самолеты уже совершали разведывательные полеты в глубь территории прибрежных районов Северного флота. Североморцы понимали, что вермахт вот-вот переступит границу.
В роковое воскресенье 22 июня 1941 года летчики по тревоге заняли места в кабинах своих самолетов, ожидая приказа на боевой вылет. 24 июня на боевое дежурство заступило звено Сафонова. K вечеру поступило сообщение, что к базе Северного флота Полярное летит фашистский разведчик «Хейнкель-111».
Взвилась сигнальная ракета, и почти одновременно взревел мотор сафоновского И-16. Прямо со стоянки истребитель сорвался с места и, прыгая на неровностях летного поля, помчался на взлет.
Набирая высоту, Борис внимательно всматривался в ту часть неба, откуда следовало ждать противника. Комэск заметил черный пунктир, а через несколько секунд четко различил силуэт вражеского «хейнкеля». Дав двигателю полный газ, Сафонов пошел на сближение. Имея преимущество в высоте, комэск осмотрелся и устремился в атаку. Энергичным маневром зашел фашистскому стервятнику в хвост. Дистанция быстро сокращалась, и, когда достигла 80-100 метров, советский летчик меткими очередями прикончил фашиста. «Хейнкель» рухнул в воды Кольского залива.
Экипажи кораблей, наблюдавшие за воздушным боем, восторженными криками «Ура!» приветствовали победу летчика-североморца...
На аэродроме Сафонова горячо поздравили с первой победой друзья.
Изо дня в день рос боевой счет эскадрильи Сафонова. Уже к исходу первой недели войны его питомцы уничтожили 14 вражеских самолетов! Добрая половина из них приходилась на долю командира. Так зарождалась слава сафоновцев.
7 июля старший лейтенант Сафонов вылетел во главе эскадрильи для прикрытия главной военной базы. Североморцы находились западнее Полярного, когда в район подошла большая группа Ю-87 в сопровождении Ме-109. Комэск оценил обстановку и подал сигнал ведомым. Шестерка пошла в атаку на «юнкерсов», а звено Коваленко осталось в прикрытии. Вражеские истребители бросились наперерез ударной группе, но наши летчики упредили их, атаковав бомбардировщиков с ближних дистанций.
Было уничтожено четыре «юнкерса». Остальные пикировщики освобождались от бомб и спешили повернуть обратно. Североморцы всей девяткой обрушились на истребителей противника.
Решительные атаки полностью деморализовали противника. Преследуя гитлеровцев, наши летчики уничтожили еще три Ю-87, а Коваленко в паре с Максимовичем сбили один Ме-109.
Несмотря на численное превосходство противника, бой закончился успешно. Североморцы уничтожили восемь вражеских самолетов и возвратились без потерь.
Редкий самородный талант Бориса Сафонова, раскрывший в нем блистательного летчика и зрелого командира, проявился в первые же дни войны. Несколько недель неимоверно напряженных воздушных боев убедительно показали, насколько великолепно он владел летным мастерством и тактическим искусством. Это было не просто везение и отчаянный риск, а закономерное проявление качеств незаурядного человека - патриота и воина.
Ожесточенные и неимоверные по напряжению вели бои североморцы в июле месяце. Гитлеровцы стремились использовать благоприятные условия Заполярья, когда солнце круглые сутки не опускалось за горизонт. Количественному превосходству противника наши летчики противопоставляли свое мастерство, мужество, отвагу и физическую выносливость.
В один из таких дней на подступах к Мурманску звено капитана Сафонова встретило 30 гитлеровских стервятников. Три наших истребителя пошли в атаку на десятикратно превосходящего противника. Сафоновцы и в этом бою отбили налет гитлеровцев и возвратились без потерь.
6 августа армада вражеских бомбардировщиков в сопровождении истребителей вновь нацелилась на аэродром североморцев. На отражение поднялась пятерка И-16 во главе с Сафоновым. На подступах к авиабазе разгорелось жаркое сражение. Отважные бойцы, маневрируя, умело атаковали противника. Монолитный строй гитлеровцев рассеялся. Через несколько секунд два «юнкерса» горели на сопках. В разных местах на земле рвались бомбы, сброшенные фашистами.
Одиночным стервятникам все же удалось проскочить к аэродрому и сбросить свой груз. Ме-109 старались их прикрыть, но наши соколы с неистовой яростью атаковали гитлеровцев. В результате А. Коваленко сбил «мессера», а Сафонов с В. Максимовичем одновременным огнем уничтожили другой Ме-109, пытавшийся атаковать самолет В. Покровского. Потери деморализовали фашистов, и они отступили. Наша пятерка преследовала их и уничтожила еще одного пирата.
