P.S. Данная статья несет в себе только посыл исследовательской деятельности и ни к чему не призывает.
Необходимо понимать, что политическая философия пишется в историческом контексте. Все отцы политической философии XVI – XVII в. писали свои труды не абстрагировано, а опираясь на реалии времени, в котором они проживали. И конечно, происходящее вокруг не могло не формировать определенные ценностные установки, убеждения и предпочтения. Не стал исключением и Томас Гоббс, безусловно великий английский философ и один из родоначальников политической философии. На его философское мировоззрение значительно повлияла общественно-политическая ситуация на рубеже XVII-XVIII вв. в Великобритании. Положения, выведенные им, оказали существенное влияние на формирование мысли дальнейших политических философов, таких как Д. Локк, Ж.-Ж. Руссо, Ш. Монтескье и других. Своей системой взглядов и убеждений, что именно государство является регулирующим и связующим благом для всех, а также его последующие утверждения, приведенные в этой статье, создают серьезный камень преткновения для последующего анализа адекватного взаимодействия между обществом и государством. На учение Т. Гоббса впоследствии начали опираться многие политические философы и мыслители того времени.
Т. Гоббс дает следующее определение гражданского общества (далее – ГО) – «это союз индивидуальностей, коллектив, в котором все его члены обретают высшие человеческие качества». Государство превалирует над ним. Он смотрит на ГО, как на «несовершенное социальное бытие, нуждающиеся в упорядочивании и жесткой детерминации со стороны государства» [1]. Там же он выводит иное взаимодействие между ГО и государством и считает, что «государство призвано упорядочивать хаотичные отношения ГО», не считая ГО полноценным субъектом политических отношений. В дальнейшем утверждая, что ГО – это элемент от государства, а не от общества и основной посыл взаимодействия идет от государства к обществу. Он не допускал того, что люди могут самосовершенствоваться, не рассматривал людей как полноценных политических субъектов и поэтому отводил столь значительную роль в руководстве обществом – государству.
В понимании Т. Гоббса, общество в своем развитии проходит две стадии, между которыми существует большое различие. Рассмотрим их более подробно. Первая стадия – это т.н. естественное состояние. Он интерпретирует ее как «войну всех против всех» т.е. состояние бедности, угрозы насилия и дикости как норму жизни. «Там где нет власти, нет закона, а там, где нет закона, нет справедливости». Такое устройство общества, грозит ему гибелью. В естественном состоянии человек сфокусирован на удовлетворении собственных потребностей и личных благ. Главная движущая сила индивида по Гоббсу – страх перед другими индивидами. Все человеческие объединения основываются на страхе, но никак не на взаимном доверии и взаимопомощи. Страх, в его понимании, это основной фактор человеческой деятельности. Осознавая это, люди решают создать гаранта безопасности и наделить его определенными полномочиями для поддержания жизни и сохранения мира. Построение человеческой деятельности, основанной на страхе, создает предпосылку для централизованного механизма, способного регулировать человеческие взаимоотношения. «Война всех против всех» - это не некое действие или событие, а состояние человека. Упуская из виду то, что человек – это существо социальное, что по мере его развития, социальный климат вокруг меняется и усложняется, а также игнорируя тот факт, что человек – это рационально мыслящий субъект и, даже если принять логику Гоббса о «войне всех против всех», то постоянное состояние войны невыгодно взаимодействующим между собой субъектам в сфере межличностных и товарно-денежных отношений. Это не гарантирует свободу и безопасность никому из них. Не считая личность полноценным субъектом политических, социальных и общественных отношений, он полагает, что государство и есть тот институт, который противопоставит варварскому состоянию общества контроль и безопасность.
