Осторожно, содержит спойлеры!
Как всегда, увидев в рецензиях слово «аутизм», я не могла пройти мимо книги.
Узнала я о «Сути вещей» меньше недели назад и не думала, что успею прочитать ее в 2023 году. Но, стоило начать, как уже не могла оторваться.
Сложная, неоднозначная и жутковатая книга.
Сначала она мне напомнила «Горничную» Ниты Проуз (об этой книге писала ранее).
Обе героини живут с бабушками, обе аутичны, обе работают в близких сферах - горничная и уборщица, возраст героинь близкий. И там, и там детективная линия… На этом сходство закончилось.
«Горничная» - легкая позитивная книга для развлечения. «Суть вещи» совершенно иная и поднимает целый пласт проблем помимо женского аутизма в современном мире.
Но меня все равно интересует в книге именно аутизм. Поэтому и писать я буду об этом.
Для меня в «Сути вещи» две стороны освещения аутичной проблемы.
Первая - собственно Лиза, главная героиня.
А вторая - бесправность и беспомощность ребенка-ментальника (не обязательно аутиста) перед всемогущими взрослыми.
Про вторую даже думать страшно. Будь я родителем аутистом, после прочтения я бы побоялась водить ребенка к специалистам, особенно к физиотерапевтам, остеоптам, мануальщикам... Я понимаю, что большинство из них совершенно нормальные люди, но кто знает, вдруг среди них окажется такой «любитель» мальчиков и девочек, как описаны в «Сути вещей». И как удобно. Неговорящий ничего не скажет, а говорящему все равно никто не поверит. Слово «ментального инвалида» против слова «уважаемого» взрослого...
И да, «уважаемый взрослый» может не только творить беззаконие, но и делать, как ему лучше и удобнее, что тоже показано в книге (на примере бабушки).
Только и остается желать, чтобы описанное оставалось только в книге.
Но вернемся к Лизе.
Бабушка утверждает, что таких, как Лиза, полным-полно. Они не понимают шуток, не любят чужого общества и прикосновений, редко заводят семью, зато – наверное, в качестве небольшой компенсации – безупречно рисуют города по памяти, или сочиняют музыку, или знают много языков. Лизе, к примеру, достались числа. А еще разговоры с вещами, раз уж с людьми не слишком-то получается, добавляет Лиза про себя.
Ее детство описано пусть и короткими эпизодами, но очень достоверно, и в воспоминаниях девушки и в воспоминании близких.
Когда комиксы только появились, бабушка скупала их пачками и изучала вместе с маленькой Лизой, подробно объясняя каждую позу и фразу, тренируя Лизу понимать, как выглядят люди, когда скучают, обижаются, хвастаются или сердятся. Лиза так до конца и не научилась распознавать чужие эмоции, зато обзавелась обширной библиотекой образов и сравнений, которая здорово помогает, когда совсем ничего не понимаешь, а объясниться нужно. С вещами таких сложностей у Лизы не случается.
Как-то, помню, ты расстроилась – куда-то надо было идти внезапно, а ты не любила, когда планы меняются, и даже уже почти расплакалась, а я до кончика твоего носа дотронулась: “Выше нос!” – говорю, и ты вдруг задумалась надолго, даже расстраиваться забыла, а потом говоришь мне, серьезно так: “Прости, мама, я не могу”. Я уже забыть успела, о чем вообще речь. Удивилась: “Чего не можешь?” И ты мне говоришь: “Не могу выше нос! Могу только ноздри вот так, – и туда-сюда ими двигаешь сосредоточенно. – Видишь? Извини, мам”. Я не поняла вначале, говорю: “Но тебе и не нужно! Вон ты у меня какая красивая!” А ты мне, так серьезно: “Как же это – не нужно? Ты же меня попросила сделать нос выше, а я не могу, прости. Все могут, наверное, а у меня только ноздрями получается шевелить”. Тебе все время хотелось быть для меня самой лучшей. Я только тогда сообразила, что не успела объяснить тебе, что не все слова нужно на веру принимать.
Изначально Лиза показалась мне довольно тяжелым аутистом, не смотря на высокий интеллект. Ну ненормально это, что человек с сохранным интеллектом в двадцать с лишним лет говорит о себе в третьем лице: Лиза сказала, Лиза сделала. Для ребенка - да, но не для взрослого, сумевшего отучиться почти до диплома.
Лиза старается, потому что это правильно, а правильное – приятно
Зато когда героиня по вынужденной причине перестает пить таблетки, то становиться почти нормальной (не сразу, а через несколько дней, когда синдром отмены проходит). И вот тут для меня стало все как-то излишне неправдоподобно...
Как я поняла, бабушка пичкала ее таблетками долго, с самого детства, когда поняла ,что из ребенка «дурь не выбить», ей так было удобнее - удобная Лиза. Но тут получается какая-то нестыковка. Высокие дозы глушили бы и математические способности, под ними в принципе думать сложно, а невысокие дозы или атипики не делали бы ее такой тормознутой и говорящей о себе в третьем лице. И после отмены она вряд ли бы стала коммуницировать на порядок лучше просто потому, что не откуда взяться этому навыку. А мы наблюдаем, как Лиза очень быстро становится слишком уж нейротипичной.
Плюс, даже под таблетками ей невыносимо было слушать громкие звуки и музыку. А после она вдруг и органный концерт осилила (пусть и двадцатиминутный). Нейролептики как раз помогают частично блокировать гиперчуствительность. И их отмена точно не способствует смягчению сенсорных перегрузок.
Из-за всего этого этого во второй части книги у меня пошло некоторое неверие в персонажа.
Книга не стала хуже, нет, она по-прежнему была «сильной» и держащей в напряжении за счет динамичности сюжета, но вот образ героини «просел».
Ну и еще одна «ложка дегтя» (возможно, только для меня):
Стащив с ощутимо подрагивающей руки перчатку, ни на секунду не задумавшись, она блокирует Митин номер.
Зачем она это делает, она себя не спрашивает, иначе не смогла бы на этот вопрос ответить.
Чтобы он не смог дозвониться? Да он и так не слишком-то часто звонит. За те три года, что они знакомы, он позвонил ей едва ли больше двадцати раз. Все остальные звонки – это она сама.
Не знаю, кому как, но эта сцена мне показалась дико смешной. Он звонит не часто? За 36 месяцев 20 раз. Это примерно раз в два месяца. И это не часто? У меня нет таких знакомых, кто мог бы мне звонить с такой дикой частотой, кроме двух теть. С одной мы общаемся примерно раз в месяц, с другой - раз в одну две недели менее пяти минут, преимущественно, она уточняет, все ли у меня в порядке и не нужно ли мне чего. С коллегам я общаюсь по телефону еще реже. Обычно, когда им что-то нужно во время моего отпуска. Да и многие известные мне аутичные люди не любят телефонных звонков и избегают их. Поэтому звонок кого-то или кому-то раз в два месяца - это часто. И даже - очень часто. Только какому-то особо общительному нейротипику может казаться по-другому.
В целом же, мне книга понравилась, однако стала бы я ее рекомендовать -
не знаю. Она довольно тяжелая эмоционально, не все такое любят. Да и косяки в изображении аутизма есть. Хотя, если человек любит триллеры и сложную литературу - то да, однозначно рекомендовала. В общем, на ваш выбор.
