Десять лет жизни, потраченные на заботу о матери с Альцгеймером. Что делать, когда твоя миссия завершена, а ты забыла, кто ты? История о женщине, которая нашла силы начать заново после пятидесяти.
— Ты хоть понимаешь, что натворила? — слова прозвучали в тишине квартиры необычайно громко.
— Да, мама. Я прекрасно понимаю. Просто перестала тратить свою жизнь на призрака, — спокойно ответила дочь, глядя на фотографии в старом семейном альбоме.
Внезапный стук соседского перфоратора разрушил иллюзию разговора. Никого рядом не было. Уже десять месяцев как не было.
***
Осеннее солнце лениво ползло по выцветшим обоям, выхватывая из полумрака комнаты контуры мебели, купленной ещё при советской власти. За окном медленно кружились жёлтые листья, опадая с тополей, посаженных, наверное, в то же время, когда и мебель покупалась.
Не вставая с продавленного дивана, женщина в домашнем халате протянула руку и захлопнула альбом с фотографиями. Между страницами промелькнули черно-белые снимки: молодая мать с маленькой дочкой, школьница с косичками, студентка с дипломом, улыбающаяся пара среднего возраста... Последние десять лет семейная хроника оборвалась, будто жизнь застыла.
В квартире было трудно дышать – десятилетиями накапливавшаяся пыль въелась в каждый угол, каждую трещину, создавая ощущение, что воздух состоит из мельчайших частиц прошлого.
— Почта пришла! — раздался голос из-за двери, и в щель почтового ящика протиснулись рекламные буклеты.
Поднявшись с дивана, хозяйка квартиры медленно подошла к двери. Зеркало в прихожей отразило осунувшееся лицо с тёмными кругами под глазами и седыми прядями в некогда каштановых волосах. Сорок девять лет, а выглядит на все шестьдесят.
— Доброе утро, Алла Сергеевна! — поприветствовал почтальон. — Вам письмо и извещение на пенсию.
Взгляд упал на конверт с официальным логотипом пенсионного фонда.
— Какая пенсия? Мне ещё...
— По уходу за инвалидом первой группы. Вам же положено, — почтальон улыбнулся. — Последние выплаты.
Десять лет сконцентрировались в этом маленьком конверте. Десять лет, когда время остановилось, а она превратилась в функцию – кормить, мыть, переодевать, давать таблетки.
Вернувшись в комнату, расчистила место на захламлённом столе. Под ворохом старых газет обнаружился ежедневник десятилетней давности. Открыв его, увидела аккуратные записи: "Презентация проекта", "Встреча с инвесторами", "День рождения Лены – купить подарок". Жизнь, прерванная на полуслове.
Альцгеймер у матери диагностировали внезапно. Сначала были мелочи – забытые ключи, странные оговорки, повторяющиеся вопросы. Потом – ночные блуждания по квартире, неузнавание близких, панические атаки.
— Кто ты? Зачем ты здесь? Где моя дочь? — каждый день рождал новые изматывающие вопросы.
— Я и есть твоя дочь, мама. Я Алла, — повторяла женщина сотни, тысячи раз.
— Неправда! Моя Аллочка маленькая!
Утро всегда начиналось одинаково – с приготовления каши, измерения давления, приёма лекарств. К вечеру мать забывала, ела ли она сегодня. Иногда забывала, как пользоваться ложкой. Потом разучилась говорить. В последний год своей жизни просто лежала, глядя в потолок пустыми глазами, не узнавая никого вокруг.
Теперь всё закончилось, но пустота осталась. Десять лет вычеркнуты из жизни. Десять лет, когда подруги делали карьеру, растили детей, путешествовали, влюблялись, разводились. Десять лет, когда её мир сузился до размеров двухкомнатной квартиры.
Хуже всего было привыкнуть к тишине. К отсутствию необходимости вставать по будильнику, чтобы дать лекарство. К возможности спать целую ночь. К отсутствию стонов и криков.
Отчаянно хотелось закричать в пустоту квартиры: "И что дальше? Что мне теперь делать со своей жизнью?"
***
Случайно увиденное объявление в социальной сети изменило всё. "Группа психологической поддержки для людей, ухаживавших за больными родственниками. Вторая жизнь начинается сейчас".
