Рассказывал взводный офицер. Когда я после учебки прибыл в воинскую часть, герой сегодняшней истории стал «дедом», т.е. прослужил с ним вместе полгода. Однако старший лейтенант рассказал про него, когда тот уже давно был на гражданке, а «дедом» Советской Армии уже стал я.
ГСВГ, зима в январе. Накануне снег пушистыми хлопьями выпал, к ночи чуточку приморозило.
Про наш караул я уже неоднократно говорил ранее, напомню лишь, что он располагался за пределами воинской части в нескольких километрах в безлюдной местности на вершине холма среди высоченных сосен. Охраняли мы боеприпасы ко всем видам вооружения, которое было у нас в части – артиллерийские снаряды и танковые, ПТУРСы (для нашей противотанковой батареи), патроны для зениток «Шилка», пулемётные, автоматные и пр. И под навесом тут же стояли тентованные ЗиЛ-131 для перевозки боеприпасов. Вот их мы и охраняли за двойным периметром из колючей проволоки. Внешний периметр «колючки» отгораживал охраняемую территорию от сосен, внутренний периметр окружал собственно сам склад, часовые ходили между двумя «колючками» – расстояние между ними было метров 5.
Ночь. Уроженец одной из среднеазиатских республик отправился на дальний пост. Пожалуй, в его жизни та ночь была самой холодной, а зима – самой снежной. На его солнечной родине отродясь таких зим не бывало.
Ну да ладно. Очередная смена на постах дежурство несёт, бдит безопасность вверенного объекта, другая смена спит в комнате отдыха, третья смена бодрствует после возвращения с постов. Начальник караула сидит в своей комнате. Несмотря на поздний час, не спится ему, читает книжку.
Вдруг в ночной тишине со стороны дальнего поста раздалась короткая автоматная очередь! За ней последовала ещё одна. Ребята бодрствующей смены всполошились, на ходу одеваясь с ошалелыми глазами из комнаты выбегает начкар и командует:
– Боевая тревога! В ружьё!
Быстро напялив на себя шинели и каски, из пирамиды ребята разобрали свои автоматы, разбудили отдыхающую смену для охраны караульного помещения. В полной боевой готовности под командованием начкара побежали на дальний пост, откуда были произведены выстрелы.
Прибежали. Стоит часовой, глаза испуганные, смотрит на сосны, автомат на изготовку. Начкар его спрашивает:
– Ты чего стрелял?
Часовой тихо отвечает:
– Страшно.
Офицер и ребята тоже оглядывают сосны, стараясь увидеть источник опасности. Начкар уточняет у часового:
– Ты кого-то увидел?
Часовой мотает головой:
– Нет, никого не видел.
Начкар в полном недоумении:
– А что тогда? Шаги услышал?
Часовой опять в отказ:
– Нет, шагов не было.
Несмотря на мороз, начкар начинает закипать:
– А зачем тогда стрелял?
Часовой показывает на верхушки сосен:
– Ветки трещат.
Начкар не понял:
– И что? На ветках снег, сейчас морозно, вот они и потрескивают. А стрелять-то зачем?
Часовой опять повторяет:
– Страшно. Громко трещат.
Начкар приободряет:
– Соберись с духом! Никто на тебя не нападает, бояться нечего. Понял?
Часовой кивает:
– Так точно, понял.
Начкар сменил гнев на милость:
– Вот и хорошо. Неси службу и без надобности больше не стрелять.
Всё, отбой тревоги. Пришли в караулку, поставили автоматы в пирамиду, сняли шинели и каски, посмеялись над сослуживцем и вскоре привычная жизнь наряда снова вернулась в своё русло. Часовой из Средней Азии больше не стрелял ни в тот раз, ни в последующие наряды.
Повторюсь: будучи молодым сержантом, только что прибывшего из учебки, я его знал «дедом». Стрелял он на посту, когда ещё служил первый год. И, кстати, на последнем полугодии службы он показал себя с положительной стороны. Да, он был строгим, но по пустякам к молодым не придирался и зря не наказывал. Если кто из давних читателей канала помнит, именно он вступился за меня, когда «замок» не захотел мне отдавать письмо из дома.
Впрочем, про него есть ещё история, напрямую касающаяся и меня, но об этом как-нибудь в следующий раз, если к тому времени алгоритм Дзена окончательно не доконает канал.
