Внимательно разглядываю себя в зеркале.
Глаза лихорадочно горят.
Губы все еще припухшие.
На белоснежной коже безобразной цепочкой по всей шее тянутся синяки.
Тридцать ночей близости. Тридцать ночей моих смертей и возрождений.
Кожа тут же вспыхивает, а закипающая кровь устремляется к вниз живота.
Следом сердце в груди сжимается от воспоминания, как заканчиваются наши ночи.
Он неизменно говорит на прощание ничего не значащую фразу, а я быстро исчезаю за белоснежной дверью ванной комнаты.
Он не держит меня, не просит остаться.
В тот самый, первый раз я захотела вернуться, не идти к Милане, не следовать ее глупым правилам.
Мне до одури захотелось обнять его и прижаться к горячей груди.
Тихонько приоткрыв дверь, я увидела, как он курит на балконе и разговаривает с кем-то телефону. Я так и не дождалась окончания разговора. А я ждала, неплотно прикрыв дверь в ванную.
Что-то перевернулось во мне в ту ночь. Вопреки своим ожиданиям я не возненавидела его. Наоборот, с каждой безумной ночью он привязывает меня к себе. Я становлюсь зависимой.
Теперь он тот, кем я живу, кем дышу.
И это полный писец!
«Маша, - всматриваюсь в свое отражение, - не строй иллюзий. Ты продаешь свое тело. За деньги. О влечении речи не шло. Только бизнес.»
Натягиваю на тело водолазку, опускаю рукава вниз, стараясь скрыть свежие синяки на запястьях и бесшумно выскальзываю из комнаты. Я едва дождалась рассвета.
Ночью проснулась в холодном поту от осознания своей глупости. Мы не предохранялись. Ни разу за весь этот месяц.
Мысли о незапланированном ребенке не дали мне уснуть. Что скажет Марат Азатович, если я забеременею? Заставит сделать аборт?
Я в очередной раз содрогаюсь и выскальзываю из дома. Во дворе еще темно, на часах без пятнадцати шесть. Лицо щиплет от первого мороза. Обхожу дом и захожу в гараж.
Охранник заводит машину, заметив меня, удивленно вскидывает брови.
- Подкинешь до города? – я стараюсь говорить уверенно.
- Тебя?
- Меня. Ты же за продуктами. Мне на десять минут. Туда и обратно, - замечаю, что тараторю. Но сделать ничего с собой не могу.
Я узнаю, что ребята из охраны каждый день по графику мотаются в город за продуктами в какой-то определенный магазин. Там их уже ждут готовые пакеты. Только забрать и привести обратно.
- Садись, - он пожимает плечами.
Я забираюсь на пассажирское место, пристегиваюсь и замираю.
В голову снова назойливо лезут мысли о малыше. Каким бы он мог быть? Похожим на грозного властного отца? Или на меня, на моего папу?
- Приехали, алле! – кто-то теребит меня за рукав.
Распахиваю глаза и силюсь понять, где я.
- Приехали, у тебя двадцать минут. Потом я отчаливаю. Не успела – твои проблемы, - бросает он грубовато, но не зло.
Я киваю в ответ и следом за ним выскальзываю из машины.
Центр города, огромный торговый центр. Судя по вывеске, здесь есть несколько круглосуточных магазинов, кафе и аптека.
Слава богу!
Забегаю внутрь и ищу так необходимую мне аптеку.
- Доброе утро, - тараторю я, смущаясь недовольного заспанного фармацевта.
- Доброе, - она ждет, что я попрошу.
- Мне таблетки, противозачаточные, - я бледнею и опускаю глаза. Я никогда не думала, что мне будет так тяжело и стыдно это просить. В этом нет ничего страшного или постыдного.
Но мне кажется, что эта женщина за пятьдесят с помятым лицом видит меня насквозь и знает, что я продала себя.
- Какие? – ее безразличный голос эхом отражается от стен.
- Я.. не знаю... любые…
- Рецепт есть?
- Рецепт? – они что, по рецепту. Я поднимаю на нее глаза. И видимо, она читает в них боль и ужас, потому что обреченно машет рукой и идет к одному из шкафов.
- Тысяча восемьсот рублей, - она быстро сканирует штрих-код и щелкает по клавишам.
Прикладываю карту к терминалу и пулей вылетаю из аптеки, даже не сказав «спасибо» и «до свидания».
Вырываюсь в предрассветную мглу, останавливаюсь у закрытой машины. И тяжело дышу.
Только сейчас замечаю возвышающуюся напротив махину нового онкологического центра. Крупные позолоченные буквы ярко подсвечиваются.
Сердце тревожно бьется в груди.
Папа! Папочка! Едва сдерживаюсь, чтобы не бросится туда.
Прости, папочка, я стала редко звонить и совсем не могу вырваться, чтобы тебя навестить!
Киваю своим мыслям. Завтра у меня выходной. Завтра у папы заканчивается очередной курс химиотерапии именно в этом современном и навороченном центре.
Я сделаю ему сюрприз, сама заберу его из центра.
И весь день буду сидеть в изголовье его кровати и рассказывать ему истории из своей новой жизни.
Сердце болезненно сжимается.
Только я не скажу ему про Милану, ему не стоит знать. И про контракт я ему тоже ничего не скажу. Так будет лучше!
Неожиданно мне становится спокойнее. Отличная идея.
На такси я успею туда и обратно, до начала следующего рабочего дня.
Позади раздается писк сигнализации и щелчок открытия автомобильных замков.
Всю обратную дорогу я блаженно улыбаюсь, прижимая к себе сумочку с одной решенной проблемой и собираясь очень скоро хотя бы частично вернуть папочке свое внимание.