Прохладный осенний ветер бросал в лицо мелкие капли дождя. Поворачивая за угол нужного здания, женщина едва не столкнулась с мужчиной в потрёпанной куртке.
— Извините, — пробормотала она, инстинктивно отшатнувшись.
— Вы тоже на группу? — внезапно спросил незнакомец, указывая на бумажку с адресом в её руках.
Кивнув, она внимательнее присмотрелась мужчине. Морщинистое лицо, усталые глаза, ранняя седина.
— Первый раз? — в голосе звучало понимание.
— Да. Даже не знаю, зачем пришла.
— Все мы не знаем, зачем приходим. Но потом понимаем, что именно этого нам и не хватало, — мужчина улыбнулся уголками губ. — Меня Виктором зовут.
— Алла, — представилась она, удивляясь, как давно не произносила своего имени при знакомстве.
Комната для групповых занятий оказалась светлой и просторной. Стулья стояли по кругу. Посередине – столик с термосом и одноразовыми стаканчиками. На стенах – мотивирующие плакаты о силе человеческого духа.
— Добро пожаловать, — поприветствовала всех женщина лет сорока в строгом костюме. — Меня зовут Елена, я ваш психолог. Сегодня у нас пополнение – познакомьтесь с Аллой.
Восемь пар глаз уставились на неё. Восемь человек, объединённых одинаковым опытом – каждый из них годами ухаживал за больным родственником, который уже ушёл из жизни.
— Расскажите нам немного о себе, — мягко предложила психолог.
— Я... не знаю, что рассказывать. Мне сорок девять лет. Десять лет ухаживала за мамой с болезнью Альцгеймера. Десять месяцев назад она умерла. А я... я словно застряла.
— В каком смысле "застряла"? — спросила пожилая женщина слева.
— Будто я всё ещё там, в той жизни. Просыпаюсь ночью, думая, что нужно проверить, дышит ли она. Готовлю на двоих. Разговариваю с пустотой.
Виктор, сидевший напротив, медленно кивнул:
— Знакомо. У меня отец был. Инсульт. Семь лет парализованный. Я врачом работал, пришлось уйти. После его смерти прошло два года, а я всё ещё не вернулся в профессию.
— Моя дочь. Лейкемия, — тихо произнесла красивая брюнетка справа. — Ей было четырнадцать, когда всё началось. Восемнадцать, когда умерла. Мой брак не выдержал этого испытания.
Постепенно каждый рассказал свою историю. Истории разные, но боль одинаковая – годы жизни, отданные другому человеку. Потеря себя. И пустота после.
— У этого состояния есть название, — сказала психолог, когда все закончили. — "Синдром утраченной идентичности после длительного ухода". Когда человек так долго определяет себя через заботу о другом, что после окончания этого периода не может вспомнить, кем он был раньше и кем мог бы стать.
— И что делать? — спросила Алла.
— Начать всё сначала. Заново познакомиться с собой. Найти новые смыслы.
После занятия Виктор предложил зайти в кафе напротив. Первый раз за десять лет она сидела в общественном месте без необходимости торопиться домой.
— Знаешь, что самое страшное? — сказал мужчина, помешивая ложечкой чай. — Чувство вины. За то, что иногда хотел, чтобы всё быстрее закончилось. За минуты раздражения и усталости. За мысли о собственной жизни.
Женщина вздрогнула, услышав вслух то, в чём боялась признаться даже себе.
— Я думала, только я такая... неблагодарная дочь.
— Нет, — Виктор горько усмехнулся. — Мы все через это проходим. Сложно любить человека, которому ты меняешь памперсы. Сложно не озлобиться, когда твоя жизнь превращается в бесконечный день сурка.
— А что было до болезни отца? — неожиданно для себя спросила она.
— Я был успешным неврологом. Жена, дети. Дочь сейчас в Канаде, сын – в Питере. Жена не выдержала, ушла на третий год его болезни. Теперь у неё новая семья.
— А сейчас?
— Пытаюсь вернуться. Устроился в частную клинику консультантом. Но это не то. Будто разучился быть врачом. Разучился быть собой.
Допивая чай, Алла рассматривала своё отражение в оконном стекле. Когда-то она была совсем другой – энергичной, амбициозной, с планами и мечтами. Руководила отделом маркетинга, ездила в командировки. Была роман с женатым мужчиной – несерьёзный, но приятный. Были друзья, театры, выставки.
