В тихой деревне, где все на виду, новая горожанка пытается разрушить крепкий брак автомеханика Михаила, не подозревая, что настоящая любовь прочнее любых интриг и искушений.
— Говорят, у твоего благоверного есть дочь на стороне. Как ни крути, правда всегда всплывает, — голос поварихи звучал мягко, но в интонации угадывалось злорадство.
— Да, и что с того? — женщина напротив даже не подняла взгляда от книги, перелистывая страницу с невозмутимым спокойствием. — Ты опоздала лет на двадцать с этой новостью, Валентина.
Воздух в небольшом кафе будто загустел после этого диалога. Сквозь широкие окна проникал солнечный свет, окрашивая деревянные столешницы в медовые оттенки.
📖 Также читайте: ТРИДЦАТЬ ЛЕТ МОЛЧАНИЯ: она солгала, чтобы спасти дочь
📖 Также читайте: Бумеранг заботы
Жёлтые листья кружились в воздухе, подхваченные осенним ветром. Под ногами хрустела опавшая листва, издавая сухой, неповторимый звук. Лес обступал небольшую деревеньку со всех сторон, словно древний хранитель, оберегающий покой её обитателей. Великие сосны и ели поднимались к небу, а между ними стояли золотые берёзы — последние хранительницы уходящего тепла.
На краю этой деревни стоял старый дом с покосившимся забором. Во дворе, под навесом, виднелся силуэт мужчины, склонившегося над двигателем старенького "Москвича".
От металла исходил холодок, но рукам Михаила Павловича это было не в новинку. Всю жизнь он возился с железками, и его ладони давно огрубели, покрылись мозолями и въевшимся машинным маслом. Никакие попытки супруги отчистить эти следы многолетнего труда не приводили к успеху.
— Палыч, харош копаться! На стол подано! — донёсся из распахнутой двери громкий женский голос.
Мужчина не отозвался, лишь еле заметно кивнул сам себе, продолжая методично закручивать болт. Инструмент в его руках двигался точно и уверенно, как продолжение собственного тела.
Только через несколько минут, когда работа была доведена до логического завершения, механик выпрямился, вытер руки ветошью и направился к дому. Его походка была неторопливой, тяжёлой — так ходят люди, привыкшие полагаться на собственную силу и основательность.
В просторной кухне пахло щами с говядиной. Анна Сергеевна, его жена, суетилась у плиты, помешивая поварёшкой в кастрюле.
— Мог бы и ответить, — без особой обиды сказала она, не оборачиваясь. — Уже думала, придётся идти и за шиворот тебя тащить.
Михаил подошёл к раковине, нажал несколько раз на ржавый насос, из которого потекла струйка воды, и принялся тщательно намыливать руки.
— Завтрак отдал врагу, ужин отдал врагу, а обед — сам съешь, — пробормотал он себе под нос давнюю присказку своего отца.
— Ты так всю жизнь проведёшь — под капотом, — Анна поставила перед мужем глубокую тарелку с ароматными щами. — Олег звонил, сказал, что на выходных с Машей и детишками приедут.
Глаза мужчины чуть потеплели.
— Младшего надо уже к машинам приучать, — коротко сказал он, принимаясь за еду.
Анна присела напротив и внимательно посмотрела на мужа. Двадцать пять лет супружеской жизни научили её понимать его немногословность. За каждой фразой Михаила скрывалось больше, чем могли передать слова.
— Ты слышал про новенькую на автобазе? — как бы между прочим спросила она.
Ложка на мгновение замерла, но сразу продолжила путь ко рту мужчины.
— Городскую? — уточнил он после паузы.
— Её самую. Тамара из сельпо говорит, она всем рассказывает, как ты ей помог с машиной, и какой ты... внимательный.
Михаил пожал плечами и продолжил есть. Этот жест мог означать всё что угодно, но Анна знала — муж не станет обсуждать других женщин. Никогда не обсуждал.
