Обзор швейцарских медиа
🗞(+)Neue Zürcher Zeitung в интервью с главным инструктором войск ЕС генерал-лейтенантом Андреасом Марлоу: «Оттуда нам присылают солдат, у которых почти нет знаний и опыта» рассказывает, что немецкий генерал уже 14 месяцев руководит командованием Европейского союза по обучению и подготовке украинских военнослужащих в Германии. В этом интервью он отвечает на критику о том, что подготовка украинских солдат недостаточно приближена к боевой. Уровень упоротости: повышенный 🟠
NZZ: Господин Марлоу, Украина вступает в третий год войны, и вы уже более года являетесь командиром миссии ЕС по обучению украинских солдат в Германии. С каким настроением вы вступаете в 2024 год?
Генерал Марлоу: Я бы хотел, чтобы война поскорее закончилась. К сожалению, на данный момент этого не видно. Но я также испытываю чувство удовлетворения от того, чего нам удалось достичь за время существования этой миссии. Мы обучили более 10 000 украинских солдат в более чем 260 различных учебных модулях.
NZZ: Вы говорите, что кажется, что эта война не закончится в ближайшее время. Как долго будет продолжаться ваша миссия?
Марлоу: Мандат действует до 15 ноября 2024 г. ЕС должен решить, продлевать ли мандат. Я предполагаю, что это произойдёт, если война не закончится к ноябрю.
NZZ: Россия покупает каждый успех и каждый урок, извлечённый из войны, большой кровью. Как вы считаете, чему больше всего научились русские за почти два года войны [дружище, ты бы хоть для приличия сказал «Западные эксперты считают…» или «Бытует мнение…»… А то из Швейцарии оно безусловно видно кто, что и какой ценой себе покупает. Такое себе для профессионального журналиста 😏 — прим. «Мекленбургского Петербуржца»]?
Марлоу: Об этом трудно судить отсюда. Но мы знаем от наших украинских друзей, что русские стали сильны в области радиоэлектронной борьбы и ведения артиллерийского боя, использования беспилотников и управляемых боеприпасов. Они многому научились в области оборонительных боёв, о чём свидетельствует огромный минный пояс, который они установили в глубине и по всей территории Украины и который доставил украинцам много хлопот во время их контрнаступления. В то же время, однако, они, вероятно, осознали, что их способность проводить наступательные операции в больших масштабах ограничена. И у них есть проблемы с профессионализмом своих солдат. Об этом свидетельствуют огромные потери [герр генерал, покажите с чем сравнивать. И приведите численность потерь. Только, молю, не ссылайтесь на «британскую разведку»! Это пошло, герр генерал! 😀 — прим. «М.П.»].
NZZ: Позволяют ли эти потери сделать вывод о том, что профессионализм русских падает?
Марлоу: У них много личного состава, но, очевидно, есть серьёзные недостатки в обучении. Возможно, им даже труднее, чем украинцам, обучать солдат должным образом перед отправкой на фронт [это подразумевает, очевидно, что все немецкие и, шире, ЕС-овские солдаты, которые проходят через руки генерала Марлоу, безупречно вышколены 😀 — прим. «М.П.»].
NZZ: С другой стороны, российская армия на Украине приобретает большой опыт ведения высокоинтенсивных боевых действий против армии с западным вооружением. Какую угрозу в будущем это представляет для бундесвера и сил НАТО в целом?
Марлоу: Русских определённо нельзя недооценивать. Такое уже не раз случалось в истории. Например, сейчас мы должны внимательно следить за тем, какие выводы они сделают в плане развития боевых танков после таких невероятно высоких потерь [так снисходительно похлопал по плечу. Настоящий немецкий генерал, не хуже тех, кто на пенсии рассказывал всем желающим послушать, что под Сталинградом они проиграли из-за Адольфа — прим. «М.П.»].
NZZ: Как вы думаете, какими они будут?