Это становится поводом оправдать появление Суверена, способного своим законным правом единственной сильной руки остановить акты насилия между индивидами. Вторая стадия развития общества – это государственное, гражданское состояние. В его понимании, это главный фактор организации общества. Причем это состояние искусственного характера, создающее того самого Левиафана или Государство, который является «искусственным человеком, только более крупным и более сильным, созданным для охраны и защиты». Разумеется, Левиафан у Т. Гоббса это не символ древнего библейского чудовища, а вполне конкретное суверенное лицо, объединяющее в себе множество людей, которые и составляют могущественное государство. Мирный порядок достигается путем установления сильного государства. Причем порядок, достигаемый в результате действия государства, называется «гражданским обществом» [1, стр. 28]. Это одно из основных заблуждений, свойственных в его работах. Ведь ГО появляется не благодаря мудрым решениям сверху и не является результатом спуска решений от власти к обществу, а это результат гражданского взаимодействия между рационально мыслящими и свободными субъектами, формулирующими свои требования и адресуя их институтам власти. В сочинении «О гражданине» он говорит, что государство и ГО есть одно целое и что оно наделяет всех подданных гражданским равенством перед законом, а также неспособностью оказать сопротивление, ведь все в равной степени являются одинаковыми подданными перед абсолютной властью. [3 с. 332]. Переход от естественного состояния к гражданскому в ключе от абсолютной свободы к состоянию подчинения и подданства, от состояния пристрастий к состоянию разума. Установление государства – это состояние разума.
Но не все мыслители были согласны с такой трактовкой государства. Например, Джон Локк – английский философ, один из самых влиятельных теоретиков либерализма стал оппонентом Гоббса, поскольку считал, что абсолютная государственная власть несовместима с личной свободой человека. Он также полагал, что государство необходимо для сдерживания людских страстей и систематизации отношений в обществе, но в подходах к самой сути государства у него с Гоббсом были существенные различия. Естественное состояние Локка – это не «война всех против всех», а гармоничная патриархальная солидарность [4]. Как и упоминалось ранее, война – это иррациональное, неестественное состояние для рационально мыслящего индивидуума. Так же и Локк полагает, что люди, движимые инстинкту самосохранения, стремятся сохранять мир и спокойствие. Но он также полагает, что семейные отношения – несовершенны и корректировать их призвано государство. К идеи верховенства государственной власти над законом он относится скептично, обосновывая это тем, что является сторонником теории конституционного государства, где закон должен распространяться на всех людей без исключения. В полную противоположность утверждениям Гоббса, он считает, что у граждан должна быть возможность переизбрания некомпетентных представителей власти и граждане имеют право отстаивать свое право на жизнь, свободу и имущество. Локк четко формулирует границы вмешательства государства, в отличии от Гоббса, считая, что семья – это тот барьер, который государство переступать не вправе. Тем самым делая семью – полноправным субъектом не только гражданских, но и политических отношений. Но к сожалению, Локк также как и Гоббс не противопоставляет ГО государству, считая их одним целым. Более четкое понимание идеи ГО как институциональной сферы, отличной от государства, сложится позднее. Более человеколюбивый Ж.Ж. Руссо позже определит основные функции ГО как противовес государству, то есть та самая система сдержек и противовесов, блокирующая постепенно разрастающееся влияние государства на все сферы общественной жизни. Это единственное препятствие постоянному расширению государства и его привилегированных прав на принятие практически всех ключевых решений жизни общества.
Гоббс выводит определение, что «государство есть единое лицо, ответственным за действие которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем, чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтут необходимым для их мира и защиты». Насилие, осуществляемое одним централизованным механизмом над всеми гражданами куда лучше, чем пресловутая «война всех против всех»/естественное состояние и оно для него - только дикость и варварство. Цитата Т. Гоббса: «Вне государства – господство страстей, война, страх, бедность, мерзость, одиночество, варварство, невежество, дикость; в государстве же господство разума, мир, безопасность, богатство, благообразие, взаимопомощь, утонченность, наука, доброжелательство» [3]. Гарант безопасности от насилия со стороны окружающих – государство, которое единолично совершает акты насилия и принуждения индивидов, сознательно игнорируя тот факт, что государство составляют те самые индивиды, которые нерациональны и неспособны совершенствоваться...Он называет ГО в сильном государстве гуманным, стабильным и гармоничным, что также является заблуждением, поскольку никогда государственные институты не будут заинтересованы в сильном гражданском обществе. Это противоречит сущности государства. Власть всегда в той или иной степени, будет расширять монополию принуждения и воздействия на институты ГО и пытаться их разобщить. Сильное государство не отвечает за свои действия и любых несогласных стремится выставить, как минимум, в некомпетентном ключе, а то и всячески препятствовать деятельности общественного контроля за его полномочиями. Более того, он утверждает, что сильное государство является гарантом человеческой свободы. Безусловно, данное утверждение открывает большое поле для различных спекуляций на данную тему...
