Едва я касаюсь холодного металла ручки, как дверь отлетает в сторону, практически снося меня к стене.
Следом, широко шагая, входит высокий крепкий мужчина.
Я не успеваю его рассмотреть, но чувствую силу и мощь, исходящие от него волнами.
Большой кабинет вдруг становится непозволительно маленьким, едва вмещая в себя крепкую несгибаемую фигуру.
Меня обдает терпким запахом дорогих духов и горьковатым ароматом табака.
Невольно слежу за ним взглядом. Очень высокий, я едва достану ему до плеча. Дорогой костюм не в силах скрыть бугрящиеся мускулы.
Мужчина подходит к столу Миланы и тяжело опирается огромными ручищами о столешницу.
Успеваю заметить на ее лице пробежавший судорогой страх. Надо отдать ей должное, она быстро берет себя в руки.
- Марат Азатович, - ее пухлые алые губы расползаются в лучезарной улыбке.
- Ты сделала, что я просил? – без предисловий гремит мужчина.
Вздрагиваю от звука его голоса. Низкий, раскатистый, пробирающий до костей.
Дрожь волной проходится по телу, замирая на кончиках пальцев.
- Я работаю над этим, - голос Миланы становится мурчащим, вкрадчивым. – Может, кофе, Марат…
- К черту кофе, - рычит он.
- Все будет. Я веду переговоры сразу с тремя агентствами по набору персонала.
- Милана, не играй со мной!
От его грозного рыка втягиваю голову в плечи и делаю шаг назад.
Куда я попала? Этот разговор вообще не предназначен для моих ушей. Почему я еще здесь?
Еще шаг. Задеваю бедром распахнутую дверь, и она громко ударяется в стену.
Замираю, пригвожденная к месту двумя яростными взглядами.
И если карие глаза матери мечут молнии, а губы складываются в досадливую гримасу.
То взгляд незнакомца пробирает меня насквозь.
Делаю судорожный вдох.
Взгляд темных, почти черных глаз словно щупальце глубоководного монстра скользит по мне. Проходится по моему лицу, опускается на шею, грудь. Его кадык дергается.
А я готова потерять сознание от страха.
Между нами не меньше десяти метров, но я отчетливо ощущаю на коже его взгляд. Словно мужчина гладит меня рукой.
Шероховатый, тяжелый, оглаживающий каждую линию моего тела.
Сердце часто-часто бьется в груди. В ушах шумит кровь. Что со мной происходит?
Облизываю пересохшие губы.
Темный взгляд моментально возвращается к моему лицу. Я хочу отвести взгляд, но не могу.
Он гипнотизирует меня, не отпускает. Тону в черных омутах, подхваченная его силой, властью и зарождающимся интересом.
Вздрагиваю от демонстративного покашливания Миланы Валерьевны.
Мужчина морщится.
- Кто это? – его вопрос обращен к Милане, а взгляд ко мне.
Меня сковывает тонкой коркой страха.
- Марат Азатович, - подскакивает к мужчине мать. – Это как раз ваша новая горничная. Приходила на собеседование.
- Да? – слышу в хрипловатом басе интерес. А в глазах холодную решимость.
- Да, у нее отличные рекомендации. Думаю, к концу следующей недели она сможет приступить.
- Сегодня!
- Но…
Я расширенными от ужаса глаза наблюдаю эту сцену. Это сон, кошмар! Все это происходит не со мной!
– Я был сегодня в доме. Кроме пенсионера-охранника и криворукой поварихи там никого нет! Через две недели я устраиваю очень важный ужин.
Милана Валерьевна подхватывает планер.
- Я уже заказала «Парадис».
- К черту «Парадиз». Прием будет у меня в доме.
- Но…
- Губернатор – очень консервативный человек, проповедующий семейные ценности. Ходит везде с женой и любит домашнюю кухню. Твоя задача – чтобы мой дом произвел на него хорошее впечатление. Для следующей сделки мне нужно его одобрение.
- Так, так, - мать откидывает хорошо отрепетированным жестом волосы за спину. – Мы наймем клининговую компанию и кейтеринговую…
- Никакой привозной еды. Найди лучшего повара. Если надо, из-под земли достань! – мужчина даже не слушает то, что говорит ему мать.