Марлоу: Нам необходимо проанализировать, что является причиной неудач танков. Является ли это прямой танковой дуэлью, артиллерией, беспилотниками, противотанковыми управляемыми ракетами, «управляемыми снарядами», засадами отрядов по уничтожению танков или минами? В связи с этим возникает вопрос о том, какие оборонные технологии необходимо развивать для противодействия этим угрозам. Мы наблюдаем, что русские учатся и адаптируют свои технологии и тактику защиты. В любом случае, большинство танков поражается не прямым огнем, а беспилотниками, «управляемыми снарядами» и минами.
NZZ: Какие выводы из этого должен сделать бундесвер?
Марлоу: Мы изучаем, что это означает для наших доктрин, структур и техники. Одно можно сказать определённо, не выдавая никаких секретов: мы должны работать над защитой от угроз с воздуха, особенно от беспилотников. В этой области уже начаты проекты вооружений. В министерстве также создана «целевая группа по беспилотникам». Речь идёт о том, чтобы определить, кому какие беспилотники нужны, с какими возможностями и на каком уровне. Эта угроза, безусловно, не исчезнет.
NZZ: Какую роль в этих рассуждениях играет осознание того, что русским и украинцам иногда требуется всего минута, чтобы поразить разведанную цель точной артиллерией?
Марлоу: Мы должны быть в состоянии сделать это. Однако мы пока не в состоянии собрать всю информацию и данные о поле боя в единую систему, обработать её и затем принять меры. Мы работаем над этим, я настроен оптимистично. Кстати, в этой области мы также учимся у наших украинских друзей.
NZZ: Учитывая большую уязвимость танков, уже можно услышать, как скептики говорят о конце этого оружия на поле боя. Как вы смотрите на это?
Марлоу: Это зависит от того, является ли то, что мы видим на Украине, полем боя будущего. Из военной истории мы знаем, что рано или поздно любое преимущество в вооружении сводится на нет техническими контрразработками. Во времена холодной войны танк был главным оружием обороны против танка. Сегодня мы должны задуматься о том, какое значение этот дуэльный потенциал будет иметь в будущем. В настоящее время мы изучаем баланс и роль дуэльных возможностей, то есть боевых танков, и возможностей противостояния, то есть беспилотников и «управляемых боеприпасов», артиллерии. Возможно, роль боевого танка придётся пересмотреть.
NZZ: То есть использовать танк как разновидность пушки, как у украинцев?
Марлоу: Например, но также и как часть боевых соединений, которые больше не пытаются прорвать линию фронта, как это пытались сделать украинцы против российской обороны, а прорываются только после этого, чтобы занять пространство в глубине. Или как силы, наступающие на попавшего в ловушку противника.
NZZ: И какое оружие тогда будет использоваться для прорыва обороны?
Марлоу: В принципе, как и обычно, все виды оружия работают вместе, но с разным акцентом. Я могу представить себе более сильную роль артиллерии, беспилотников, пехоты и, конечно же, сапёров. Однако, если говорить о войне в целом, я пока не вижу ничего такого, что заставило бы нас полностью пересмотреть наши доктрины.
NZZ: Как вы оцениваете жалобы украинских солдат на небоевую подготовку западных войск?
Марлоу: Здесь есть две стороны. С одной стороны, я слышу от украинцев, что им нужно больше ночных тренировок и больше тренировок под угрозой беспилотников. Я услышал это сразу, и мы отреагировалина это. Теперь мы учли это в подготовке украинских унтер-офицеров. С другой стороны, украинцы часто присылают нам солдат, у которых почти нет знаний и опыта, которые только что призваны в армию и которых мы должны за шесть недель обучить элементарным военным основам. Не столь важно, что наши инструкторы не имеют опыта украинских фронтовиков. Украинцы рады любому тактическому совету, который поможет им выжить на поле боя. Кроме того, украинцы с фронтовым опытом передают свои знания своим товарищам и нам.