— Прости за прямоту, но сколько тебе осталось до пенсии? — внезапно спросил Виктор.
— Лет десять или около того. А что?
— Не хочешь потратить их на то, чтобы наконец-то пожить для себя?
**
Группа встречалась каждую неделю. Постепенно чужие истории начали переплетаться с её собственной. Каждая встреча – маленький шаг к возвращению себя.
— Сегодня мы поговорим о границах, — объявила Елена на третьем занятии. — О том, как мы их теряем, когда посвящаем себя заботе о других, и как важно их восстановить.
— Какие границы? — удивилась полная женщина с короткой стрижкой. — У меня муж пять лет с онкологией боролся. Какие тут могут быть границы?
— Именно в таких ситуациях границы и нужны – чтобы не потеряться полностью, чтобы сохранить кусочек себя, — возразила психолог. — Ведь что происходит, когда больной уходит? Мы остаёмся один на один с пустотой, потому что отдали всё, не оставив ничего для себя.
Алла вспомнила, как решила ухаживать за мамой. Это казалось естественным – мама одна вырастила её после смерти отца, работала на двух работах, отказывала себе во всём. "Теперь моя очередь позаботиться о тебе", – сказала она тогда. Не понимая, что забота может превратиться в растворение собственной личности.
— Запишите, пожалуйста, десять вещей, которые вы любили делать до того, как начали ухаживать за близким, — попросила Елена, раздавая всем листы бумаги и ручки.
Алла уставилась на пустой лист. Что она любила? Путешествовать. Читать детективы. Ходить на выставки современного искусства. Готовить сложные блюда. Кататься на велосипеде. Встречаться с друзьями за бокалом вина...
— А теперь отметьте, что из этого вы можете вернуть в свою жизнь прямо сейчас,
***
Алла медленно отметила почти все пункты. Единственное, что осталось без галочки – "Путешествовать". На это не хватало ни денег, ни душевных сил.
— Домашнее задание на неделю, — голос Елены вывел её из задумчивости. — Сделать хотя бы одну вещь из вашего списка. Небольшой шаг к возвращению себя.
Возвращаясь домой, Алла зашла в книжный магазин. Яркие обложки, запах новых книг – маленький кусочек прежней жизни. Купила свежий детектив скандинавского автора. Первая покупка для себя за долгое время.
Вечером, сидя в кресле с книгой и чашкой чая, она поймала себя на мысли, что не прислушивается к звукам из соседней комнаты. Впервые за много месяцев просто читала, не ожидая, что её позовут или понадобится помощь.
Телефонный звонок застал врасплох.
— Алла? Это Виктор. Не помешал?
— Нет, я... просто читаю.
— Выполняешь домашнее задание? — в голосе слышалась улыбка. — Я вот решил вернуться в бассейн. Плавал два часа. Мышцы болят, но на душе легче.
Разговор затянулся до полуночи. Виктор рассказывал о своей прежней работе, о сложных диагнозах, о пациентах, которых удалось спасти. Алла – о маркетинговых кампаниях, которые когда-то разрабатывала.
— Знаешь, мне кажется, ты могла бы вернуться в профессию, — сказал он. — Ты говоришь об этом с таким воодушевлением.
— В сорок девять? После десяти лет перерыва? Кому я нужна?
— Начни с малого. Обнови резюме. Посмотри курсы повышения квалификации. Сделай первый шаг.
На следующий день она зашла на сайт вакансий. Просмотрела десятки объявлений, пока не наткнулась на одно:
"Требуется специалист по маркетингу в благотворительный фонд помощи пожилым людям с деменцией и их семьям. Возможно совмещение или частичная занятость. Опыт работы с НКО приветствуется".
Рука замерла над кнопкой "Откликнуться". Снова погружаться в тему, от которой пыталась убежать? Или использовать свой опыт, чтобы помочь тем, кто сейчас проходит через то же, что и она?
Виктор поддержал её решение:
— Иногда самое болезненное в нашей жизни может стать самым ценным.
Собеседование было назначено через три дня. Алла перебрала весь гардероб, но ничего подходящего не нашла – все вещи были старыми, бесформенными, купленными для дома, а не для офиса. Пришлось потратить почти всю пенсию по уходу на новый костюм.
