Приказав вознице ждать, Сюмбюль вошёл в дом Джевхер, да и задержался там, не отказавшись попить чаю.
Скромная обстановка жилища совсем не смущала его, потому что ему было очень уютно с этой женщиной.
Когда за окном совсем стемнело, и Сюмбюль нехотя поднялся с дивана.
- Джевхер-хатун, спасибо Вам за угощение, мне пора. Если Вы не против, я бы хотел ещё раз прийти к Вам в гости, - с надеждой посмотрел он на женщину.
Джевхер тут же встала и, смущаясь, произнесла:
- Я не против, Сюмбюль-ага, мы с Илькином будем рады, если Вы надумаете нас навестить.
- Хорошо, договорились. Как только у меня появится свободная минутка, я с удовольствием наведаюсь к вам, - удовлетворённо улыбнулся Сюмбюль-ага и, попрощавшись, вышел из дома.
Сев в карету, он приказал кучеру ехать во дворец.
С этого дня Сюмбюль-ага почти ежедневно приходил на рынок далеко за полдень, и они все вместе ехали к Джевхер-хатун домой.
Вознице евнух давал золотой, поэтому тот терпеливо ждал агу.
Несколько раз Салих-ага встречался с Сюмбюлем-агой, почтительно с ним раскланивался и расхваливал Джевхер-хатун, доставляя удовольствие человеку из дворца.
К своей работнице торговец также был добр, часто делился с ней своими заботами, не задерживал жалованье, даже выдал премию.
Джевхер-хатун каждый вечер в молитвах благодарила Всевышнего за то, что послал ей таких хороших людей.
Даже грозный Халил-ага вёл себя с ней любезно с тех пор, как однажды во время трапезы к нему зашёл Сюмбюль-ага, оплатил жильё Джевхер-хатун на полгода вперёд и дал мешочек с монетами на молочные продукты, которые попросил поставлять женщине.
“Надо же, там во дворце столько молодых сочных гурий, а этому господину приглянулась хатун с заурядной внешностью, да ещё и с ребёнком, - перестал жевать Халил-ага, пригладил бороду и замер в раздумьях. – Впрочем, какая мне разница, главное, деньги платят исправно”, - тут же опомнился он, тряхнул головой, прогнал сладкие видения и положил в рот кусок овечьей колбасы.
Тем временем Сюмбюль-ага привёз Джевхер-хатун большую новую кровать, а на тахте стал спать Илькин.
Джевхер купила пуховую подушку, дорогое постельное бельё и вечером улеглась на мягкое ложе, наслаждаясь уютом и удобством.
Посмотрев на спящего сына, который, наконец, смог вытянуть ножки и раскинуть на постели ручки, женщина забыла про всё и позволила себе помечтать, рисуя яркие картины будущего.
Она представила, как Сюмбюль-ага в нарядном кафтане протягивает ей маленькую коробочку, в которой лежит помолвочное кольцо, и просит стать его женой.
На ней самой прекрасное шёлковое платье цвета небесной лазури, она видела такую ткань у хозяина, а ещё нежная прозрачная вуаль, закреплённая на крутых локонах изящной диадемой в маленьких жемчужинах, на ногах расшитые серебряной нитью остроносые туфельки.
“Я согласна”, - говорит она, протягивает ладонь, Сюмбюль надевает ей на палец кольцо и пылко целует в губы. По всему её телу разливается сладостная истома, кружится голова, и глаза начинают дремотно слипаться.
Мгновение – и она погружается в безмятежный глубокий сон до самого утра.
В этот день Салих-ага наведался к своей работнице в обед.
- Как дела, Джевхер-хатун? Много ли сегодня продала товара? – приветливо улыбнулся он, внимательно заглядывая в коробки и лотки на прилавке. – Вижу, вижу, что тара пустеет, пожалуй, через недельку поеду за новой партией вещей. Ты спрашиваешь у покупателей, что бы они желали приобрести?
- Конечно, Салих-ага, я даже записываю всё подробно, и цвет, и количество, и рисунок
- Молодец, Джевхер-хатун, ты всё делаешь правильно! – похвалил её хозяин, - Особенно учитывай пожелания Сюмбюля-аги, ведь нам важно, чтобы во дворце нами были довольны. Спроси у аги, может быть что-то нужно самой Хюррем-султан? Я мог бы достать для неё всё, что она захочет.