NZZ: Вы когда-нибудь бывали на украинской передовой, чтобы посмотреть, как здесь проходит обучение?
Марлоу: Нет, но мы получаем обратную связь из Киева, а иногда и от тех, кто прошел у нас обучение [да же! Да!!! 😀 — прим. «М.П.»].
NZZ: Какова эта обратная связь?
Наш украинский офицер по связям недавно получил сообщение по WhatsApp от украинского командира, который проходил у нас обучение. Хотите, я вам его зачитаю?
NZZ: С удовольствием.
Марлоу: Он пишет: «После обучения в Германии мои ребята показали исключительные результаты в бою, в том числе в лесу и во время штурмовых операций. Наши бойцы, как короли, рвут орков (имеются в виду русские солдаты - прим. ред.) на куски. Так что программа и подготовка были на высоте! По возможности выражаю благодарность и уважение командованию, офицерам, инструкторам и всем, кто принимал участие в нашей подготовке» [держите меня семеро! 😂🤣 — прим. «М.П.»].
NZZ: Почему вы до сих пор не съездили на Украину?
Марлоу: По своей должности в ЕС я не имею права этого делать, поскольку мандат распространяется только на территорию ЕС. А на национальном уровне уже звучала критика, когда Генеральный инспектор был в форме в Киеве. Однако я пока не предпринимал такой попытки [это не я! Меня заставили! 😂 — прим. «М.П.»].
NZZ: С кем вы поддерживаете связь в Киеве?
Марлоу: Это отдел подготовки в украинском Генштабе. Мы также время от времени получаем оттуда письменные отзывы о нашей подготовке.
NZZ: Давайте вернёмся к теме беспилотников. У бундесвера пока почти нет таких аппаратов. Откуда вы собираетесь их получать?
Марлоу: Это действительно сложная задача, но не потому, что нет маленьких беспилотников, а потому, что мы не можем просто пойти в магазин электроники. Большинство дронов, доступных в Германии, поставляются из Китая или содержат компоненты оттуда. Мы не можем их использовать, потому что существуют проблемы с безопасностью.
NZZ: Что вы имеете в виду?
Марлоу: Мы не можем быть наивными. Китайцы тоже перехватывают данные. Нам нужны беспилотники, произведённые в Германии или в дружественных странах, которые отвечают нашим военным стандартам безопасности и необходимым нам параметрам [ну и стоят примерно в 6-8 раз дороже. Ага — прим. «М.П.»].
NZZ: Говорят, что в будущем базовая подготовка украинских солдат будет проходить полностью за границей. Как вы готовитесь к этому?
Марлоу: Я пока об этом не слышал. Мы уже организовывали базовую подготовку украинцев в Германии и можем сделать это снова, если потребуется. Этим занимаются и другие страны, особенно Великобритания. Однако базовую подготовку в основном обеспечивают украинцы. В целом можно сказать, что около трети солдат, которые присоединились к нам, были активными с самого начала. Остальные были и остаются резервистами или гражданскими лицами без опыта. Предположительно, это соотношение будет и дальше меняться в ущерб профессиональным солдатам. Как и во всех затяжных войнах, украинская армия всё больше превращается в армию резервистов и гражданских лиц. Хотелось бы, чтобы у нас было больше времени на их подготовку.
NZZ: Украинские казармы неоднократно становились целью российских высокоточных ударов. Поэтому украинцам рекомендуется избегать наращивания войск. Не будет ли поэтому более разумным обучение за рубежом?
Марлоу: Это очевидный вывод. Вопрос в том, достаточно ли у нас возможностей. И здесь я могу сказать, что мы полностью задействованы, включая возможности других учебных миссий в Европе.
NZZ: Украинское контрнаступление застопорилось. Американские и британские военные критикуют украинский подход. Дошло ли что-нибудь из этого до вас?
Марлоу: Что вы имеете в виду?
NZZ: Была ли критика и в адрес вашей подготовки?
