Василиса рассказала всё, что видела, даже приукрашать и придумывать ничего не стала. Захар с бабой Надей переглянулись.
— Н-да, — пожевала край платка бабушка.
— Я туда больше не полезу, и даже не уговаривайте меня, — добавила Василиса. — Я такого страху натерпелась, ничего подобного я там не видела ни разу. И вот чуется мне, что это вовсе не Люба была.
— Может, и Люба, — ответил задумчиво Захар.
— Вот это жуткое страшилище?
— Угу, — кивнула баба Надя.
— А вот этот город? Это разве не Морока проделки? - продолжила задавать вопрос Василиса.
— Нет, — вздохнула баба Надя. — Есть такое место в Нави.
— Но почему я на него никогда не натыкалась?
— Потому что не каждый его может увидеть.
— Что это за место? Почему ты мне про него ничего не рассказывала? — насупилась Василиса.
— Потому что обучаются у меня не год и не два, а десятилетиями, пока все тонкости не познают. Не могла же я на твою голову всё сразу свалить. Ты и так всё схватывала на лету, почуяла себя ведающей и ошибок кучу наделала, что стоили твоей жизни, — сердито на неё зыркнула баба Надя.
Василиса поджала губы, но не стала спорить. Баба Надя редко повышала голос, а уж если злилась — значит, было за что.
— Так ты расскажешь, что это за место или опять будешь изображать, что это великая тайна? — спросила Васька.
— Да ничего я изображать не буду, — махнула на неё рукой баба Надя. — Захар, ты про такое место слышал?
— Да, кое-что знаю, — кивнул он.
— Значит, и тебе будет интересно узнать. Может, по чаю? — спросила она. — Так легче будет разговаривать.
— Можно и по чаю, — согласился Захар.
— А я тоже не против. После того места до сих пор в горле всё печёт, — ответила Василиса, вставая с кровати. — Люба, как там?
— Да всё лежит, — ответила баба Надя, направляясь на кухню. — Руки сложила на груди и спит. Встанет, попьёт, в туалет сходит и снова ложится. Не разговаривает, ни на кого не смотрит, словно её разум всё время находится в Нави.
— Жуть, — вздохнула Василиса. — А как же работа? Ей же на работу ходить надо.
— А я на что? — хмыкнула баба Надя. — Прикрыли мы её, о нас все забыли, никто не проверяет и не вспоминает про Любу.
Баба Надя поставила эмалированный чайник на плиту, и вскоре по избе разлился густой аромат травяного сбора — мята, чабрец, липовый цвет, чёрная смородина, что-то терпкое и пряное, от чего сразу прояснялось в голове.
— Так вот, — начала она, разливая чай по кружкам, — место это в Нави зовётся Градом Позора рода.
Василиса прикусила губу.
— Почему такое странное название?
— Потому что туда попадают те, о ком пытаются забыть. Или те, кто сам хочет забыть то, что совершил плохого, - задумчиво сказала баба Надя.
Захар медленно помешал ложкой в чашке, лицо его стало серьёзным.
— Говорят, там стены из теней, а улицы — из снов. И если зайти туда без проводника, можно навсегда остаться…
— Но Люба-то живая! — Василиса резко поставила чашку на стол. — Она же не умерла, она просто…
— Она застряла, — перебила баба Надя. — Её душа не здесь, но и не в мире мёртвых. Скорее всего, она в том самом городе.
Тишина повисла тяжёлым пологом. Даже чай в кружках перестал парить.
— Её надо оттуда вытащить, — нахмурилась Василиса.
— Нет, нельзя. Ты меня лучше послушай, а не перебивай.
— Ладно.
— Ну, так вот, в каждом роду есть стыдные, позорные, ужасные поступки. И не надо так на меня смотреть, — хмыкнула баба Надя, — если вы ничего такого не делали, то это не означает, что ваши предки были чистыми, как только что народившиеся младенцы. Так вот, всё это собирается в таком месте и копится столетиями.
— У каждого рода своё маленькое кладбище, — устало сказал Захар.
