Личность и преобразования Петра Iвсегда привлекали внимание отечественных историков и широкой публики. В полной мере это применимо и к знаменитому русскому историку С. М. Соловьёву, который осветил деятельность первого российского императора в особых чтениях, посвященных 200-летней годовщине со дня рождения Петра. В этой своей лекции он планировал рассмотреть вопрос о том, чем можно считать проводимые Петром реформы: своеобразной революцией сверху или эволюционным переходом от низшей стадии развития общества к высшей.
Есть все основания полагать, что для Соловьёва истинным представлялся второй вариант. Историк полагал, что взгляд на действия великих людей, которые были бы полностью независимы от народа, характерен для ранней стадии развития человечества. По мнению историка, люди могут считать, что великий человек
«творит все средствами своей сверхъестественной природы».
Однако такой подход Соловьёв полагал не соответствующим как христианской религии, так и научному подходу. Христианство призывает людей не сотворить себе кумира, не считать, что человек может уподобляться божеству.
Говоря об исторической науке, Соловьёв указывал на то, что
«народы живут, развиваются по известным законам, проходят известные возрасты, как отдельные люди».
Соответственно, в различные периоды развития у народов возникает потребность в определённых переменах. Причём эти перемены вызваны теми событиями, которые происходили в предшествующей истории народа.
Соловьёв был далёк от мысли, что нет вообще никаких великих людей, и история творится исключительно народными массами. Он признавал ту значительную роль, которую может сыграть в истории отдельный человек. Учёный полагал, что заслуга великих людей состоит как раз в том, что
«они яснее других сознают потребность времени, необходимость известных перемен, движения, перехода и силою своей воли, своей неутомимой деятельности побуждают и влекут меньшую братию, тяжелое на подъем большинство, робкое перед новым и трудным делом».
При этом автор подчёркивал, что это понимание вовсе не означает невозможность разного рода ошибок. Великие преобразователи нередко могут стремиться в своей деятельности за те пределы, которые ограничены потребностями народа и теми возможностями, которыми он располагает. Соответственно, это может привести к неудачам в области реформ. Но, по мнению Соловьёва, неудачи являются временным явлением, а заслуги по преобразованию вечными, так как они оказывают влияние на всю дальнейшую историю.
Соловьёв говорил, что, таким образом, деятельность великого человека, каким, несомненно, был Пётр, не может рассматриваться как сверхъестественная или случайная, зависящая только от одной личности. Великий человек становится великим именно потому, что он является «выразителем народной мысли». Его деятельность направлена на реализацию потребностей народа по переходу на новую стадию развития.
Именно такой подход, по мнению Соловьёва, даёт возможность в принципе изучать историю народов. Потому как в этом случае история может рассматриваться как нечто органичное, имеющее собственные закономерности развития, а не зависящее от капризов отдельных правителей.
Взгляд на деятельность Петра, при котором его поступки отрывались и даже противопоставлялись всей народной истории, Соловьёв называл «неисторическим». При этом историк критически отзывался о представителях тех общественных движений, которые мы сейчас называем славянофилами и западниками.
Для западников было характерно превознесение Петра, они считали возможным говорить о том, что этот правитель фактически «сотворил Россию, он привел ее из небытия в бытие». Соответственно, вся предшествующая Петру история рассматривалась как абсолютно неважная, неинтересная, по сути, не существовавшая.
Славянофилы стояли на противоположных позициях. По их мнению, как раз допетровская Россия могла быть названа идеальным обществом, в котором всё было утроено справедливо и правильно. Пётр, по их мнению, выступил в качестве разрушителя всей народной жизни, заимствовал западный опыт, который не подходил к российскими условиям.
Хотя оценки Петра были диаметрально противоположными, подход к его деятельности был одинаковым. По выражению Соловьёва, в этом случае
«опять исчезает история народа, развивающаяся сама из себя по известным законам, при влиянии особенных условий».
Оба этих взгляда Соловьёв объявлял одинаково неисторическими.
Развитие исторической науки, по мнению исследователя, привело к убеждению в том, что все выдающиеся результаты и достижения, которые приято связывать с великими людьми,
«есть необходимо результат предшествовавшего развития народной жизни».
Великий человек, по мысли Соловьёва, всегда ограничен теми средствами, которые может предоставить в его распоряжение народ. Вклад великих деятелей состоит в труде, который они прилагают к народной жизни, но их труд может быть результативным только в том случае если он подкреплён потребностью народа в результатах этой работы и возможностью её выполнить.
Исходя из этого, Соловьёв делал вывод о том, что для того, чтобы понять личность Петра и все его реформы, необходимо внимательно рассмотреть предшествующий период истории. Обращал внимание Соловьёв и на то, что переход России из одного исторического состояния в другое, который был связан с петровским реформами, не был чем-то уникальным, а происходил у всех европейских народов. Особенность России заключалась в том, что в ней это переход произошёл значительно позднее.