— Только смотри, не вздумай ей ничего ремонтировать. Она из тех, кто спасибо понимает по-своему, — Анна говорила вроде в шутку, но глаза её смотрели серьёзно.
Муж поднял взгляд от тарелки. Его тёмные, будто кусочки обсидиана, глаза встретились с глазами жены.
— Двадцать пять лет, Аня, — только и сказал он.
В этой фразе заключалось всё — и верность, и любовь, и уверенность в своём выборе, сделанном четверть века назад.
После обеда Михаил вернулся к машине. Солнце медленно клонилось к горизонту, а работы оставалось ещё много. Завтра нужно было вернуть "Москвич" соседу, а это значило, что ночью придётся повозиться.
Из памяти всплыл разговор, состоявшийся неделю назад на автобазе. Новая повариха — молодая, яркая, с городскими манерами — подкатила к нему на своей красной "Тойоте".
— Михаил Павлович, выручайте! Что-то стучит, а я в этих железках совсем не разбираюсь, — она произнесла это с такой беспомощностью в голосе, что любой мужчина почувствовал бы себя рыцарем.
Он открыл капот, непроизвольно отметив, что двигатель практически новый, и никаких признаков неисправности не имеет.
— Ничего страшного, — констатировал механик, захлопывая капот. — Просто крышка бачка стеклоомывателя болталась.
— Ой, как здорово, что я к вам обратилась! — воскликнула повариха. — Может, вечером отметим это дело? Я такой вкусный пирог могу испечь!
Михаил вытер руки ветошью и направился к гаражу.
— Супруга печёт, — только и ответил он.
Сейчас, вспоминая этот эпизод, механик усмехнулся. За свои пятьдесят три года он повидал немало женщин, пытавшихся привлечь его внимание. Но после встречи с Анной, другие женщины перестали для него существовать как объект романтического интереса.
Под одеждой у Михаила висел на цепочке простой серебряный крестик — единственное украшение, которое он носил. А на руке — потёртое обручальное кольцо. Этих символов ему хватало, чтобы помнить о своих главных обязательствах — перед Богом и семьёй.
Вечерние тени сгустились, и пришлось включить лампу, свисающую на проводе с деревянной балки. Жёлтый свет выхватывал из темноты руки механика — большие, с выступающими венами и въевшейся машинной смазкой.
***
В столовой автобазы было шумно и многолюдно. Сотрудники предприятия собрались на обед, громко обсуждая последние новости и сплетни. За раздачей стояла Валентина — новая повариха, перебравшаяся из города. Женщина тридцати трёх лет притягивала взгляды мужчин яркой внешностью и откровенной одеждой, не соответствующей строгости рабочей кухни.
— Палычу как обычно? — спросила она у проходящего мимо водителя.
— А что, он просил подготовить? — удивился тот.
— Не просил, но я уже знаю, что ему нравится, — многозначительно улыбнулась женщина, накладывая на тарелку двойную порцию котлет с пюре.
Когда в дверях появился сам Михаил Павлович, повариха расплылась в широкой улыбке и заметно выпрямилась, выставляя вперёд грудь.
— Михаил Палыч! Я вам особенно постаралась сегодня, — проворковала она, протягивая полную тарелку.
Механик кивнул, взял поднос и направился к дальнему столу, где уже сидели другие работники гаража.
— Смотрите, наш молчун обзавёлся персональным обслуживанием, — хохотнул один из слесарей.
— Валька-то на него глаз положила, — подмигнул другой. — Только зря старается. Палыч — однолюб. Двадцать пять лет с одной бабой живёт и не жалуется.
— Эх, были бы у меня такие котлеты, может, и я бы стал однолюбом, — засмеялся третий, подначивая Михаила.
Тот лишь качнул головой, уделяя всё внимание еде. Он никогда не участвовал в подобных разговорах, предпочитая действия словам.
После обеда Михаил вышел во двор автобазы, закурил и прислонился к стене гаража. Рабочий день был в разгаре, но ему требовалась пятиминутная передышка перед тем, как браться за ремонт очередного грузовика.