В ночь на 9 августа противник вновь предпринял массированный налет на аэродром. На его отражение поднялись истребители, в то время единственного, 72-го смешанного авиаполка Северного флота. Группа А. Коваленко вначале атаковала истребителей. Сафонов с другими летчиками обрушился на «юнкерсов». С первых атак Б. Сафонов, А. Коваленко, П. Семененко, В. Максимович, Д. Соколов и Т. Раздобудько уничтожили по одному «юнкерсу». В жарком сражении наши летчики не допустили к объекту ни одного вражеского бомбардировщика.
Во время разбора воздушного сражения Борис Феоктистович похвалил летчиков В. Родина и В. Покровского за хорошую осмотрительность в воздухе и взаимную выручку в бою.
В этом сражении наши потеряли один самолет. Виктор Алагуров, раненный в ногу, нашел в себе силы, чтобы покинуть горящий истребитель. Гитлеровец на Me-109 пытался расстрелять его в воздухе, но так увлекся своей «охотой», что был сбит Покровским. Особенно отличились в этом бою пилоты В. Родин, А. Кухаренко, В. Плотко и 3. Сорокин. Во время этого сражения было сбито 13 самолетов противника.
Сафонов проявлял исключительную заботу о росте боевого мастерства своих подопечных. При каждом удобном случае он брал с собой в полет молодого летчика: воздушный бой был для него как бы экзаменом на самостоятельность. Самолет противника комэск, как правило, сбивал с первой атаки, наверняка. Но когда с ним шел неопытный летчик и позволяла обстановка, Сафонов стремился только подбить противника, а затем передавал по радио:
- Выходите вперед! Вы командир, я ведомый. Видели, как я действовал? Вот и повторите. Бейте по второму мотору...
Новичок повторял атаку и добивался полного уничтожения противника. После посадки летчик получал замечания от командира, а адъютант эскадрильи - указание записать на боевой счет ведомого сбитый вражеский самолет. И это не было жестом щедрости. Потери в личном составе надо было срочно восполнять, и такой метод был наиболее эффективным для ввода в строй молодых, еще не обстрелянных пилотов.
Что же касается личных побед, то их у Бориса было вполне достаточно для представления его командованием к званию Героя.
15 сентября 1941 года Сафонов дважды водил своих питомцев на прикрытие наших наземных частей от налетов вражеской авиации. В первом бою, вылетая пятеркой И-16, они встретили более сорока вражеских самолетов и смело вступили в бой. Сафоновцы уничтожили пять стервятников и без потерь возвратились на аэродром.
Во втором вылете к участникам первого боя присоединились два самолета МиГ-3. Их пилотировали Соколов и Сорокин. В этой схватке наши одержали победу над превосходящим противником, уничтожив семь вражеских самолетов. А при возвращении домой Сафонов уничтожил еще и вражеского разведчика Хе-126, возвращавшегося с задания.
В этот раз три самолета сбил Сафонов, трех сразил Семененко, по одному уничтожили Коваленко, Максимович, Покровский. Довершили дело Соколов и Сорокин: двух гитлеровцев они свалили общими усилиями.
Ha следующий день, 16 сентября, Указом Президиума Верховного Совета СССР Сафонову Борису Феоктистовичу было присвоено звание Героя Советского Союза. Эту добрую весть дополнило и другое радостное событие: 72-й смешанный авиаполк наградили орденом Красного Знамени.
В октябре месяце капитан Сафонов получил приказ сформировать новый 78-й истребительный авиаполк. Трудно было командиру эскадрильи в новой должности. Но Сафонов приложил все способности и успешно справился с поставленной задачей. Но воевать ему в этой части довелось недолго.
20 марта 1942 года майора Сафонова назначили командиром бывшего 72-го, а теперь 2-го гвардейского смешанного авиаполка. Смешанный состав полка обязывал командира заниматься боевым применением бомбардировщиков и торпедоносцев, эскадрильи которых входили в состав части, координировать их действия совместно с истребителями полка.
Весной 1942 года гитлеровское командование активно готовилось к новому наступлению. На полк Сафонова легла новая нагрузка. К ранее выполняемым задачам прибавились полеты на прикрытие союзных конвоев, когда они входили в зону оперативного сопровождения Северного флота.
26 мая 1942 года Нарком ВМФ СССР Н. Г. Кузнецов подписал представление к награждению Бориса Феоктистовича второй медалью «Золотая Звезда». На боевом счету подполковника Сафонова было 22 самолета противника, уничтоженные им лично. 15 июня газета «Правда», публикуя Указ Президиума Верховного Совета СССР, писала: «Страна увенчала храбрейшего из храбрых высокой наградой Родины...».
Но это все впереди, и, к сожалению и печали, Сафонов об этом никогда не узнает....
