Бабушка по-разному любила своих дочерей, мою Тётку и мою Маму, и никогда не считала нужным это скрывать. Тётка родилась на послевоенном подъёме, когда страна лежала в руинах, но люди, наконец-то дождавшиеся мира, исступленно верили и надеялись, трудились и созидали. Брак Бабушки и Дедушки был ещё молодым и крепким, они любили друг друга, и Тётка (заметим в скобках - милая и послушная девочка) стала естественным продолжением этой любви.
Мама родилась, когда Бабушка и Дедушка уже до чертиков друг другу надоели. Её призвали в этот мир, чтобы склеить разбитую чашку любви, но Мама к миротворческих миссиям была не предназначена. Да и вряд ли хоть раз на этот свет рождался ребенок, который смог починить безнадежно испорченные отношения своих родителей.
Бабушка и Дедушка развелись, и Бабушка всю жизнь переносила на Маму своё разочарование и гнев на мужа. Это было несложно ещё и потому, что Мама, увы, внешне пошла в Дедушку - а характером, напротив, была копией Бабушки. Как они скандалили!.. Одна из этих безобразных ссор, полная взаимных упреков, обвинений и претензий закончилась тем, что Мама, забыв себя, выкрикнула:
- Ты никогда меня не любила так, как Милу!..
И Бабушка, уже было открывшая рот, чтобы возразить, не смогла ничего ответить.
Я испуганно посмотрела на Маму, и сама чуть не закричала. Её залитое слезами лицо превратилось в маску Медузы Горгоны - отвергнутой, приговорённой и обреченной.
В тот день я дала себе зарок, что всех своих детей, если они у меня будут, стану любить одинаково. Не буду делать между ними разницы. Ни за что и никогда.
Обещание это я, разумеется, не выполнила.
Каждого из своих сыновей я люблю совершенно по-разному. Ведь они - разные. И я тоже разная, была, есть и буду.
Восемь лет назад, когда родились близнецы, я была другим человеком, гораздо хуже знавшим, понимавшим и принимавшим себя. Когда родились близнецы, а Мама слегла, я с головой ушла в привычную для себя роль жертвы, несправедливо обиженной жестоким миром. А когда временами чуток выбиралась из состояния обиды и разочарования, сразу уходила в страх. Я дико, до тошноты боялась - быть плохой матерью, не заметить, не уследить, навредить. Моя тревога, ощущение бессилия и опустошенности, чувство вины за свои срывы были постоянным фоном первых лет жизни близнецов - и отпечаток этих эмоций остался на наших с ними отношениях до сих пор. Вероятно, и спустя годы он никуда не исчезнет.
Они так отчаянно нуждались во мне. Сначала они не могли самостоятельно родиться, потом - взять грудь, усваивать молоко, нормально спать... Всему этому мы с ними учились вместе. Целый год, а то и два, я их фактически донашивала, выбиваясь из сил и на пределе возможностей. Я делала то, что было должно, но внутренне сопротивлялась этому. И внешне бунтовала.
Я не думала, что будет так. Я была не готова. Я хотела другого. Спокойный ласковый малыш из моих грез обернулся двумя постоянно орущими младенцами, требующими круглосуточного неусыпного внимания и моментально реагирующими на малейшие перепады моего настроения. А перепады были - закачаешься. Как мы все не рехнулись, ума не приложу.
Они так похожи на меня саму. Как-будто меня разобрали на молекулы, перемешали, разделили на две части и вылепили из каждой человека. И от каждого к моему сердцу протянута тонкая леска с крючком на конце. Если с ними что-то случается - крючок впивается в мое сердце, и оно сразу начинает кровоточить.
С Бамбатиком такого нет. С ним все совсем иначе.
Этот мальчик тоже дался мне отнюдь непросто. В каком-то смысле, даже сложнее, чем близнецы - роды были тяжелее, после них вылезли осложнения, я почти месяц жила в постоянной боли. При этом не было (или почти не было) бессонных ночей. Бамбатика не приходилось учить брать грудь, считать кормления, с замиранием сердца взвешивать.
Да что там - он ведь когда родился, даже не закричал. Я сначала перепугалась - его пеленают, а он молчит, как партизан, только курлычет что-то тихонько. Спросила с упавшим сердцем - все в порядке? А медсестра просто положила его рядом. Он уставился на меня своими внимательными серо-голубыми глазками. Все так же, молча. И, кажется, даже попытался улыбнуться.
Я смотрела в его глаза и уже тогда точно знала, что они такими и останутся, не потемнеют, не изменят цвет. Потом все вокруг меня разубеждали, но я оказалась права. Потому что Бамбатик - он не из тех, кто меняет свой цвет.
Забавно, что близнецы должны были появиться на свет, как и он, в конце октября. А родились на три недели раньше. В итоге - они не Скорпионы, как Бамбатик, а Весы. И вот ни разу не верю я в астрологию, но более подходящего знака для них не найти.
Они - ветер, переменчивый и беспокойный, яростный и нежный. Ветер нельзя поймать, запереть или направить в другую сторону. Но можно улететь с ним вместе.
Бамбатик - родник, стремительный и чистый, безошибочно находящий себе дорогу среди любых камней и незамерзающий в самые лютые морозы. Уплыть по его течению вряд ли получится. Зато в нем всегда можно напиться чистой воды.
Есть дети, которые нуждаются в нас. А есть те, в которых нуждаемся мы. И любим мы их изначально по-разному.
И сами мы с годами неизбежно меняемся. За восемь лет материнства я проделала большой и трудный путь. Я потихоньку учусь воспринимать людей не только через призму собственных травм. Не так часто раздражаюсь на детей, за то, что они мешают мне самой быть ребёнком. Не жду ежесекундно, что мои заслуги будут замечены и вознаграждены, что кто-то придет и спасет меня, освободит от себя самой.
Бамбатику досталась совсем другая мама, не такая, как близнецам. Эта женщина его любит иначе - не как отражение себя самой, а как самодостаточное явление. Она не превращает любовь в оружие, товар или награду. Она просто любит, и всё.
Не сильнее или слабее, не больше или меньше, а просто по-другому. Не одинаково.
Бабушка во время той ссоры не возразила Маме, не сказала, что любит ее. Раньше я думала, что это была бы ложь, но ложь во спасение. Теперь я не так в этом уверена.
Однажды Бабушка, уже будучи глубокой старухой, рассказывала мне про землетрясение, которое они полвека назад пережили на Камчатке. Как она бежала с горы к поселку, а навстречу ей спешила моя Тётка со свернутым одеялом в руках. Из одеяла торчали голые детские ноги - ноги моей Мамы. Бабушка бежала и очень внимательно смотрела на них. И только когда поняла, что ноги не просто болтаются в воздухе, а двигаются, остановилась, рухнула на землю и снова начала дышать.
Бабушке было почти 90 лет и рассказывала она тяжело, поминутно проваливаясь в прошлое, словно в трясину, застревая на словах... В какой-то момент взгляд ее стал совсем рассеянным, на глазах выступили старческие слезы.
- Знаешь, я, наверное, тогда впервые кое-что поняла, - сказала она.
- Что именно? – спросила я.
Но она не ответила.
______________________
- Подписка на канал, лайки и репосты строго приветствуются.
- Чтобы не пропускать новые материалы, подписывайтесь на бесплатный Телеграм-канал.
- Чтобы читать посты в режиме реального времени, задавать вопросы и комментировать в атмосфере тепла и дружеской поддержки - на приватный Телеграм-канал.