— А вот и вы! — раздался рядом радостный женский голос. Повариха Валентина, накинув лёгкий плащ поверх рабочего халата, приближалась к нему, цокая каблуками по асфальту.
Механик кивнул в знак приветствия, но не сделал попытки продолжить разговор.
— Михаил Павлович, мне так неудобно вас беспокоить, но вы ведь чудо как разбираетесь в машинах, — начала она, подходя ближе, чем того требовали приличия. — У меня опять эта железка барахлит. Может, вечерком заглянете, посмотрите? Я пирог испеку, чайку попьём...
— Некогда, — коротко ответил мужчина, бросая окурок и придавливая его ботинком.
— Да ладно вам, Михаил Павлович! Неужели жена так строго держит? — с наигранным огорчением произнесла Валентина. — Или вы боитесь не устоять перед моими кулинарными талантами?
В глазах женщины читался вызов. Она явно привыкла добиваться своего и не собиралась отступать.
— К автомеханику в гараж обратитесь, — посоветовал Михаил, разворачиваясь, чтобы уйти.
— А что если я хочу, чтобы именно вы положили свои сильные руки на мою... машину? — последнее слово Валентина произнесла с особой интонацией, делающей её предложение недвусмысленным.
Михаил развернулся и посмотрел на женщину долгим взглядом. Его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнуло что-то, заставившее повариху на мгновение смутиться.
— У меня есть жена, — произнёс он тихо, но твёрдо.
— Жена не узнает, — игриво парировала Валентина, быстро восстановив самообладание.
Механик усмехнулся, но не весело, а как-то горько:
— Я узнаю.
С этими словами он направился обратно в гараж, оставив растерянную женщину смотреть ему вслед.
***
Вечерняя прохлада опустилась на деревню, когда Михаил наконец закончил с ремонтом соседского "Москвича". Уставший, но довольный выполненной работой, он вошёл в дом.
Анна сидела в кресле у телевизора, вязание лежало на её коленях. Услышав шаги мужа, она улыбнулась:
— Закончил? Ужин в духовке, разогрей.
Михаил кивнул, направляясь в ванную, чтобы отмыть руки от мазута. Горячая вода и хозяйственное мыло делали своё дело, но въевшаяся за годы чернота всё равно оставалась в морщинках кожи.
Ужинали они в привычной тишине. Лишь изредка Анна рассказывала о новостях, услышанных по телевизору, или о звонке младшего сына.
— Слышала, в соседней деревне новый фельдшер появился. Молодая девушка, только после института, — неожиданно сказала Анна. — Тамара говорит, племянница Зинаиды Петровны.
— Да? — Михаил поднял взгляд от тарелки. — Может, хоть теперь за каждой царапиной в район ездить не придётся.
Внезапно в дверь постучали — резко, настойчиво. Супруги переглянулись. Гостей они не ждали, особенно в такой час.
Анна поднялась и направилась к двери. Через минуту в кухню вошла Валентина — нарядная, с ярким макияжем и бутылкой вина в руках.
— Простите за вторжение, но я просто не могла больше ждать, — с порога заявила повариха, игнорируя изумлённый взгляд хозяйки дома. — Михаил Павлович, вы забыли у меня свой инструмент.
Михаил медленно поднялся из-за стола. Его лицо потемнело.
— Какой ещё инструмент? — спросил он, сдерживая раздражение.
— Ну как же, — Валентина игриво улыбнулась. — Когда вы вчера чинили мою машину... а потом остались на чай...
Анна переводила взгляд с мужа на гостью и обратно. Её лицо оставалось спокойным, лишь в уголках глаз появились еле заметные морщинки.
— Миша у меня вообще чай не пьёт, — произнесла она тихо. — Только кофе, крепкий, без сахара.
Валентина на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки:
— Ах, значит, это был кофе! В любом случае, вы так мне помогли... со всеми моими проблемами.
— Никогда не был в вашем доме, — отрезал Михаил. — И инструменты свои не теряю.
— Но мы же...