- Я…
- У тебя времени до выходных! – резко бросает мужчина и выходит из кабинета, громко хлопнув дверью.
Перевожу взгляд на календарь на стене. Сегодня среда. Да, Милана Валерьевна, ты попала!
- Ты все слышала? – резко отворачивается от меня мать, стараясь скрыть волнение.
- Но я уже работаю…
- И кем же? – она поворачивается, обжигая меня ненавистным взглядом. – Посудомойкой?
Я вспыхиваю.
- Я - официант.
- Ерунда, – презрительно фыркает она. – Ты пришла ко мне за деньгами, так – заработай!
- Но горничная… - я растерянно смотрю на свою мать, которая всем своим видом показывает, что этот разговор ей наскучил.
- А что ты хотела? – зло цедит она. – Два курса непрестижного вуза. Кем ты еще можешь работать кроме уборщицы?
- За папой нужен присмотр, - выдаю свой последний аргумент.
- Не проблема, - категорично заявляет она. – Через час у вас будет сиделка. И так уж и быть я оплачу ее… в этом месяце.
- Почему же если ты так быстро можешь найти сиделку, не можешь найти для своего хозяина горничную? – внутри вскипает злость. Острые ногти, впившиеся в ладонь, больше не охлаждают мой пыл.
- Потому что твой отец – умирающий инженер без гроша в кармане. А мой начальник – миллионер, воротила строительного бизнеса. Разницу чувствуешь?
Разворачиваюсь на пятках. Сердце гулко бьется о ребра. Сволочь! Как я могла надеяться на ее помощь?
- Мария! – несется мне в след с нажимом. – Не вздумай меня подставить. Иначе я ТАК позабочусь об Андрее, что его даже на кладбище не примут, не то что в онкологическом центре.
Замираю у входа.
- Я заеду за тобой через два часа. Будь готова.
Она не обманула. Едва я добралась до дома, как явилась сиделка. Женщина средних лет, в чистом медицинском костюме, излучающая уверенность и спокойствие.
- Ни о чем не переживайте, - она по-матерински похлопывает меня по руке. – Я записала ваш номер, отзвонюсь вечером.
- Вечером? – с тревогой поглядываю на отца. – Я пока не знаю, во сколько вернусь, вы меня дождетесь?
- Мария Андреевна, - голос сиделки понижается. Ее озабоченный взгляд мечется между мной и отцом. – У меня круглосуточная работа с плавающим выходным.
- Что? – я не улавливаю сути.
- В моем договоре сделан упор на необходимость присмотра за Андреем Сергеевичем и ночью.
- Не понимаю, - я действительно не понимаю, зачем нам сиделка ночью.
– Мария Андреевна, вы знаете, где живет Марат Азатович?
- Нет еще…
- Господин Набиев живет в элитном коттеджном поселке, за городом.
- Но я… - смотрю на хмурого отца и едва сдерживаю слезы.
- Обычно прислуга проживает в доме хозяина. В город выезжает только в свой выходной.
Почему мне не сказала об этом Милана?
Срываюсь к телефону, нажимаю кнопку вызова. Она же знает, как плохо отцу! Я не могу его бросить сейчас!
- Ты готова? – холодный голос в трубке словно ведро ледяной воды окатывает меня с ног до головы. Моментально вспоминаю ее злые слова: «Не вздумай меня подставить. Иначе я ТАК позабочусь об Андрее, что его даже на кладбище не примут, не то что в онкологическом центре».
Обреченно выдыхаю, отворачиваясь от папы.
- Готова, когда ты будешь?
- Спускайся, - резко бросает она и скидывает вызов.
Подхватываю небольшую сумку с вещами и бросаюсь папе на шею.
- Все будет хорошо, папуль, - не могу сдержать слез. Два тоненьких соленых ручейка бегут по щекам. – Я заработаю денег и ты поправишься…
Рыдания душат меня. Зарываюсь лицом в мягкую ткань его рубашки.
- Маша, солнышко, останься. Оно того не стоит, - и так слабый голос отца дрожит. – Операция мне уже не поможет…
- Не говори так! - вскидываю заплаканное лицо. – Доктор сказал, что обязательно поможет!
