Начиная учить английский в школе, ребенок отдавал предпочтение самым коротким словам. Напоминая наши ругательные, они оставались частицами языка капстраны, о нравах обитателей которой гуляет столько небылиц.
Кратчайшим, естественно, было you. Вещь, созвучную предпоследней букве нашего алфавита записали The Tremeloes, а сочинил её ни кто иной, как Гилберт О'Салливан, и в этой ранней пробе пера уже есть гипнотическая цепкость песен, в дальнейшем принесших автору-исполнителю всемирную славу.
За ним - щекотливое who. В дамском обществе деликатные юноши произносили название модной группы через малороссийское мягкое "г". Далее следовало нейтральное "иф", в котором изощренный ум порочного пионера слышал последние буквы в названии контрацептивного средства. Нежная баллада с таким названием стала третьим хитом для Дэвида Гейтса с его гениальным "Хлебом", породив чуть ли не дюжину кавер-версий, как правило, удачных.
К тому же, "Советский экран", прежде чем переключиться на "Заводной апельсин", подробно анализировал скандальную картину "Если", которой нам, естественно, никто не показывал, а венгры видели.
Для рассуждений изложенных ниже слово "если" так же является ключевым. Вторым ключевым словом пускай будет "якобы".
Якобы "особая" симпатия послевоенного поколения к сентиментальной эстраде католических стран никак не связана с его темпераментом и вкусом.
Всё решали красивые имена и псевдонимы - Монтан, Лолита Торрес, Гуальтьеро Мизиано. Это во-первых.
Во-вторых - экзотические названия песен, от которых пресловутые "мурашки", такие как - "Домино", "Бесаме мучо" и "Мертвые листья" (мало кто знал, что "les feuilles mortes" на интимном арго означали семя, пролитое мимо).
Остальное - случай и продолжение внешней политики внутренними средствами.
В католическом мире было больше коммунистов в приличных костюмах, по крайней мере так казалось отсюда, а костюмы эти были пошиты и куплены на деньги беспартийных конформистов с мимикой Трентиньяна в одноименной картине Бертолуччи.
Если бы так наз. "цивилизованный мир" дружно проснобировал СССР, как он пытается это делать сейчас, и полностью перекрыл каналы культурного обмена, здешние щеголи, скорей всего, нашли бы себе подходящий материал в любой другой точке на глобусе, скопировав заодно и фасоны тамошней моды. Вспомним того же Африка Симона.
Стерпится - слюбится.
Недаром даже рабочий класс, благополучно освоив фанк, а за ним и рэп, почти готов разделить любовь интеллигенции к фри джазу. По крайней мере в среде фабричной аристократии данная тенденция налицо.
Главное - свободный доступ и красивое имя.
Если бы фамилия Цветаевой была, скажем, "затовканюк", песни на её стихи вряд ли исполняли бы так часто.
23. 12. 2017
