Тунеядство — проблема, которую в СССР возвели в абсолют. Но так и не искоренили, поскольку было бессмысленно.
Паразит (от греч. parasitos — нахлебник, тунеядец) - форма существования живых организмов на планете Земля, существующих снаружи или внутри своего "хозяина", питающиеся за счет последнего, обычно принося ему вред.
Во все времена существовали те, кто не хотел работать, и жил за счёт других. Да хотя бы вспомните сказки про Золушку и её мачеху с дочками, или того же Ивана, вечно лежащего на печи и мечтающего то ли о скатерти-самобранке, то ли о сапогах-скороходах, или гуслях-самогудах.
Кто-то из близких смиряется с таким положением дел и взваливает всё на себя, кто-то пытается бороться с проявлением подобного паразитизма. Как говорится: в каждой избушке — свои погремушки.
Но что получится, если целая страна встанет на борьбу с подобным явлением? Какими способами постарается это искоренить?
По Конституции 1918 года подобные личности не имели избирательного права. В 1936 году трудовая занятость стала обязательной. К тунеядцам относили попрошаек, просящих милостыню и тех, кто был безработным официально.
В конце 50-х годов список расширился: тунеядцами стали лица, преднамеренно уклоняющиеся от физического труда, и те, кто получал доход с приусадебных участков. Еще одной категорией потенциальных преступников стали представители сект, которые отказывались работать по определенным убеждениям.
После редакции закона о тунеядстве в 1961 году, наказание по статье ожидало тех, кто по каким либо причинам не имел определенного места работы в течение 4 месяцев в году.
С 1970 началось уголовное преследование. Можно было получить реальный срок и уехать в места не столь отдалённые.
Боролись с тунеядством различными способами: общие собрания с профилактическими беседами, брали на поруки добровольно или принудительно, порой помогали устроиться на работу, если уж ничего не помогало - в дело вступала милиция, и всё становилось серьезнее.
В брежневские времена к тунеядцам большей частью относили: наркоманов, алкоголиков, бездомных, цыган.
Наша соседка, тётя Зина, работала уборщицей в одном ЛТП (лечебно-трудовой профилакторий), куда отправляли лечить алкоголиков. По её рассказам, процесс избавления от пагубной зависимости выглядел так: ежедневно группе провинившихся давали по чуть-чуть водки, потом рвотное средство и тазик. Смысл был в том, что таким образом якобы должен был выработаться условный рефлекс и полное отвращение к алкоголю.
Имел данный способ результат? Конечно! У тёти Зины было очень много работы после подобных манипуляций... и много матерных слов. А у "излечившихся" после выписки практически всё продолжалось в том же темпе, если не больше.
Во времена Андропова нормой среди населения стало носить с собой справку с места работы, дабы избежать неприятностей. Облавы, в течении рабочего дня в местах скопления людей, были регулярными: магазины, кинотеатры, или просто ты шёл по улице в рабочее время.
Помню, была у нас учительница русского языка. Молоденькая совсем, хорошенькая. А подруга её биологию преподавала. И вот как-то приходят в школу, с отрядом дружинников. Лица красные, заплаканные. Поймали их в кинотеатре. Справки с собой нет. Бездельницы... Оказалось, что у них было "окошко" между уроками, вот и решили сбегать на фильм. Запомнился он им, думаю надолго. Потому что сначала отчитали хорошенько, а потом уже начали разбираться.
Наряду с асоциальными личностями под эту статью попадали и творческие люди.
От уголовного преследования приходилось прятаться представителям не только творческой, но и научной интеллигенции. Проблем от такой борьбы с "социальными паразитами" было больше, чем пользы.
Чтобы иметь право называться поэтом, художником, писателем, ученым, и не попасть под статью, обязательно надо было состоять в профсоюзе. Именно тогда начались массовые фиктивные трудоустройства: дворники, сторожа, кочегары.
Человек числился на должности, но на работе не появлялся. А его заработную плату делили между собой люди, фактически выполняющие его обязанности. Но кто-то и реально отрабатывал свои смены, попутно занимаясь творчеством. Яркие примеры: физик Юрий Мнюх числился лифтером, Виктор Цой работал кочегаром.
Из тех, кто получил реальный срок за тунеядство: лауреат Нобелевской премии по литературе Иосиф Бродский, актер Николай Годовиков (Петруха из к/ф "Белое солнце пустыни").
И однажды случилась одна малоприятная оказия.
В нашем дворе жил мужичок, сильно пьющий, но начитанный, тихий, стихи любил. Читал их жалостливым соседям в благодарность за подкорм. Тем и существовал: кто что подаст из соседей и на деньгах от сдачи стеклотары. Жена ушла, не выдержала. Но с детьми видеться не запрещала.
Правда, стеснялись они сильно отца. Участковый замучился с ним бороться: мужик-то хороший, пропадает, жалко. И на один завод его пристраивал: три дня, и загул. И на другой: история та же. Ни беседы, ни крики, ни угрозы посадить, ничто не помогало. И вот получил как-то наш милиционер нагоняй от начальства: что справиться не может, статистику портит.
Решился на кардинальные меры: отправим значит на годик-два, авось поумнеет. Вызвал мужичка к себе... А тот приходит:чистенький, трезвенький:"Мол, три дня не пью и не собираюсь. Отнёс документы на завод". У участкового челюсть аж отвалилась: как так?! С чего?!.
Мужик и рассказал: у сына был День Рождения. Пригубил он с утра значит, выпросил у соседки денег взаймы. поехал ребёнка радовать, обещание данное им чёрти когда выполнять: пошли они в зоопарк. И там, у какого-то очередного вольера, смачно сморкаясь в кусты, взялся за какую-то табличку, дабы не упасть. Поднял глаза и увидел на ней надпись:
"Не кормите животных - они привыкают, и перестают уметь самостоятельно добывать себе пищу..." а рядом сын стоит, с мокрыми глазами. Неприятно и стыдно ребёнку за отца. Да ещё и в такой день…
И что-то эти чистые несчастные глаза на фоне этой таблички как-то сложились в один пазл. Мужика пробрало до костей. Не всё пропил ещё выходит...
Долго у жены доверие завоёвывал обратно. Долго...
Но это, увы, один случай из тысячи. Если человек хочет пить, он будет пить. Если хочет быть тунеядцем, никакой закон его не переделает. Всё в наших головах.