Гоббс не акцентирует внимание на границах государства, его легитимности, а заботится о его укреплении, аргументируя это тем, что индивиды передают в процессе заключения общественного договора свои полномочия раз и навсегда. Индивиды теперь не могут выйти после заключения договора из рамок политической системы или вернуться в естественное состояние. Это плата за безопасность. Примечательно замечание о государстве как о системе, «что всякая закономерно и предсказуемо функционирующая система принуждения есть государство». Он идет дальше и утверждает, что справедливое благо это то, что способствует укреплению государственных институтов. А также, что подданные не вправе оспаривать решения государственной власти или выбирать лицо, осуществляющее эту власть в обществе. Любые виды инакомыслия отвергаются. Парадокс заключается в том, что, по логике Гоббса, отдельный индивид имеет право противостоять произволу властей, а объединяться в коллективное сопротивление – это недопустимо, что косвенно подтверждает логическую цепочку о том, что власть боится любой деятельности ГО и будет стремиться всячески его подавить. Он утверждает, что единственное исключение – это смена слабого правителя коллективной волей на более сильного. Под слабым правителем он, естественно, подразумевает того, кто не защищает интересы государства. Вопрос касательного того, а кто уполномочен определять, справляется ли государство со своими функциями – остается открытым. Ведь ранее, он отвергает любые формы коллективного протеста, допуская лишь, в неких особых случаях, индивидуальный протест. Отдельного индивида значительно легче подавить и дискредитировать. Получается власть сама будет принимать решение о своей собственной некомпетенции? Власть, как центр силы, получает в свои руки полную вседозволенность и, прикрываясь гарантией общественной безопасности, общественным благом или чего-либо еще, начинает осуществлять неограниченную политику подавления любых форм инакомыслия. Аргументируя свой тезис, Гоббс делает вывод о том, что нарушение монополии на единоличную государственную власть обязательно приведет к гражданской войне, из-за усиления страстей. Тем самым, он окончательно смешивает все в один котел и фактически опровергает любые попытки децентрализованного принятия решений на местах, тем самым подкладывая мину под любые виды и формы общественного объединения, лишая личность – на мнение и принятие решений, а гражданина – субъектности. Сам Гоббс, конечно, осуждает государственный произвол и полагает, что главным ограничителем в управлении государством являются «естественные права человека на жизнь и безопасность». Он, с барского плеча, дает индивидам право действовать, исходя из собственных интересов, не противоречащих законам «покупать и продавать и иным образом заключать договоры друг с другом, выбирать свое местопребывание, пищу, образ жизни, наставлять детей по своему усмотрению и т. д.» [2].
Агрессия конкретных субъектов общества по отношению к другим, не является оправданием для появления жесткой руки, которая будет принуждать всех подчиняться его видению закона и понимания правильного и допустимого. А все эти критерии интерпретируются государством весьма специфическим образом, исходя из самой сущности власти и государства, о которых ещё будет разговор. Единственно верная интерпретация права сама уже по себе дает повод для тирании, ведь индивид обязан подчиняться в любом случае, сменить представителей власти индивиды права не имеют, поскольку должно быть согласие ВСЕХ индивидов, что невозможно, следовательно, так и появляется ничем не контролируемый молох, готовый во имя богатства, благоденствия и процветания совершать все, что посчитает нужным, но теперь уже в рамках закона и с молчаливого согласия индивидов. Ведь если Суверен остается единственным законным субъектом системы принуждения, то ничего не мешает появлению в дальнейшем силы – враждебной обществу. Также в трактате «О гражданине» утверждается, что при государственном правлении «разум суверена, т.е. государственный закон должен быть воспринят каждым подданным как правый разум»[3].