А события развивались так. После полудня 29-го мая командующий ВВС флота генерал А. А. Кузнецов сообщил Сафонову: принято решение поручить 2-му гвардейскому Краснознаменному смешанному полку прикрытие каравана, шедшего из Рейкьявика в СССР с военными грузами, как только он войдет в пределы досягаемости наших истребителей.
Борис Феоктистович понимал, что задание ответственное и трудное: большое количество транспортов, растянувшихся в кильватерном строю на огромном расстоянии, сложная метеорологическая обстановка в Баренцевом море, защита кораблей далеко от родных берегов, где еще ни разу не действовали истребители его полка...
Сафонову стоило немалых трудов, чтобы убедить генерала А. А. Кузнецова в необходимости возглавить полет лично командиру полка. После недолгих раздумий командующий дал «добро».
В десятом часу утра 30-го мая 1942 года Сафонов с летчиками Кухаренко, Орловым и Покровским вылетели на недавно освоенных истребителях американского производства «Тамагаук» Р-40 на прикрытие конвоя. Вскоре Кухаренко возвратился на свой аэродром из-за неисправности мотора. Звено командира полка продолжало полет. После утомительного пути и сложного поиска североморцы наконец обнаружили караван. Тотчас на КП в радиостанции прозвучали слова командира полка: «Прикрытие взял на себя!».
Команду Сафонова принял и майор Степан Кирьянов из 95-го авиаполка. Он со своей группой до прибытия Сафонова прикрывал караван на истребителях дальнего действия Пе-3. Сдав сопровождение, «пешки» взяли курс на свой аэродром.
Буквально через две-три минуты после этого из облачности выскочила шестерка вражеских бомбардировщиков Ю-88 и устремилась на корабли. Конвой открыл зенитный огонь.
- Вот они, гады! - прозвучали в эфире слова Сафонова. Североморцы бросились в атаку на фашистов. Командир стремительно настиг и уничтожил ближнего «юнкерса». Затем, используя форсированный режим работы мотора, он догнал второго стервятника и меткой очередью отправил его в воды Баренцева моря.
Сделав боевой разворот, Сафонов увидел новую группу «юнкерсов», вы- нырнувших из облачности. Не теряя ни секунды, командир атаковал ведущего фашиста. Левое крыло стервятника охватило пламя, и он устремился к воде. Сафонов развернулся и бросился в погоню за ближним бомбардировщиком.
Тем временем Орлов и Покровский уничтожили еще два Ю-88. Гитлеровцы в панике от реши тельных и дерзких действий советских истребителей поспешили скрыться в облачность и над караваном больше не появлялись.
На КП с волнением следили за сообщениями по радио о ходе боя. Сафонов докладывал: «Одного сбил!». Через полторы минуты: «Рубанул второго! Бью третьего. Есть третий!..». А после небольшой паузы он передал: «Мотор!..».
Во время воздушного боя Сафонов форсировал мотор фирмы «Аллисон». Подшипники двигателя, вероятнее всего, погнали стружку, и мотор заклинило. C отказавшим мотором, катастрофически теряя высоту, Сафонов планировал, стараясь дотянуть до союзного конвоя...
В 10 часов 35 минут, не долетев до кораблей 3,5-4,5 километра, самолет ударился о волны... 69 градусов 51 минута северной широты и 34 градуса 42 минуты восточной долготы - место приводнения Сафонова после его последнего боя.
Беззаветное чувство любви к Родине и небу Борис Сафонов передал окружающим его людям. Многие обязаны ему тем, что стали настоящими воздушными бойцами. И не только те, с кем он воевал и был их воспитателем, но и авиаторы послевоенных лет, сегодняшние крылатые защитники Родины, для которых имя Сафонова стало легендарным.
Особая заслуга Бориса Феоктистовича состоит в том, что за короткий срок он подготовил большое число своих преемников, которые, громя фашистов, продолжали героические дела наставника. Из большой когорты Героев Советского Союза - сафоновцев остались сейчас трое: Н. А. Бокий в Ростове-на-Дону, П. Д. Климов в Москве, В. П. Покровский в Ленинграде.
Славные боевые традиции летчиков-фронтовиков живут и развиваются в делах сегодняшних военных авиаторов. Имя дважды Героя Советского Союза Б. Ф. Сафонова носит Тульское железнодорожное профтехучилище № 9 и Тульский авиационный спортивный клуб. Ему воздвигнуты памятники в его родном Плавске, а также в Североморске и заполярном поселке Сафоново.
Улицы его имени есть в Мурманске и Владивостоке, Североморске и Туле...
НЕКОТОРЫЕ ДРУГИЕ МАТЕРИАЛЫ:
Лучший немецкий ас Эрих Хартманн лично насчитал всего 150 своих побед, а кто ему приписал еще 200?