Кстати, что-то она давно не появлялась в городе с благотворительной миссией. Я слышал, что народ уже волнуется, уж не заболела ли госпожа, не приведи Аллах? Ты бы узнала у Сюмбюля-аги, – с тревогой в голосе спросил Салих-ага.
- А ведь и правда, обязательно спрошу. Да пошлёт Аллах крепкого здоровья Хюррем-султан! – подхватила Джевхер-хатун.
- Вот и хорошо. Сюмбюль-ага, конечно, знает о состоянии султанши и поедет ли она куда-нибудь в ближайшее время. Надо успокоить людей, - покачал головой Салих-ага и перевёл разговор на другую тему.
- Джевхер-хатун, может, тебе самой что-то нужно? Говори, не стесняйся, я привезу, - ласково поинтересовался он.
- Спасибо, Салих-ага, за заботу, у меня всё есть, - растрогалась женщина, - Сюмбюль-ага вот тоже всё время спрашивает, чем помочь, - смущённо похвасталась она.
- Доброй души человек! Да хранит его Аллах! – поддакнул Салих-ага.
- Аминь! – искренне произнесла Джевхер, подняв взор к небу.
- Аминь! – повторил торговец, бросив искоса хитрый взгляд на хатун, и засобирался домой. – Я вечером приду, Джевхер-хатун, за товаром, и за выручкой. Удачной тебе торговли, - пожелал он и пошёл прочь от прилавка.
- Спасибо, Салих-ага, - ответила ему в спину Джевхер и стала подзывать покупателей.
Рабочий день на рынке был в разгаре, шла оживлённая торговля.
К четырём часам дня на прилавке у Джевхер осталось совсем мало товара: три рулона алого шёлка, четыре рулона синей тафты и два – голубой вуали. В большом коробе лежало несколько заколок, расчёсок и пучок разноцветных лент.
К женщине подошёл её сын и подёргал за подол платья.
- Мама, почему не приходит дядя Сюмбюль? Ну когда он придёт? Он уже идёт? – заканючил мальчик.
- Илькин, наверное, он занят. У него много дел, имей терпение, - ответила ему мать, поглядывая в ту сторону, откуда обычно появлялся мужчина.
Спустя пару минут на её лице заиграла улыбка.
- Ну вот и он! Я же говорила, что скоро придёт, - радостно сообщила она сыну.
Илькин выскочил из-за прилавка и побежал навстречу аге. Тот увидел мальчика, раскинул руки и, поймав его в свои объятия, закружил вокруг себя. Мальчуган весело рассмеялся.
-Добрый день, Сюмбюль-ага, очень рада Вас видеть! – приветствовала его Джевхер.
- Пусть и Ваш день будет добрым, Джевхер-хатун, - лучезарным блеском сверкнули глаза Сюмбюля. – Посмотрите-ка, что я вам принёс?
Он поставил на прилавок небольшой сундучок, открыл его и стал доставать пакеты с разными лакомствами: воздушный лукум, орешки в медовом сиропе, фисташковую халву, пирожное из запечённых взбитых яичных белков и сахара, скреплённые между собой масляным кремом.
- Ах, Сюмбюль-ага, спасибо большое! Вы нас балуете. Откуда столько сладостей? Во дворце был праздник? – спросила Джевхер, разглядывая аппетитные гостинцы.
Её сын стоял рядом и широко раскрытыми глазками смотрел на кулинарные изыски.
- Да что вы смотрите? А ну-ка берите, угощайтесь! Это очень вкусно! Ах, ах, пальчики оближешь, - зацокал языком Сюмбюль-ага.
И мама с сыном тут же потянулись к кондитерским изделиям.
- Ой, как вкусно, просто тает во рту, в жизни не ела ничего подобного, - нахваливала Джевхер фисташковую халву.
- Это наш повар Шекер-ага старается. Надо отдать ему должное, непревзойдённый мастер. Сам султан Сулейман его ценит и часто одаривает подарками.
Конечно, наш искусный повар не каждый день готовит такие лакомства, но сейчас во дворце гостит сестра повелителя Шах-султан, а также приезжает другая его сестра, Бейхан-султан, с детьми, вот Хюррем-султан и распорядилась побаловать их разными вкусностями, - поделился дворцовыми новостями Сюмбюль.
- Ой, Сюмбюль-ага, я спросить хотела. А с госпожой всё хорошо? Народ волнуется, уж не заболела ли, упаси Аллах? – тревожно сдвинула брови Джевхер-хатун.