— Совершенно верно, — согласилась с ним баба Надя.
— Хочешь сказать, что мой прадед повесил кого-то из-за куска хлеба? — Василиса посмотрела на неё с недоверием.
— Вполне может быть, ничего тебе не могу сказать на это.
— А замёрзшая девочка?
— При мне таких не было, но не исключаю, что было до меня, — ответила баба Надя.
— И все эти души бедные живут в этом городе?
— Это не души, это сущности, которых породил тот или иной род. А души давно Мара перевела на ту сторону.
— Это вся жуть в моём роду была? — спросила Василиса.
— Нет, — мотнула головой баба Надя, — в разных. В том-то и дело, что Град Позора рода — он общий. Все роды, все грехи, все проклятия — всё там перемешано.
— А Люба теперь кто? Она проводник или охрана или кто она теперь?
— Чего не знаю, того не знаю. Люба, по всей видимости, учится. Вернее, её Навь учит, — вздохнула баба Надя. — И кем она станет после этого обучения, только Доля с Недолей знают.
— А вот эти, что живут в городе, они там навсегда? — продолжила задавать вопросы Василиса.
— Нет, иногда появляются те, кто начинает чистить свой род, выгребать всё оттуда, что отравляет его и что не даёт развиваться, а иногда губит его.
— Они прямо в Навь приходят?
— Иногда в Навь, иногда другими способами действуют.
В соседней комнате вдруг раздался грохот — будто кто-то уронил табурет. Все трое вздрогнули и переглянулись между собой. Дверь скрипнула, и на пороге появилась Люба. Но это была уже не та безвольная тень, что лежала до этого на кровати. Её волосы были покрыты инеем, а изо рта шёл пар, будто она только что вышла с лютого мороза.
— Холодно… — прошипела она. — Так холодно…
Василиса сделала шаг вперёд, но баба Надя резко схватила её за руку:
— Не лезь!
Люба медленно подняла голову. Глаза были чёрными — без белков, без зрачков, просто две дыры в лице.
— Вы… обещали… чай… — проскрипела она.
И тут Василиса поняла самое страшное. Голос был не один. Из горла Любы говорили сотни голосов сразу. По полу от Любы во все стороны с треском заструились ледяные стрелки. Баба Надя молча налила в кружку горячего пряного чая и втиснула ей в руки.
— Пей, — велела она.
— Почему ты не охраняешь границу? — повернулась к ней лицом Люба. — Ты должна пойти со мной.
— Пей чай, — с нажимом сказала баба Надя.
— Их слишком много, от них нужно избавиться. Стены Града еле сдерживают их. Почему ты не делаешь свою работу? Ты должна быть на той стороне, а не здесь.
Баба Надя подошла ближе, подняла кружку с чаем и аккуратно стала вливать его в рот Любе. Та вся задрожала и постепенно стала меняться — волосы почернели, иней растаял, оставив после себя только мелкие, как бисер, капельки.
— Мне нужно уйти, — проговорила Люба своим привычным голосом, глянув на них человеческими усталыми глазами.
— Мы что-нибудь придумаем, — попыталась остановить её Василиса.
— Со мной сейчас рядом находиться опасно. Мне нужно уйти, — прошептала Люба.
— А как же Верочка?
— Присмотрите за ней и скажите, что мама любит её, — вздохнула Люба. - Это ради нее, ради вас всех.
Она развернулась, открыла дверь и вышла из дома.
— Ты почему её не остановила? — накинулась Василиса на бабу Надю.
— Она знает, что делает, — ответила бабушка. — И она сейчас слишком опасна не только для всех жителей деревни, но и для всей Яви.
— Как ты можешь так спокойно говорить?
Василиса рванула в сторону двери, но дорогу ей преградил Захар.
— Не стоит этого делать, — мягко сказал он и развернул её обратно на кухню.
— Вы не понимаете, что она там погибнет! — возмутилась Васька.
— Нет, она станет другой, — ответил Захар.
Автор Потапова Евгения