Благотворительный фонд располагался в небольшом уютном офисе. На стенах – фотографии пожилых людей и их опекунов, информационные плакаты о деменции, детские рисунки.
— Расскажите о своем опыте, — попросила директор фонда, молодая женщина с добрыми глазами.
— Профессиональный или... личный?
— Оба важны для нас.
И Алла рассказала. О десяти годах маркетинговой карьеры. О руководстве отделом. О создании успешных кампаний. А потом – о десяти годах с мамой. О потерянной идентичности. О чувстве вины и облегчения. О группе поддержки.
— Знаете, именно такой человек нам и нужен, — сказала директор, когда она закончила. — Кто-то, кто понимает проблему изнутри и имеет профессиональные навыки для привлечения внимания к ней.
— Но я так давно не работала...
— Это не проблема. Мы обеспечим обучение новым технологиям. Ваш опыт невозможно заменить никаким обучением.
Возвращаясь домой, она чувствовала, как что-то внутри оттаивает. Маленький росток надежды пробивался сквозь лёд отчаяния и пустоты.
***
Два месяца пролетели незаметно. Работа в фонде, еженедельные встречи группы поддержки, новые знакомства. Жизнь постепенно наполнялась смыслом и содержанием.
Алла разработала информационную кампанию для родственников людей с деменцией – "Не забывай о себе". Создала брошюры с практическими советами, организовала горячую линию психологической помощи.
Елена на очередной встрече группы отметила её изменения:
— Ты выглядишь моложе. Глаза снова блестят.
— Я чувствую себя полезной, — призналась Алла. — Будто всё пережитое имело смысл. Будто я могу использовать свой опыт, чтобы помочь другим не потерять себя, как потеряла я.
Виктор стал неотъемлемой частью её жизни. Они часто встречались после работы – ходили в кино, в парк, просто гуляли по вечернему городу. Ничего романтического, просто две родственные души, понимающие друг друга без лишних слов.
В середине декабря фонд организовал благотворительный вечер для сбора средств на программы поддержки семей с больными деменцией. Алла выступала с речью:
— Я провела десять лет, ухаживая за мамой с болезнью Альцгеймера. Эта болезнь забрала не только её память и личность, но и часть моей жизни. Я не жалею ни об одном дне, проведённом рядом с ней. Но я знаю, как важно сохранить себя в этом процессе. Как важно иметь поддержку. Как важно знать, что ты не один.
После выступления к ней подошла пожилая женщина в элегантном платье:
— Ваша мама гордилась бы вами.
— Откуда вы знаете? — удивилась Алла.
— Я была её подругой. Мы работали вместе в конструкторском бюро. Она часто говорила о вас – такая гордая, что вы добились успеха в маркетинге.
— Я не знала, что у неё оставались друзья... В последние годы никто не приходил.
— Многие не знают, как себя вести с больными деменцией. Страшно видеть, как человек, которого ты знал, не узнаёт тебя, — женщина вздохнула. — Я приходила несколько раз в начале её болезни, но было так тяжело... Потом только звонила вам, узнавала о её состоянии.
— Я даже не помню этих звонков, — призналась Алла. — Всё как в тумане.
— Это понятно. Вы были полностью поглощены заботой. Но я хочу, чтобы вы знали: ваша мама была замечательной женщиной. Сильной, умной, преданной. И вы очень на неё похожи.
Этот разговор пробудил что-то глубоко внутри. Мама как личность, а не только как пациент с Альцгеймером. Мама до болезни – с друзьями, интересами, мнениями. Часть жизни, которую болезнь словно стёрла из памяти.
Вернувшись домой, Алла достала старые фотоальбомы. На этот раз не скользила взглядом по снимкам, а внимательно вглядывалась в каждый: мама молодая, красивая, с коллегами на демонстрации, на природе с подругами, с маленькой Аллой на плечах. Жизнь, полная событий и радостей, до того как болезнь всё перечеркнула.
Среди фотографий обнаружился сложенный листок. Развернув его, Алла узнала мамин почерк:
"Моя дорогая дочь! Если ты читаешь это письмо, значит, я уже не могу сказать тебе всё сама. У меня диагностировали начальную стадию Альцгеймера. Врач говорит, что болезнь будет прогрессировать. Я не хочу быть для тебя обузой, но знаю, что ты не оставишь меня. Ты всегда была чуткой и заботливой.
