Недолюбливали коллеги Людмилу Павловну. Никаким особенным образом неприязнь их не проявлялась - не было подстав, наговоров, но была она в педколлективе инородным телом.
Никто не мог не признать, что она была прекрасным учителем - директор говорил про неё, что у Людмилы Павловны через пару месяцев и медведь по-английски заговорит, но это не меняло дело...
Не понимали товарищи по работе, как может какой-то сто с лишком лет написанный роман быть дороже живого общения с коллегами, как могут Достоевский, Толстой да Чехов заменить сплетни в учительской.
На педсоветах Людмила Павловна только и смотрела на часы, сидела у двери и старалась казаться как можно более незаметной, а едва вырвавшись на свободу, мчалась в свою одинокую квартиру к своим книгам да музыке.
И вот однажды в дверях школы, застёгивая пальто на бегу, столкнулась она со своим бывшим одноклассником Романом. Двадцать лет не виделись, а узнала его сразу... Нет, ни о какой первой любви тут и речи быть не могло - кто же мог влюбиться в этого незадачливого Ромку, на которого со всех сторон сыпались тычки да затрещины и от мальчишек и от девчонок!
Он появился в их школе, когда учились в седьмом классе. Новенький сразу не вызвал симпатии у одноклассников - заучка-ботаник, нелепый, необщительный. Людмила Павловна, тогда Люся, тоже в лидерах не числилась и общительностью не отличалась, но хоть новенькой не была!
Случилось как-то, что на глазах у всего класса двое дружков-хулиганов швырнули Ромку на остеклённую дверь так, что дверь эта просто брызнула осколками. А глаза Ромки на следующий день оказались щедро украшены фингалами.
Однако когда встал вопрос о том, кому платить за выбитое стекло и откуда у Романа взялись фингалы, нашлись "свидетели", подтвердившие версию хулиганов о том, что Роман шёл-шёл и уткнулся головой в стекло совершенно самостоятельно - оттуда и фингалы, да и стекло не выдержало такого натиска...
Остальные благоразумно промолчали, только Люся выступила против подлости. Не было после этого ни обструкции со стороны одноклассников, ни горячей благодарности со стороны пострадавшего. Да никакой благодарности не было, не только горячей... Ну и ладно, Люся не обиделась.
После школы Роман поступил в какое-то очень крутое военное училище, связанное с передовыми засекреченными технологиями, успешно его закончил, но на этом поприще карьера его не состоялась - в девяностые годы страна перестала нуждаться в таких специалистах.
Не у дел Роман оставался недолго. Очень скоро он сколотил весьма успешный бизнес. Так что выглядел он соответственно своему статусу. Пришёл в школу, где работала Людмила Павловна просить - нет, не её руки и сердца - позаниматься английским с его дочерью-девятиклассницей. Не для улучшения оценки, а чтобы не растерять языковые навыки, приобретённые в Европе, где они жили несколько лет.
Как оказалось, даже здесь, в языковой школе, учителей соответствующего уровня, кроме Людмилы Павловны, не нашлось.
Объяснить Роману, что она не занимается репетиторством, Людмиле Павловне так и не удалось. Роман был неотвратим, как рок... О цене уроков с ней так и не удалось договориться. Да что удивительного - всегда она была странной...
В ближайший выходной на пороге квартиры учительницы появилась Алёна - дочка Ромки. Трудно было бы назвать уроком те полтора часа, которые провела Людмила Павловне в беседе с девочкой на хорошем английском. О чем только ни поговорили - о театре, о книгах, о музыке.
Выяснилось,что Алёна выросла без матери - мать оставила её отцу совсем малышкой, а сама ушла к другому. Тяжким камнем лежало это на душе у девочки...
Уходя домой, Алёна вынула из сумки деньги и протянула их учительнице. Людмила Павловна густо покраснела и наотрез отказалась от платы за урок. Алена удивлённо вскинула брови - ей не приходилось ещё пользоваться бесплатными уроками.
Задумчиво промолвила: "Что же я скажу папе?", Алёна засунула деньги в карман и ушла.
Так прошло три года. Людмиле Павловне уже трудно было представить себе выходные без Алёны. Здоровьем Людмила Павловна не блистала, время от времени её укладывал в постель с высокой температурой бронхит, и тут ей очень кстати была помощь Алёны - принести продукты из магазина и лекарства из аптеки, сварить что-нибудь.
Алёна делала это с радость, посмеивалась: "Вдруг папа обеднеет или за нищего замуж выйду - вот и пойдут в дело мои новые трудовые навыки!"
Незадолго до окончания школы Алёна очень изменилась - стала мрачной, рассеянной. На прямой вопрос учительницы о том, что происходит, ответила, что сразу после выпускного уезжает с отцом в Штаты. Говорила об этом, изо всех сил пытаясь сдержать слёзы - она не любила, чтобы кто-нибудь видел, как она плачет.
Не любила этого и Людмила Павловна, потому и плакала по ночам в подушку.
- Ну, а чего же ты ждала? - говорила она себе. - Незачем было так привязываться к чужому ребёнку.
Только "чужой ребёнок" не потерялся - ведь и из-за океана можно звонить и даже прилететь. Алёна каждый выходной звонила любимой учительнице, и им всегда было о чём поговорить.
Как-то в начале зимы вышла Людмила Павловна из дома в магазин и загляделась на красоту зимнего вечера: обледеневшие деревья, казалось, издавали тихий звон, в облитом льдом тротуаре отражалось многоцветье городских огней...
А в это время ноги её на обледеневшем тротуаре разъехались, и прямо с этого места "скорая" увезла нашу героиню в травматологию с тяжёлым переломом ноги.
Две ночи проплакала она в больничной палате - не до сна ей было перед перспективой стать инвалидом и потерять работу - чтобы этого не произошло, нужна была платная операция. Травма была очень тяжёлая, и денег надо было столько, сколько Людмиле Павловне нужно было бы копить два года, исключив все траты.
В воскресенье утром, как обычно, позвонила Алёна и выпытала, почему у Людмилы Павловны голос такой "заплаканный".
А в среду на утреннем обходе лечащий врач дал Людмиле Павловне инструкцию по подготовке к операции. Рассеял её сомнения - не ошибка ли это. Да, сказал, операция уже оплачена.
После операции Людмила Павловна позвонила в школу, чтобы поблагодарить администрацию, ничуть не сомневаясь, что деньги пришли оттуда. И была очень удивлена, узнав, что школа тут совершенно ни при чём.
В воскресенье, как всегда, позвонила Алёна и призналась, что это она оплатила операцию. И что нет-нет, у папы денег не брала - это были те деньги, которые Людмила Павловна не брала у неё за уроки. Отцу эти деньги Алёна не возвращала, а складывала их в "кубышку " - хотела купить на них Людмиле Павловне подарок. А получилось вот так...