При этом автор полагал неправильным говорить об отсталости России. Историческое развитие нельзя было сравнивать с соревнованиями, в которых все находятся в одинаковых условиях, и успех зависит только от самих соревнующихся. Отставание России от западноевропейских стран Соловьёв связывал с рядом обстоятельств географического и исторического характера. Наиболее важными был обширность пространств, населённых русскими, открытость для нападений со стороны кочевников. Из этого вытекала необходимость с помощью небольших ресурсов иметь сильное государство, которое позволило бы противостоять вражеским нашествиям.
Давая очерк экономического развития допетровской России, Соловьёв говорил, что для дальнейшего развития и перехода на другую стадию в самом народе должно было зародиться представление о её недостатках. Это представление стало развиваться по мере того, как жители России смогли больше времени уделить изучению своих западных соседей. В свою очередь, это было связано с тем, что Россия смогла хотя бы отчасти решить свои проблемы на востоке, связанные с постоянной борьбой с кочевыми набегами.
По мнению Соловьёва, русские не могли не обратить внимания на богатство западноевропейцев, не увидеть его взаимосвязи с развитием ремесла и торговли. Отсюда появляется и желание овладеть этими ремёслами, получить выход к морям, обеспечивающим свободную торговлю.
На конкретных примерах историк показывал, что внимание к Западу нельзя считать начинающимся только со времён Петра. Уже Иван III и его внук Иван Грозный стремились установить контакты с Европой, перенять её опыт во многих сферах. Необходимость развития морской торговли была очевидна для отца Петра – Алексея Михайловича. Соответственно, Соловьёв приходил к выводу о том, что
«русские уже двинулись, и новый путь был определен; движение начинается с XV и XVI века».
Очевидно, что такой подход означает рассмотрение реформ Петра именно как часть эволюционного процесса, который был предопределён всем предыдущим историческим развитием России.
Понимание того, что западные державы вовсе не ждут Россию в числе великих держав тоже пришло достаточно быстро. Очевидным стало, что Швеция постарается не допустить выхода России к морским просторам.
Соловьёв приводил в пример Бориса Годунова, при котором стало понятно, что русским не просто нужно учиться у иностранцев, но были предприняты и первые конкретные шаги: несколько русских юношей были отправлены на учёбу за границу.
Всё это позволило Соловьёву говорить о том, что петровские преобразования стали вполне естественным результатом предшествующего развития, осознанием того, что необходимо совершить переход на следующую стадию. Историк выразил это следующими словами:
«Бедный народ сознал свою бедность и причины ее чрез сравнение себя с народами богатыми и устремился к приобретению тех средств, которыми заморские народы были обязаны своим богатством».
Деятельность по приобретению богатств была ничем не отличима от того пути, который в своё время прошли другие европейские державы. Хотя Соловьёв признавал, что различие условий могло приводить к определённым особенностям России, которые не были характерны для стран Запада. Государство, чьё благосостояние базировалось преимущественно на земледелии, должно было сосредоточиться на развитии промышленности и торговли. Развитие этих занятий было неразрывно связано и с необходимостью развивать науку.
По мнению историка, после того как сознание необходимости перемен окончательно утвердилось в народной среде, «народ должен был вдруг ринуться на новую дорогу». Разрыв межу пониманием необходимости перемен и отсутствием реальной деятельности мог быть характерен только для народа, находившегося в состоянии «одряхления», но русский народ таковым не являлся.
Особенностью России Соловьёв считал, что главное внимание в ней должно было быть уделено экономическому развитию. Все остальные сферы находились по отношению к нему в подчинённом положении.
Соловьёв не пытался отрицать того, что далеко не все в народе были готовы принять необходимость перемен. Более того, для многих любая попытка что-то перенять у Запада рассматривалась как отступление от норм религиозной жизни, как нечто, что грозило не только утратой материального благополучия, но и гибелью души. Соловьёв приводит в пример явление раскола в Церкви XVII столетия. По мнению историка во многом это противостояние было связано именно с нежеланием части общества воспринимать любые перемены, тем более исходившие из заграничных источников.
Однако Соловьёв не отождествлял часть нации со всем народом. То, что в России нашлись противники реформ, не было основанием считать, что страна полностью не понимала необходимости преобразований, и только один Пётр фактически насильственно навязывал народу все перемены. Большая часть народа была готова к переменам, что и дало возможность Петру проводить свои реформы.
Соловьёв также полагал, что Россию и русский народ нельзя считать непонимающими необходимости развития науки. Русские видели те преимущества, которые даёт научное знание их врагам и желали сами к нему приобщиться, чтобы иметь возможность защищать свои интересы. Уже в предшествовавшую петровскому царствию эпоху, по мнению Соловьёва, «русские люди не хотят быть праздными, но поднимаются, собираются в дорогу, на поиск за наукою, чтоб сделать свою Россию богатою и сильною, чтоб дать ей почетное место среди народов».
Говоря о допетровской истории, Соловьёв описывал Россию и русский народ, как людей, которые собрались в дорогу, но кого-то ждали. Историк полагает «ждали вождя, вождь явился». Нетрудно догадаться, что этим долгожданным вождём и был Пётр.