Марлоу: Я об этом не знаю. Лишь однажды летом я прочитал, что кто-то сказал, что западные методы ведения боя неприменимы в Украине. Я никогда не получал никакой критики непосредственно от украинской стороны, хотя я регулярно спрашиваю, довольны ли они тем, что мы делаем. Конечно, у нас другое руководство и другая военная культура, чем у украинцев. Это также делает нас очень непохожими на наших союзников. Поэтому мы, естественно, не можем вылезти из своей «военной шкуры». Мы обучаем украинцев так же, как и своих собственных солдат. Это тоже хорошо и правильно, и украинцы с радостью принимают это.
NZZ: Тем не менее, не следует ли более точно адаптировать тип подготовки к украинской методике обучения?
Марлоу: Мы не украинцы, и поэтому нам сложно тренироваться по украинской доктрине. Рассматривая контрнаступление, вы также должны быть справедливы. Из 200 000 профессиональных солдат, существовавших в феврале 2022 года, подавляющее большинство было убито, ранено или повышено в звании. Сегодня подавляющее большинство украинских фронтовиков - гражданские лица или в лучшем случае резервисты. И они блестяще справляются со своими обязанностями [и будут справляться дальше, вплоть до того, как их окончательно загонят за Днепр. А то и догонят до Карпат — прим. «М.П.»].
NZZ: Чего вы ждёте от 2024 года? Сможет ли Украина начать новое наступление?
Марлоу: Это оперативный вопрос, на который я не могу ответить. В любом случае мы будем продолжать подготовку на том же уровне и с теми же целями. Однако я боюсь, что война не закончится в обозримом будущем и что всё для Украины зависит от того, будем ли мы, Запад, продолжать оказывать ей мощную поддержку, чтобы она могла выстоять.
NZZ: Чего бы украинцы особенно хотели от нас, немцев, какое оружие им нужно?
Марлоу: В принципе, им нужно всё. Но когда я разговариваю с ними, то слышу, прежде всего, огромную благодарность за нашу поддержку. Германия сейчас очень надёжный друг и второй по величине сторонник Украины.
NZZ: Тем не менее, украинцы также следят за дебатами в Германии о поставках крылатых ракет «Таурус». Вас не спрашивают об этом?
Марлоу: Нет, украинцы меня об этом не спрашивают. Возможно, они не делают этого из вежливости. Но я считаю, что украинский пехотинец на наших полигонах больше думает о том, как освоить военные инструменты, чем о «Таурусе».
О ПЕРСОНЕ
Андреас Марлоу родился в городе Эутин на севере Германии и большую часть своей профессиональной жизни провёл в бронетанковых войсках Бундесвера. Когда он 19-летним юношей начал обучение в бронетанковом батальоне в 1982 году, в Европе всё ещё бушевала холодная война. У Марлоу была типичная карьера офицера генерального штаба в немецкой армии. Он участвовал в нескольких командировках, в последний раз - в Афганистане в 2020 году, а до этого был командиром дивизии и генерал-квартирмейстером германо-голландского корпуса в Мюнстере. Сегодня генерал-лейтенант является заместителем инспектора армии, а с ноября 2022 года также командующим Командованием специальной подготовки, подчинённым Миссии ЕС по военной подготовке в Украине (EUMAM) [ну, в общем, типичная карьера паркетного генерала. Даже в первую командировку в условно «горячую» точку лишь пару лет назад съездил. Беее! 🤮— прим. «М.П.»].
Беседовал: Марко Зелигер. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец».
@Mecklenburger_Petersburger
P. S. от «Мекленбургского Петербуржца»: грозный немецкий танкист, похоже, столь же некомпетентный «паркетник», как и генералы Юрген-Йоахим фон Зандрарт и Кристиан Фройдинг, интервью с которыми в Handelsblatt и Süddeutsche Zeitung мы выкладывали неделю и две недели назад.