Прошу тебя об одном – не жертвуй собой полностью. Я прожила хорошую жизнь. Видела, как ты выросла в прекрасную женщину. Большего счастья мне не нужно.
Помни меня такой, какой я была до болезни. И когда всё закончится, живи полной жизнью – за себя и за меня.
С любовью, твоя мама".
Слёзы текли по лицу, капая на пожелтевшую бумагу. Письмо, написанное десять лет назад и случайно найденное только сейчас. Благословение жить дальше, не чувствуя вины.
"Ты хоть понимаешь, что натворила?" – внезапно услышала она голос мамы, такой ясный, будто та стояла рядом.
— Да, мама. Я прекрасно понимаю. Просто перестала тратить свою жизнь на призрака, — ответила Алла вслух, глядя на фотографии в старом семейном альбоме.
Внезапный стук соседского перфоратора разрушил иллюзию разговора. Никого рядом не было. Уже десять месяцев как не было.
Но осталась память – не о болезни, а о жизни до неё. И осталось будущее – неожиданное продолжение, второй шанс.
***
Весна принесла перемены. Фонд получил крупный грант на развитие программ поддержки семей с больными деменцией, во многом благодаря маркетинговой стратегии, разработанной Аллой. Ей предложили полную ставку и должность руководителя отдела по связям с общественностью.
В день своего пятидесятилетия она впервые за долгое время устроила настоящий праздник. Пригласила новых коллег, друзей из группы поддержки. Виктор помог с организацией.
— Я хочу выпить за новые начала, — сказал он, поднимая бокал. — За то, что никогда не поздно начать заново. За то, что иногда конец – это просто поворот на новую дорогу.
— И за тех, кто научил нас любить и заботиться, даже когда это было невыносимо трудно, — добавила Алла. — За наших близких, которые ушли, но оставили нам бесценный опыт.
После ухода гостей они остались вдвоём. Сидели на балконе, наблюдая, как город зажигает вечерние огни.
— Знаешь, о чём я думаю? — спросил Виктор. — О том, что жизнь непредсказуема. Два года назад я был уверен, что уже никогда не буду счастлив. А сейчас...
— А сейчас? — Алла посмотрела на него.
— А сейчас я рядом с удивительной женщиной, которая прошла через ад и вышла из него сильнее. И я чувствую себя счастливым.
— Даже зная, что мне скоро пятьдесят, а за плечами десять лет выпавших из жизни?
— Особенно зная это, — он взял её за руку. — Думаю, нам обоим давно пора перестать считать потери и начать ценить то, что осталось и то, что может быть дальше.
Они переплели пальцы. Не нужно было спешить – у них было время узнать друг друга, время понять, куда приведёт эта внезапная близость двух израненных душ.
На следующий день Алла отправилась в церковь. Не по религиозным убеждениям – скорее по внутреннему зову. Поставила свечу за упокой матери. А потом долго сидела на скамейке, думая о всех поворотах, которые привели её к этому моменту.
Вернувшись домой, начала разбирать хлам, накопившийся за годы. Выбрасывала старые газеты, ненужные вещи, расчищая пространство для новой жизни. В дальнем углу шкафа обнаружила папку с документами – своими старыми проектами, дипломами с профессиональных конкурсов, рекомендательными письмами.
Среди бумаг нашлась фотография: она стоит на сцене, получает награду за лучшую маркетинговую кампанию года. Совсем другая женщина – уверенная, с блеском в глазах, без седины и усталости на лице. Алла долго смотрела на снимок, а потом решительно вставила его в рамку и поставила на стол. Не как напоминание о потерянном времени, а как символ того, что жизнь продолжается, несмотря ни на что. Тот момент был частью её пути, как и десять лет с больной матерью, как и теперешнее возрождение. Телефон зазвонил – Виктор приглашал на выставку современного искусства. «Иду!» – ответила она, чувствуя, как внутри разливается тепло. Перед выходом бросила последний взгляд на квартиру – уютную, очищенную от призраков прошлого, готовую к новым историям. Мама была бы довольна.
"Забота о других делает нас людьми, но забота о себе позволяет нам оставаться ими." - Карл Юнг
Автор: Елены Стриж ©
Иллюстрация от ArtMind©