При этом ожидание вождя, ожидание перемен создавало в обществе нестабильность, предпосылки для смуты. Авторитет Церкви постепенно снижался, раскольники приобретали в народе всё большую популярность. Хотя они нередко призывали именно к отказу от всех заимствований с Запада, но сама их деятельность вольно или невольно вела к разрушению непоколебимой уверенности в том, что Россия не нуждается в переменах.
Характерным признаком готовности к переменам Соловьёв считал и возможность фактического перехода власти к царевне Софье. Русский народ уже был готов к тому, что жизнь женщины не может быть ограничена одной лишь сферой частной жизни.
Стараясь дать как можно более краткое и ёмкое определение личности Петра, Соловьёв берёт выражение из письма юного царя своей матери, где он так отзывается о себе: «в работе пребывающий». Именно это позволяло охарактеризовать Петра в наилучшей степени. Пётр был человеком, который стремился постоянно что-то делать, исправлять, улучшать. При этом учёный вновь подчёркивал, что Петра нельзя рассматривать как некоего одиночку, он был именно «олицетворение всего русского народа в так называемую эпоху преобразования».
Образ петровских преобразований именно как работы был близок Соловьёву. Он писал о том, что народы в своём развитии «не делают прыжков». На протяжении столетий до Петра русский народ также занимался тяжёлой работой, которая заключалась в борьбе за существование в ситуации постоянных враждебных набегов. Ко временам Петра наступил просто следующий этап работы. Россия должна была занять подобающее место среди европейских народов.
Работа Петра рассматривалась Соловьёвым именно как стремление реализовать народные потребности. Если прежде русские люди стремились одержать победу над степным простором, то теперь им необходимо победить морской простор. При этом если для борьбы со степью нужны были сила и храбрость, то море помимо этих качеств требует ещё и немалого набора знаний. По выражению Соловьёва,
«явилось сознание необходимости для государства, для народа выйти на новую дорогу для продолжения исторической жизни, сознание нудящих потребностей, которым необходимо было удовлетворить как можно скорее».
При этом Соловьёв считал, что Пётр понимал всю опасность необходимости учиться многим вещам у иностранцев. Сами западноевропейские народы могли во многом в своё время опираться на опыт античных философов. Русские вынуждены были обращаться к живым людям, которые преследовали собственные интересы. Русские рассматривались Соловьёвым как народ юный, который, если хотел перенять у других все блага цивилизации, «осужден был гнаться за ними без отдыха, с страшным напряжением сил».
Многие более слабые народы при встрече с сильной цивилизацией, по мнению Соловьёва, приходят в упадок и даже вымирают. Русский народ оказался сильным, смог выдержать враждебный натиск, но это потребовало от него многих жертв и потерь.
Пётр рассматривался Соловьёвым как человек, который смел найти необходимый баланс между необходимостью учиться у Запада, но при этом оставаться именно Россией, преследующей собственные интересы. Невозможно было обойтись при проведении реформ без приглашения немалого числа иностранцев. Но для того, чтобы Россия от их пребывания и деятельности получила пользу, необходим был хозяйский надзор, возможность проверки. Именно в этом состояла заслуга Петра. Он относился к иностранцам по-хозяйски прагматично, видел чему можно у них научиться, но не собирался ставить Россию и русских в зависимое положение от своих учителей.
Соловьёв положительно оценивал стремление Петра всё постигать непосредственно на опыте, не ждать когда Россия полностью достигнет того уровня, который был характерен для европейских стран. В первую очередь, это проявилось в войне и дипломатической сфере. Пётр предпочитал всегда при возможности поручать важнейшие дела именно русским, используя иностранцев как консультантов, помощников, но не как руководителей. Это привело к тому, что в конце петровского правления «судьбы России оставались в одних русских руках». Это позволило, по мнению Соловьёва, существенно сократить период вынужденного ученичества и не попасть в зависимость от учителей.
Соловьёв стремился убедить своих современников в том, что Пётр жил не только мечтой о будущей России, но любил и ту, в которой он непосредственно жил. Тоже можно сказать и о народе. Пётр сам всегда оставался именно русским человеком, несмотря на весь его интерес к иностранному. По мнению историка, «он жил со своим народом одною жизнию и вне этой жизни существовать не мог; без этого он не мог так глубоко и горячо верить в свой народ, в его величие». Именно эта вера в народ и заставляла Петра поручать русским те задания, с которыми они не могли справиться, если оценивать их потенциал только на основании холодного расчёта.
От народа, который хочет перейти на новую ступень развития требуется именно упорный труд. И величие Петра проявилось как раз в том, что он давал народу пример и образец такого самоотверженного труда. Народ не мог не колебаться, не стремиться к тому, чтобы сократить усилия, остаться в привычном ему положении. Заслуга Петра состояла в том, что
«он первый подставляет свои могучие плечи под тяжесть, отдает всю свою чрезвычайную силу в общее дело, и дело, благодаря этому вкладу, начинается, идет, народ получает помощь».
Соловьёв утверждал, что Петра нельзя считать исключением, человеком, который единственный видел проблемы российской жизни и необходимость перемен. Отрицательное отношение к тому положению, которое занимала Россия, сформировалось у народа задолго до Петра. Но именно Пётр указал на тот путь, которым могли пойти русские – путь постоянной и упорной работы.
