Во всяком случае, они исчезли в районной библиотеке, куда я хожу, где можно бесплатно брать книги на дом, о чем многие забыли. Две полки, занятые книгами Бориса Акунина, серия книг про Эраста Фандорина, первое издание в черной обложке и на газетной бумаге и исторические романы, дополнения к его исторической серии, оказались заняты другими книгами. Видимо рекомендации из центра стали, как всегда, инструкциями к исполнению. Только куда делись эти книги, которые я, хорошо, успел перечитать несколько раз? Спрятали до лучших времен или уничтожили в печи ближайшей котельной? А может секретным образом они будут выдаваться своим из-под полы на ночь, как когда-то в советские времена самиздат?
В самих книгах никого экстремизма не было, наоборот, это редкий случай нескучной и умной беллетристики, где остросюжетный роман развивается в исторический декорациях, и дает представления о прошлом времени. Часто нелицеприятно о власти и без лишней мифологизации, патетики и пафоса. Политические заговоры, негероические войны, коррупция и герой, идеалист, один против исторического процесса, как песчинка в жерновах истории. И даже супергеройский Фандорин погиб, хотя я бы довел его до 88 лет или до первых дней Второй мировой войны, когда его кумиры – цивилизованные страны Запада напали на истерзанную большевиками, но Россию, терзаемую многие стони лет всякими проходимцами и помазанниками божьими, возведя в подвиг пирровы победы и проигранную внутреннюю политику.
Может исчезновение Акунина из книжных магазинов и библиотек частный случай, но кем его заменить? Многие авторы из серьезной литературы давно путного не пишут, играют в малопонятный постмодернизм и то в прошлом, как Идиатуллин или патриотизм, как Прилепин. Пока убирают книги по фамилии, не касаясь содержания, но у Прилепина есть вполне антитоталитарный роман "Обитель", который он обязан был написать, оправдывая всю свою карьеру. Какие могут найти параллели думающие люди у Гузель Яхиной или Алексея Иванова, формально далеких от современности, но близких по смыслу? Или это следующий этап, но легко обходимый в советские годы, маскировавшийся под сказки и фантастику, сатиру и фантасмагорию. Те же, кто называл вещи своими вещами, Шаламов или Солженицын объявлялись врагами режима, хотя Толстой или Гоголь стоят на каждой полке, а с того времени мало что поменялось в людях.
Неужели книги и фильмы такое мощное идеологическое оружие, в самой нечитающей и малосмотрящей авторские критические фильмы стране? Или это предупреждение думающему меньшинству? Список запрещенных артистов на радиостанциях, список запрещенных лиц на телевидении, точнее нежелательных,. Когда будет список запрещенных книг, которые противоречит мифотворчеству учебника истории XX века? Только у нас история – идеологическое оружие, политика направленная в прошлое. Во Франции День взятия Бастилии или фигура Наполеона священны и приняты, у нас же фигура Ленина и персона Сталина до сих пор вызывает судороги и жаркие споры, а XIX век окутан духом идиллической дореволюционной райской России из фильмов Михалкова, а не из романа Горького "Мать" или рассказа Толстого "После бала".
Во всех антиутопиях прежде всего сжигают все книги, единицы собирают в спецхран, который опечатан и строго охраняем. Газеты и радио передают восторженные лозунги и нарративы, народ доволен своей участью и у каждого есть заготовленный ответ на критику или провокацию. Но вдруг герой узнает случайно правду и жить становится невмоготу, а далее все зависит от автора, приспособится ли герой, ворчащий на кухне, или начнет сопротивление, обрекая себя на напрасную жертву для абстрактных и довольных смысловыми шаблонами людей.