— Послушайте, — прервала её Анна, — не знаю, что вы задумали, но мой муж сказал правду. Он ни разу не был у вас дома.
— Да что вы всё защищаете его! — вдруг вспылила Валентина. — А про дочь его знаете? Про ту, которая в городе живёт? Настя её зовут!
В кухне повисла тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием поварихи. Михаил застыл, словно превратился в каменное изваяние. Анна вздохнула и медленно села за стол.
— Про Настю я знаю двадцать лет, — спокойно сказала она. — Она на мой день рождения звонит каждый год. Хорошая девочка, в мать пошла.
Теперь настала очередь Валентины застыть с открытым ртом.
— Вы... знаете? И вас это не... не задевает?
— Настя родилась до нашей встречи с Михаилом, — пояснила Анна. — Когда мы познакомились, он сразу рассказал мне о ней. И о том, что помогает ей, хотя с матерью давно разошлись.
Михаил подошёл к двери и распахнул её:
— Уходите. Сейчас же.
— Но я...
— И на работе больше ко мне не подходите, — добавил он тихо, но от этого ещё более угрожающе.
Когда за Валентиной закрылась дверь, супруги молча вернулись на кухню. Михаил достал из шкафчика початую бутылку водки, налил себе рюмку и выпил одним глотком.
— Знаешь, — проговорила Анна, наблюдая за мужем, — твоя мать всегда говорила: беда не приходит одна, но и уходит не в одиночку.
Михаил усмехнулся, вспоминая мать — маленькую, но такую сильную женщину, воспитавшую его одна после ранней смерти отца.
— Она бы сейчас сказала: "Ничего, сынок, переживём и это", — произнёс он, наливая вторую рюмку.
***
На следующий день весь коллектив автобазы гудел, обсуждая вечерний визит поварихи в дом механика. Валентина не вышла на работу, прислав записку о болезни, но новости в деревне распространялись быстрее ветра.
— Палыч идёт! — шепнул кто-то, и разговоры мгновенно стихли.
Михаил прошёл через столовую, не глядя по сторонам. На раздаче стояла пожилая женщина — прежняя повариха, вызванная на замену.
— Михаил Павлович, — окликнула его знакомая продавщица Тамара, когда он уже направлялся к выходу. — Можно вас на минуточку?
Он нехотя остановился. Тамара подошла ближе и произнесла вполголоса:
— Я хотела извиниться. Это я рассказала Валентине про вашу дочь. Не думала, что она так всё вывернет.
Механик молчал, глядя куда-то поверх головы женщины.
— Валька ведь не отступает, когда ей кто понравится, — продолжала Тамара. — У неё и в городе такая репутация была — на женатых мужиков бросалась. Потому и переехала сюда, думала, в деревне проще будет.
— В деревне всё на виду, — наконец ответил Михаил.
— Вот я и говорю! — оживилась продавщица. — Так вы не сердитесь? Сама не знаю, как у меня язык повернулся...
Вместо ответа мужчина лишь кивнул и направился к выходу.
В гараже его ждал старенький ЗИЛ с разобранным двигателем. Рядом топтался молодой паренёк — недавний выпускник училища, взятый на практику.
— Палыч, научите, как правильно клапаны регулировать, — попросил он, заметив приближающегося механика.
Михаил потёр ладони и кивнул. Работа всегда помогала ему справиться с любыми переживаниями. От отца он унаследовал не только любовь к технике, но и умение погружаться в дело с головой, забывая обо всём остальном.
— Смотри внимательно, — сказал он, склоняясь над двигателем. — И запоминай. Второй раз показывать не буду.
Парень нетерпеливо закивал, прижимаясь плечом к плечу механика, чтобы лучше видеть.
К обеду в гараж заглянула женщина средних лет — подруга поварихи, работавшая в бухгалтерии.
— Михаил Павлович, можно вас на пару слов? — нерешительно произнесла она.
Механик выпрямился, вытирая руки ветошью, и вопросительно посмотрел на неё.