Карл Шмитт, один из ярких представителей политико-философской мысли, но уже XX века, в книге «Левиафан в учении о государстве Томаса Гоббса» обвиняет в несостоятельности договорную теорию, ведь четких ограничений полномочий у суверена нет и расторгнуть договор с ним граждане не могут, поскольку люди договариваются о своем отказе от естественных прав на все и отдают их Государству/Суверену. Непосредственно с ним никто никаких договоров не заключает, и расторгнуть между собой граждане его не могут, ведь его соблюдение гарантировано Сувереном. Он отмечает, что «Государственная машина либо выполняет свои функции, либо нет. В первом случае она гарантирует мне безопасность моего физического существования; взамен она требует безусловного подчинения законам ее функционирования. Все дальнейшие рассуждения уводят нас к «догосударственному» состоянию неуверенности, когда никто не уверен уже даже в безопасности своего физического существования, призывы к истине и праву никоим образом не гарантируют мира, а только усугубляют состояние войны и способствует ее ужесточению» [5 с. 170-171]
Б.О. Соколов в своем диссертационном исследовании «Концепции общественного договора в современной политической теории» конкретно говорит о том, что общественный договор – это теория, в которой основание легитимности политического режима возводится к согласию управляемых «существование любых политических институтов, накладывающих определенные ограничения на поведение людей, должно быть одобрено индивидами, которые попадают под юрисдикцию, а политические нормы рассматриваются лишь как более удобный и надежный способ избежать непредвиденных опасностей…» Власть сама себе подводит черту легитимности, создавая самой себе комфортные условия существования в выстроенной ей же политической реальности. [1, стр. 144]. Договорная теория говорит о том, что согласие подчиненных государственной власти обосновывает и легитимность этой власти.
Одна из первых попыток доказать несостоятельность договорного взгляда была предпринята философом, историком и экономистом Дэвидом Юмом. В его трактате: «О начальном договоре» выдвигаются следующие критические аргументы:
1) Понятие согласия, ключевое в договорной теории, исторически ложно. Никогда акт согласия не лежал в основе политического порядка, который всегда либо устанавливается силой, либо наследуется.
2) Практически никто не мыслит о государстве в терминах договорной теории. Эта теория – изобретение философов.
3) Согласие невозможно в современном государстве, всегда готовом применить силу и принудить к подчинению. По большей части, Юм опирается на довольно критическую, по отношению к человеку точку зрения на волю, познание, рациональность и т.д. [2]. Все эти качества необходимы для создания адекватных договорных отношений. Институт государства в принципе не мыслит категорией договорных отношений по отношению к обществу, поскольку видит в последнем источник своего обогащения и использования в своих интересах.
