Мужское и женское… Мужской взгляд на историю и женский – их интересно сравнивать. В серии ЖЗЛ вышли две дополняющие друг друга книги: о Софье Ковалевской и о Владимире Ковалевском. Первую написала Любовь Воронцова, вторую Семен Резник. Как же различаются углы их зрения. Первой рассмотрю книгу Л. Воронцовой «Софья Ковалевская».
Во многих упоминаниях биографии Любови Андреевны Воронцовой можно обнаружить, что родилась она в 1900 году, в СССР стала журналистом, участвовала в походе ледокола «Красин», спасавшего остатки полярной экспедиции Нобиле. Умерла в 1972 году. Собственно, всё. Еще вот мы знаем, что в 1950-х годах написала книгу «Софья Ковалевская».
Книга написана под четким углом зрения феминизма. И надо сказать, что феминистки типа Ковалевской, Сусловой, Лермонтовой – это, скажем так, здоровый тип феминисток. Вот это и есть настоящая борьба за права. А не то, что можно увидеть сегодня.
Я не просто так помянул другие имена, кроме Ковалевской. Эти другие женщины так или иначе появлялись в жизни женщины-математика (ой, забыл помянуть, но вы ведь и так знаете, что Ковалевская – математик?) и влияли на нее. У нас в Нижнем Новгороде даже улица именем Сусловой названа, но мало кто знает, что это был за человек.
То есть Воронцова загребает шире, чем просто одну лишь биографию Софьи Васильевны. В этом смысле книгу я и обозначил, как книжку о русском феминизме XIX века.
Как многие авторы, Любовь Андреевна очевидно пристрастна к своей героине. Отмечу, что она превозносит Ковалевскую, называет исключительно положительные черты характера, перетушёвывает или совсем не упоминает неудобности в ее жизнеописании.
Женщина защищает женщину. Но не только. Если иметь в виду цель облагородить движение женщин за независимость, то как раз понятно, почему очищается, обеляется одно из знамён феминизма.
Для полноты картины как раз очень неплохо вычитывать в книге Резника о Владимире Ковалевском более взвешенную оценку характера Софьи. Мужчина, может быть, в данном случае чуток очернит, но мы сможем как раз выбрать среднее.
Какая Софья Ковалевская у Воронцовой? Целеустремленная, благородная, жертвенная, самозабвенно преданная математике, смелая, сочувствующая – в общем, принцесса науки без страха и упрека. Только горошины под периной не хватает.
Что добавляет к этому образу Резник? Житейские черты, превращающие неземную принцессу в обыкновенную женщину. Кроме того, что Ковалевская талантлива, она взбалмошна, немного избалована (всё-таки генеральская дочь), непоследовательна, эгоистична, истерична. Что до преданности науке, то…
Очень характерный момент. Известно, что приблизительно с 1874 по 1880 год Ковалевская не занималась математикой. Почему? Два автора отвечают по-разному.
Воронцова: Ковалевская может была бы рада углубиться в математику, но российское научное сообщество не допускало в свои ряды женщину. Поэтому Софья Васильевна впала в меланхолию и посвятила себя семье, дочери, мужу. Но конечно всем сердцем рвалась к любимой математике.
Резник: Ковалевская предалась радостям жизни, получила наследство и проматывала его в театрах и других увеселениях, без зазрения совести сбросила дочку на подругу, третировала мужа и с увлечением влезла в коммерческие авантюры. Где уж тут заниматься математикой?
Аналогично интересно наблюдать за разницей в оценках двух авторов семейной жизни Ковалевских, знакомства, расставания.
Но если сосредоточиться не на противоречиях характера Ковалевской, а на фактах ее жизненного пути, то из книги Воронцовой вырисовывается вполне стройная и интересная картина. Как действительно балованная генеральская дочь увлеклась наукой… Стоп! Нет, сначала всё-таки не наукой, а модными веяниями 1860-х годов.
Как потом Софья ощупью ищет свой путь – медицина, химия, биология… Нет, всё-таки математика. Кто учил в университете матанализ, с уважением услышит, что главным учителем Ковалевской стал Вейерштрасс. Да, тот самый. А соперником на математическом поприще был Коши. Да, это имена!
Не услышим, не увидим мы здесь подробного рассказа о месте Ковалевской в мировой математической науке. Тому может быть две причины.
Первая: автор просто не хотела усложнять книгу замудренностями, а сосредоточилась на героине, на феминизме, на общественном значении ее прорыва к образованию.
Вторая: никаких особо блестящих, открывающих новое, революционных свершений в математике у Ковалевской не было. А было опять же значение того, что она первая из женщин прорвалась к профессорской математической кафедре.
Кстати, очень интересно, что косвенно своим продвижением Ковалевская обязана смерти мужа. Принять в шведском обществе жену, живущую отдельно от мужа – это скандал. Но вдова – совсем другое дело. Так что Ковалевский оказал услугу жене, покончив с собой.
Что еще отметить в книге? Характерные приметы времени. Обычное и традиционное для советских авторов обвинение царизма во всяких там ужасах, в жестоком обращении с нигилистами. Их ведь (страшно сказать!) после суда в Сибирь в ссылку отправляли. А вот мол наше советское общество… Да-да, книжка-то вышла аккурат после XX съезда.
Или такой пассаж: дескать вот ведь вредное царское правительство, у него, чтобы получить паспорт на выезд в Европу, надо было пройти семь кругов ада. Интересно, сколько кругов надо было пройти в 1950-х годах.
Ну да ладно, книжка действительно познавательная. Но ее точно надо дополнить книгой Резника «Владимир Ковалевский».