— Я насчёт Вали... Она попросила передать, что увольняется и уезжает. И извиняется за вчерашнее.
Михаил молча кивнул и вернулся к работе, давая понять, что разговор окончен.
— Я ведь её предупреждала, — добавила женщина, не уходя. — Говорила: "Валя, не трогай ты этого Палыча, он же как каменная стена — не пробьёшься". А она всё своё: "Нет такого мужика, который бы устоял".
Механик вздохнул, но продолжал работать, не поднимая головы.
— Она ведь и раньше такое вытворяла, — продолжала бухгалтер. — В городе от любовника к любовнику прыгала. Всё семейных выбирала — говорила, с ними проще, они ценить умеют.
— Мне это неинтересно, — отрезал Михаил, и женщина наконец ушла, пожав плечами.
***
Вечером, возвращаясь домой, он увидел красную "Тойоту", стоящую у обочины с открытым капотом. Рядом, беспомощно озираясь, стояла Валентина с мобильным телефоном в руке.
Автомеханик замедлил шаг, но затем всё же подошёл к машине.
— Что случилось? — спросил он, заглядывая под капот.
Валентина вздрогнула, но быстро справилась с удивлением.
— О, Михаил Павлович! Какое совпадение... Заглохла она, проклятая. Эвакуатор вызвала, но говорят, два часа ждать.
Михаил молча склонился над двигателем. Через минуту он выпрямился и произнёс:
— Свечи залиты. Сейчас просохнут — заведётся.
— Правда? — недоверчиво спросила Валентина.
Вместо ответа механик прошёл к водительскому месту и повернул ключ. После нескольких попыток двигатель заработал.
— Спасибо, — тихо сказала повариха. — И... извините за вчерашнее. Я не должна была...
— Уезжаете? — перебил её Михаил, указывая на заднее сиденье, заваленное вещами.
— Да. Устроилась в Подмосковье, в какой-то фабричной столовой.
Мужчина кивнул:
— Удачи.
Он развернулся и пошёл прочь, не оглядываясь, слыша за спиной шум заведённого двигателя.
***
На кухне Анна раскатывала тесто. Её движения были точными и уверенными — так работают люди, любящие своё дело.
— Олег обещал пораньше приехать завтра, — сказала она, услышав шаги мужа. — Хочет, чтобы ты с Петенькой повозился, пока они с Машей по магазинам пройдутся.
Михаил улыбнулся, представляя внука — шустрого пятилетнего мальчугана, обожающего всё, что связано с машинами.
— Настя звонила, — продолжила Анна, не отрываясь от теста. — Спрашивала, можно ли с мужем на майские приехать. Я сказала — конечно, места всем хватит.
Мужчина подошёл к жене и положил руку ей на плечо. Не было нужды в словах — они и так понимали друг друга.
За окном сгущались сумерки, укутывая деревню тёплой весенней темнотой. Где-то вдалеке прогудел автомобиль, увозя Валентину прочь из их жизни — туда, где, возможно, она наконец обретёт то, что так отчаянно искала.
— Будет дождь, — заметил Михаил, глядя в окно. — Земля дышит.
Анна улыбнулась, накрывая тесто полотенцем:
— Значит, урожай хороший будет.
И в этих простых словах заключалось всё — мудрость прожитых лет, уверенность в завтрашнем дне и то глубокое чувство, которое за двадцать пять лет не утратило своей силы, а лишь окрепло, как добротное вино, выдержанное временем.
"Верность в браке - это не отсутствие искушений, а отсутствие намерений." - Роберт Эллиот
Автор: Владимир Шорохов ©
Книги автора на ЛитРес
Также читайте:
📖 — Ты же обещал подарить мне квартиру, а не бабушке! — чуть ли не плача кричала дочка на отца, он еще не знал последствий
📖 Ключ от прошлого: Что скрывала мать от собственной дочери 20 лет?
📖 Шкатулка с ядом: как уничтожить невестку за 365 дней
📖 Чужая жена: история предательства под одной крышей