После того, как дядя Миша выздоровел, начал снова постепенно обустраивать их с Манго новую жизнь. На кладбище оказалось намного спокойнее и комфортнее, чем возле мусорных баков, если не учитывать регулярные визиты сектантов и их нападения на Манго.
— Тут достаточно места и для второго домика, — сказал дядя Миша, сооружая для Манго домик из веток и старой одежды, которую он подобрал на свалке, – потерпи чуток, сейчас я разберусь с обустройством нашего пространства, а потом займусь вопросом питания, – говорил он, не ожидая очередного подвоха судьбы.
Закончив свою конструкцию, дядя Миша окинул его взглядом, Манго должно понравиться.
— Бедненький мой, ты устал в одиночку сторожить нас, пока я болел. Ты пока здесь полежи, отдохни, я пойду на свалку и поищу что-нибудь, – сказал он и ушёл в поисках еды.
Дядя Миша подумать даже не смог, что опасность может прийти внезапно.
Когда голодный Манго лежала в своём новом домике и радостно игрался то со своим хвостом, то с мухами, кто-то его окликнул.
Манго подняла голову и никого не увидела вокруг себя. Затем кто-то снова слегка свистнул и тут же перед ним упал бутерброд. Манго обрадовался такой невиданной щедрости судьбы и моментально съел его, ни о чём не подозревая.
Дядя Миша вернулся лишь к вечеру. Он постарался и отыскал много интересного, на свалке, нашёлся даже мячик для Манго.
— Смотри, что я принёс для тебя. Тут и места достаточно, ты можешь играть свободно, сколько хочешь, – дядя Миша кинул мяч, но Манго был равнодушен.
Он лежал, вытянув всё своё тело, а глаза выдавали вселенское страдание и грусть. Сначала дядя Миша подумал, что Манго просто устал, но когда двое суток подряд Манго не смог шевелиться, то он начал беспокоиться.
Манго и сам не понимал, что бутерброд, упавший перед его носом, оказался роковым. Если бы он умел говорить, то с радостью рассказал бы дяде Мише о произошедшем, тогда тот хоть понял бы, что это были людские козни со стороны тех двух молодых людей, с которыми Манго отважно сражался в защиту своего хозяина.
Утро третьего дня принесло горе для дяди Миши. Проснувшись, он обнаружил, что Манго теперь покинул его, а вместо него лежит его холодное застывшее тело.
Дядя Миша проплакал весь день, а затем отыскал самый уютный уголок на кладбище, не спеша вырыл глубокую яму, перед погребением поблагодарил своего друга за преданность и попрощался с ним навсегда.
Теперь у него началась новая жизнь, в которой Манго приходил к нему только во сне.
— Знаю, друг мой, обо мне заботишься даже с того света. Чувствую, что твоя душа где-то рядом, всегда со мной, это хоть какое утешение для меня, – говорил он и верил, что Манго его слышит, – вот бы было здорово, если люди после смерти тоже могли бы сохранить связь со своими близкими. Тогда я бы мог периодически общаться со своей матерью, отцом, бабушкой и рассказывать им, как со мной обошёлся их любимый старший сыночек. Им бы такое точно не понравилось. А так что? Придётся нести свой крест, раз уж оказался слабым перед ударами в спину самых близких, – бормотал себе дядя Миша каждый раз.
В один из таких дней, похоронная процессия остановилась совсем недалеко от ночлега дяди Миши.
Об этом дядя Миша узнал, когда его сон нарушил громкий женский плач по своему ребёнку. Женщина была безутешна с самого начала. Когда священник читал молитву за упокой души, она пару раз теряла сознание и падала. Её приводили в чувства и держали за руки трое. Когда в гроб забивали гвозди, плач матери покрыл всю землю и небеса.
Дядя Миша стоял в сторонке и тоже плакал, вспоминая своего Манго и своих близких людей, с уходом которых он остался сиротой во всех смыслах слова.
Ему хотелось подойти, приобнять женщину и разделить с ней ее горе, тоже поплакать по своим близким. Но что толку от этого? Желающих поддержать у женщины оказалось много. Каждый из них подходил к ней по очереди и говорил слова утешения, призывали к смирению и принятию.
— С этим невозможно смириться, – сказал дядя Миша самом себе, вытирая слёзы, – Если бы не мои сны, в которых мой Манго и мои близкие живые, то я бы давно сошёл с ума. Мне кажется, от ваших советов принять и быть смиренной она тоже может сойти с ума. Ей нужна надежда, нужна хоть и очень детская вера в то, что близкий человек где-то рядом. И я знаю, как это сделать, – сказал дядя Миша, отыскал в своей старой сумке клочок бумаги, быстро что-то там написал и направился в сторону толпы.
Близко подойти к женщине он не решился. Когда он посмотрел в её горем убитое лицо, то у него самого потекли слёзы.
Он молча похлопал её по плечу, а затем вложил записку в её руку. Женщина особо не поняла, что в её руку вложили бумагу. Дядя Миша развернулся и быстрыми шагами ушёл прочь, чтобы вернуться в свой ночлег после того как толпа разойдётся с кладбища.
Интересно ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.