Договор между людьми, основанный на признании прав субъектов, не обязательно должен признавать посредника для заключения сделок между свободными гражданами. К тому же он требует легитимации своих действий. Но по Гоббсу это и основывает ОД, приводящий общество от естественного состояния к искусственному состоянию, и только в нем существуют нормы морали и права. Индивиды внезапно отходит от варварства и превращается в общество цивилизованных. Но оно, отдавая в руки Суверена свои права, попросту лишается субъектности, которое у него отсутствовало изначально, ведь нет развитых гражданских институтов. «Правовая сила закона состоит только в том, что он является приказанием Суверена…». Гоббс сознательно вывел государство из правового поля, ведь оно не подчиняется законам. Отсутствие сдерживающих факторов приводит к последующему произволу выстроенной вертикали власти. Вполне логичная этатистская концепция. Он пытался доказать, что естественное право и государство – вещи тождественные. Ключевой момент в том, что только лишь силы Суверена недостаточно для поддержания мира. Это право должно быть признано. Но и этого может быть недостаточно. Отдавая в руки государства естественные законы, индивид позволяет государству распоряжаться собственной жизнью и свободой по усмотрению Суверена, поскольку теперь он сам решает что есть законно, а что нет, а налагать на такое государственное образование ограничения индивид права не имеет. Итак, государство – это гарант безопасности. Совершенное государство по Гоббсу – это государство с абсолютной властью. Достижение этой цели требует подчинения собственной воли «воли единой». «Тот, кто подчиняет свою волю воле другого, переносит на этого другого право на свои силы и возможности, в результате тот, кому подчинялись, обладает уже такими силами, что угрозой их применения способен привести воли всех отдельных людей к единству и согласию. Созданное таким образом единение называется государством или гражданским обществом, а также гражданским лицом». [3 c.331]. «Равенство перед законом не касается представителя верховной власти, ведь гражданин уже передал свою волю тому, кто обладает этой властью «уже не может использовать свои силы против него, с очевидностью следует, что любой поступок правителя должен оставаться безнаказанным» [3 с. 339]. Политическая субъектность выражается, прежде всего, в возможности у индивидов политического участия в жизни государства и общества, а также готовности защищать политические права и свободы через институты гражданского общества. Никакой политической субъектности и политических прав у граждан в конструкции Гоббса нет, поскольку права голоса они не имеют, они отдали его Суверену. И не по своей собственной воле, а по наставлению сильной руки. Воли общественной у населения нет, поскольку граждане не являются полноценными субъектами даже на индивидуальном уровне. Они лишены права голоса, которого, в конструкции Гоббса, изначально у них не было.
Апогеем мысли Т. Гоббса является то, что человеческая речь несовершенна в быте семьи и содержит в себе эмоциональную оценку, а это часто приводит к непокорности, неподчинению. Он не предлагает ничего лучше, как ввести т.н. «новый лексикон», призванный снять несовершенство частного лексикона, ведь он перенасыщен эмоциями. «Ценой общественного и частного мира оказывается отказ от права на индивидуальное слово, суждение и понимание». Таким образом, господин Гоббс считает, что помимо подчинения собственной воли, индивид обязан подчинить собственные слова и мысли. Стоит ли говорить, что данное положение должно противоречить т.н. свободолюбивой и либеральной политической идеологии?
Концепция ОД обусловлена совершенно конкретной потребностью появления новых элит на конкретном этапе прихода к власти и эксплуатирует тему легитимации. Если существует некий ОД, то у всей огромной массы людей, проживающих на одной территории, внезапно появляется политическая субъектность. Вполне конкретным результатом внедрения концепции ОД в общественно-политическую жизнь общества является тот факт, что граждане полностью выпадают из политической жизни государства, взамен получая, к примеру, несколько более высокий уровень жизни. Стоит ли говорить, что принятие ОД никак не гарантирует обеспечение и соблюдение прав и свобод граждан, поскольку он возможен только при развитых институтах гражданского общества? Надо отметить, что в данной статье не отвергается идея общественного договора как одной из форм отношений между обществом и государством. Но он всегда навязывается государством сверху.
Интересно мнение анархо-индивидуалистов по другую сторону океана на данную проблему. Приведу несколько утверждений.
Джосайя Уоррен, представитель американского анархо-индивидуализма XIX века в США считал, что легитимное государство это структура, наделенная весьма узким кругом полномочий, а именно – полномочиями по обеспечению невмешательства в жизнь граждан. По сути, государство, в его понимании, вообще не должно быть политической организацией, поскольку автономия индивида гарантирует ему возможность реализации любой политической программы.