Каждый новый день я встречаю с телефоном в руках и строчу сообщение Ирине Ивановне. Она в ответ присылает короткий отчет о начале дня и предполагаемых процедурах.
В течение дня персоналу строго запрещено пользоваться гаджетами.
Второе сообщение я посылаю уже поздно вечером или ранней ночью, это как посмотреть. Папочка уже спит. Поэтому я опять общаюсь с сиделкой.
Вздыхаю и лезу за телефоном.
Пусто. Ни одного нового уведомления. Сообщения за вчерашний вечер и сегодняшнее утро висят непрочитанными. Странно.
Хмурюсь и строчу новое.
Пальцы замирают на виртуальной клавиатуре.
Вскидываю голову и смотрю в окно.
Вокруг предрассветная мгла. За окном серая трасса, скрывающаяся за очередным поворотом и черный голый лес. Мы почти приехали. Еще километров пять и элитный поселок.
Машина стоит без движения на обочине.
Почему мы стоим? Оборачиваюсь к водителю за ответом.
Молодой парень, кажется Сережа, не отрываясь смотрит на меня.
Его бесцветные глаза блуждают по моей фигуре.
Он хмыкает, заметив синяки на запястьях.
Нет, Марат не груб, но в порыве страсти не может контролировать свою силу.
Спешно опускаю задравшиеся рукава. Заинтересованный взгляд попутчика скользит выше...
Судорожно стягиваю на груди куртку. Блин, я так торопилась, что даже лифчик не надела. Не могла и предположить, что ТАКОЕ возможно.
Господи, да я вообще не думала об этом! Мои мысли были заняты другим.
По мере того, как Сергей заинтересовано рассматривает меня, в его пустых глазах разгорается странное, не обещающее мне ничего хорошего пламя.
- Сергей? – пытаюсь отвлечь его.
Он молчит. Его осмотр заканчивается на моей шее.
Я прекрасно знаю, что он там нашел Засосы!
Черный зрачок вспыхивает, заполняя радужку. Влажный язык плотоядно облизывает тонкие губы.
Оранжевая подсветка автомобильной панели выдает необычную игру света и тени. Отчего миловидное в общем-то лицо парня превращается в страшную маска похотливого демона.
Если у меня еще были сомнения на счет его намерений, теперь они пропали.
Я судорожно дергаюсь к дверце, пытаясь найти ручку.
- Стоять! – шипит он, дергая меня за левую руку.
Смартфон вылетает из руки и с грохотом падает куда-то в темное пространство салона.
- Пусти! – я пытаюсь сопротивляться. Но по факту лишь бестолково бьюсь на сиденье.
Парень с силой дергает меня на себя.
Не выпуская моего запястья, он пробирается другой рукой под водолазку, жадно шарит по моему телу.
Содрогаюсь от грубых касаний жестких ледяных пальцев.
- Пусти! Пусти! – бьюсь в его руках, в порывах паники.
Я не хочу! Не хочу! Вот так! Здесь! Сейчас! С ним!
- Заткнись, - зло хрипит он. – Мы только чуть-чуть развлечемся…
Его губы тянуться к моему лицу. Трясу головой. Влажный поцелуй мажет по скуле.
Второй рукой пытаюсь отстранить его от себя. Но на удивление в щуплом парне скрыта сила, в разы превосходящая мою.
- Не строй недотрогу, - скалится он, до боли сжимая мое запястье. – Все знают, что ты спишь с хозяином. И тебе нравиться грубо, жестко…
- Нет!!! Нет!!! – я пытаюсь вырвать руку.
- Да! – он снова облизывается.
Паника и страх волнами накатывают на меня, парализуя, не давая нормально вздохнуть.
Перестаю биться и замираю в его руках.
- Молодец, Машка! – тяжело дышит он.
Руками судорожно шарю вокруг, но как назло скребу ногтями только по резиновому коврику.
Господи, пожалуйста, хоть что-нибудь.
Моментально желудок скручивается спазмом. Тошнота подкатывает к горлу.
Ну пожалуйста, господи!
Под руку попадается что-то цилиндрическое, гладкое. Дергаю предмет на себя. Не очень тяжелое, но вроде крепкое.
Я со всего размаху и со всей силы бью его по башке.
Глухой удар и хруст того, что было зажато в руке, говорят о том, что я попала.
Стеклянная бутылка осколками осыпается парню в трусы и частично на мои волосы.
Ладонь с моего затылка исчезает. Я резко отскакиваю в сторону. Дергаю ручку открывания двери и вырываюсь на свободу.
Кубарем скатываюсь с насыпи. Тут же поднимаюсь и прихрамывая бегу в лес.
- Вернись, дрянь! – ревет чертов водитель.
Я словно испуганный заяц несусь напролом по ноябрьскому перелеску.
Ноги в тоненьких кедах моментально промерзают. От неожиданной нагрузки начинает болеть бок и сводить икры.
Легкие горят от нехватки воздуха. Тяжело дышу ртом, обжигаясь морозным воздухом.
Не знаю, сколько я так несусь, боясь обернуться и увидеть погоню.
Решает все незамеченная коряга. Я цепляюсь ногой и лечу на землю.
Ладони прорезает болью от промерзших комьев земли, мелких камней и хрупких, покрытых изморозью, листьев.
Замираю, тяжело дыша.
Пульс бьет по вискам. В ушах шумит. Перед глазами пляшут цветные круги.
Собираю силы в кулак и пытаюсь встать. Сначала на четвереньки, потом на ноги.
Конец шестой главы. Глава 7.