- Да нет, слава Всевышнему, госпожа здорова! Много забот на неё свалилось: и подготовка к встрече Шах-султан, и приём гостей. Хюррем-султан очень ответственно относится к своим обязанностям хозяйки гарема. Такая молодец, в делах у неё полный порядок.
А благотворительные выезды она скоро возобновит. Не далее, как в следующую пятницу она наметила посетить мечеть Эйюп-султан, ту, что находится к северу от бухты Золотой Рог, - разоткровенничался Сюмбюль-ага.
- Слава Аллаху! Да пошлёт Всевышний крепкого здоровья Хюррем-султан! – искренне произнесла Джевхер-хатун.
- Аминь! – склонил голову Сюмбюль-ага.
Вскоре на рынок приехал Салих-ага.
Учтиво поздоровался с Сюмбюлем-агой, забрал оставшийся товар, выручку, и уехал домой.
Сюмбюль усадил в карету своих подопечных, разместился сам и велел кучеру трогаться к дому Джевхер-хатун.
В комнате Сюмбюлю сразу бросилась в глаза большая кровать, застеленная шёлковым нежным покрывалом цвета спелого персика и большой подушкой в такой же наволочке.
Сердце мужчины вдруг гулко застучало, а внизу живота что-то дрогнуло, дыхание сделалось тяжёлым.
Не понимая, что с ним происходит, Сюмбюль вытер ладонью лоб и попросил воды.
- Сюмбюль-ага, Вам нехорошо? – бросила на него тревожный взгляд Джевхер и кинулась к кувшину с водой. – Вот, возьмите, попейте. Может, мне пойти за лекарем?
- Нет, нет, всё в порядке, Джевхер-хатун. Просто душно сегодня, а я кафтан тёплый надел, - поспешил успокоить женщину Сюмбюль.
- О, Аллах, помоги! Сейчас я открою дверь и окно, чтобы проветрить, - спохватилась та, - а Вы присаживайтесь, или, может, приляжете на мою кровать? – предложила она.
Сюмбюль посмотрел на женщину, потом на её ложе и дрожащими губами хрипло произнёс:
- Пожалуй, прилягу, - и подошёл к кровати.
Улёгшись на подушку и почувствовав исходящий от неё аромат духов с нотками иланг-иланга, Сюмбюль ещё раз испытал трепетную истому во всём теле, ему показалось, что чресла его напряглись, а глубоко внутри зажёгся непонятный волнующий огонь.
Мужчина закрыл глаза, боясь спугнуть приятные ощущения, дыхание его участилось, и тут над ним склонилась Джевхер-хатун.
- Сюмбюль-ага, может всё-таки сходить за лекарем? – тихо спросила она.
Он открыл глаза и не в силах побороть пронзившее его желание взял лицо женщины в обе ладони, притянул к себе и жадно захватил её губы в свои. Поцелуй продолжался несколько долгих секунд, и никто не хотел его прерывать.
Первым опомнился Сюмбюль. Он отпустил женщину, встал с ложа, подошёл на дрожащих ногах к двери и, сильно смущаясь, сказал:
- До завтра, Джевхер-хатун, мне надо идти, - и тут же выскочил на улицу.
Разгорячённый, он сел в экипаж и запрокинул голову на спинку сиденья.
“О, Аллах! Что со мной происходит? Я же евнух. Откуда эти чувства, это страстное желание? Откуда это…внизу…"
Заперев на засов дверь, Джевхер приложила к пылающим щекам ладони, упала поперёк кровати и посмотрела на подушку, где только что лежала голова Сюмбюля-аги.
Женщина протянула руку и нежно погладила шёлковую наволочку.
“О, Аллах! Неужели он тоже меня любит? – прошептала она и испугалась своих слов. – Тоже? Почему я сказала тоже? – спросила она себя вслух. – Разве я люблю его?
- Мамочка, с кем ты разговариваешь? Кого ты любишь? – прозвучал рядом с кроватью голосок сына.
Джевхер села, прижала голову мальчика к себе, поцеловала его в обе щёчки и ласково ответила:
- Тебя, мой дорогой сыночек, конечно, тебя!
- И я тебя люблю, мамочка! – сказал Илькин и чмокнул маму в лоб.
Чуть позже к ним зашёл Халил-ага, принёс свежее молоко, творог и тёплый хлеб с овечьим сыром.
Мать с сыном поужинали и легли спать.