Лисандр Спунер, американский философ права идет еще дальше и задается вопросом о том, над кем, собственно, осуществляется государственная власть. Он ставит под сомнение саму концепцию нации как единого организма, искусственно объединяющего все население в одну группу. Спунеру совершенно непонятно, почему свободные люди, не вмешивающиеся в чужие дела и разбросанные по огромной территории, должны быть объединены в некую воображаемую общность с другими людьми, которых они никогда не видели, с которыми никогда об этом объединении не договаривались и по отношению к которым они, вполне возможно, испытывают лишь страх, ненависть и презрение… Подобная «нация» является лишь еще одной формой принудительной организации, противоречащей принципу согласия. Спунер также указывал на то, что все те, кто подписывали в свое время Конституцию США, уже давно мертвы. Следовательно, и договор, выражением которого является этот документ, уже не действует. У людей, его заключавших, не было какой-либо особой власти, позволявшей распространять обязательства на своих потомков…[4].
Д.Локк говорит о способности народа договориться с правительством об ограничении государственной власти. Ранее уже говорилось об отсутствии политической субъектности у общества. Также невозможно защитить и отстоять свои права, поскольку ранее они были делегированы одному законному источнику силы – Суверену, который любой призыв к ограничению собственной власти воспримет исключительно как угрозу своего положения и непременно постарается ее подавить. Локк понимал, что государство не всегда может быть справедливым и предполагал, что общество должно отдать Суверену часть своей свободы, следовательно, он не обладает абсолютной принудительной властью. Причина конфликтов между людьми, в его понимании, кроется в отсутствии регулятора, который бы корректировал общественные отношения. При этом, он не описывает естественное состояние как бесконечное состояние войны между индивидами. ОД по Локку – это всеобщее равенство перед законом. И для его обеспечения необходимо объединить людей в целостное общество для создания государства, где при общественном согласии устанавливаются законы, провозглашающие права на жизнь, свободу и собственность.
Философ Ж.-Ж.Руссо в работе «Об общественном договоре» говорит о том, что в результате ОД индивиды теряют свободу естественную, но взамен приобретают свободу гражданскую и право на владение собственностью. Общая воля ценнее воли одной личности. Для него народ и есть Суверен, который назначает уполномоченных представителей, что верно, ведь ОД возможен только между полноправными, равноправными субъектами общественных отношений.
В условиях, когда государство доминирует это неравноценный контракт/договор. Это не партнерские отношения. Это добровольная сдача в рабство. Договор по Локку – это соглашение народа и правителя, а также способность договориться между индивидами о самоуправлении и независимости. Мнение же о человеческой природе у него прямо противоположное Гоббсу. Для него естественны гармония с природой и разум. Совесть и разум – это возможность жить в согласии между индивидами без внешних ограничителей с противоречивыми законами. Акцентируя внимание на порядке внутри семьи, которая создает внутреннюю частную целостность жизни человека, можно говорить об общественной добродетели в более широком охвате...
В контексте эпохи XVIII века, эта концепция являлась значимой в плане теоретического исследования общества и власти. Но противоречивость всех произошедших исторических событий в целом, а также актуальные современные реалии - заставляют пересмотреть суть этой этатистской концепции.
Конечно, труды «Левиафан» и «О гражданине» стали одной из центральных идей Нового времени. Т. Гоббс первый, кто нарушил принципы монархического государства, заявил о гражданском равенстве перед законом и вообще о гражданском обществе. В контексте эпохи XVIII века, эта концепция являлась значимой в плане теоретического исследования общества и власти. Но противоречивость всех произошедших исторических событий в целом, а также актуальные современные реалии - заставляют по-другому взглянуть и переосмыслить тезисы великого политического философа.
Список использованной литературы:
1. Н.Н. Гордеев. Условия формирования гражданского общества в современной России: социально-философский анализ. 2. Т. Гоббс. «Левиафан». 3. Т. Гоббс. «О гражданине» Д. Локк. «Опыт об истинном происхождении, области действия и цели гражданского правления». 4. К. Шмитт «Левиафан в учении о государстве Томаса Гоббса. 5. Б.О. Соколов. «Концепции общественного договора в современной политической теории». 6. В.А. Чалый. «Значение Теорий Общественного договора для развития политической философии в России».
7. Карл Шмитт. «Левиафан в учении о государстве Томаса Гоббса». 8. Р. Ю. Белькович «Кровь патриотов».