Он сказал, что должна помочь, если мы успеем как можно раньше. Но еще надо собрать кучу дорогостоящих анализов. Времени мало, как и шансов. Вот примерно, что он сказал. Но папе знать об этом необязательно.
- Приглядите за ним, - смахиваю ребром ладони слезы, обращаясь к сиделке. – Пожалуйста.
Она понимающе кивает. А я выскакиваю за дверь. Сердце сжимается. Дыхание перехватывает.
Я в лепешку расшибусь. Буду работать и день, и ночь, лишь бы заработать необходимые деньги!
Ох, если бы я только знала, куда заведет меня такое рвение к ночной работе.
У Миланы Валерьевны дорогая сочно-красная иномарка, ярким пятном выделяющаяся на фоне серости и уныния хрущевского двора.
Вдохнув полной грудью, тяну ручку.
Она даже не поворачивается в мою сторону. Едва успеваю пристегнуться, как она переключает рычаг передач и рвет с места.
Сколько мы едем по серым улицам, пустынным районам и мокрому осеннему лесу не знаю. Мне кажется бесконечно.
Она не говорит со мной, не задает вопросов.
Мне все равно. У нас уже очень давно нет ничего общего. Примерно лет десять-двенадцать.
В памяти всплывает морозное зимнее утро, свежевыпавший снег и слепящее солнце. Мы с папой задержались на прогулке, а когда пришли - ее не было. Вышла за продуктами?
Следующий кадр - плачущий над клочком бумаги отец. Она ушла. Ей не хватило смелости попрощаться лично, лишь записка.
- Приехали! – женский голос вырывает меня из дремоты.
Моргаю глазами, силясь понять, где я.
Вокруг словно другая страна, другой мир.
Роскошные особняки с ярко-зелеными газонами. И это в конце октября!
Идеальные чистые проезды между домами. Мощенные камнем дорожки.
А позади этого великолепия возвышается суровый и прекрасный сосновый бор.
- Чего застыла? Я не собираюсь торчать тут вечность, - она злиться, кутаясь в коротенькое меховое манто.
Подхватываю сумку и иду за ней. Она ведет меня к самому роскошному особняку на этой улице. Три этажа, красный кирпич, черепица, кованые перила и балконы. Огромная территория.
Милана распахивает дверь, словно она здесь хозяйка. Хотя, может, я чего-то и не знаю.
- Чего встала? Идем! – приказывает она, заметив, что я собираюсь снимать обувь.
Сама же она в манто и ботильонах, цокая высокими каблуками, поднимается по лестнице.
Стараюсь не отставать.
- У меня нет времени все тебе показывать. Ты здесь не в гостях, - она не останавливается ни на минуту. Лишь изящными жестами указывает то в одну, то в другую сторону. – Здесь комнаты Марата Азатовича: спальня, кабинет, библиотека. Дальше комнаты для гостей. И моя комната.
- Ты живешь с ним? – я не успеваю подумать, как вопрос срывается с языка.
Мать резко разворачивается и меряет меня долгим изучающим взглядом.
- Я его личная помощница и заместитель. Без меня он и носки не найдет, - шипит она. – Ясно?
- Предельно, - сдержанно киваю.
- Отлично. Твоя комната на третьем этаже. Разберешься. А у меня много дел, - даже не взглянув больше на меня, Милана скрывается за темной дубовой дверью.
Моя комната…
Моя комната прекрасна. Она небольшая, светлая, уютная.
Простая односпальная кровать пахнет новой мебелью. Она даже не застелена. Подушка с одеялом аккуратной стопкой лежат сверху. Постельное белье лежит на тумбочке.
В нише скрывается платяной шкаф, небольшой, но мне много даже его.
Скидываю старые кроссовки и куртку и подхожу к окну.
Потрясающий вид на внутренний двор с ухоженными кустами и петляющими дорожками. За высоким забором темнеет сосновый бор.
Открываю окно и вдыхаю полной грудью холодный свежий воздух. Щемящая боль в груди и тревога понемногу отпускают меня.
Это всего лишь работа, и она не навсегда.
Главное, чтобы платили хорошо, а я постараюсь не попадать на глаза хозяину. И все будет хорошо.
Невольно вспоминаются темные, почти черные задумчивые глаза. Тяжелый, заинтересованный взгляд. Вздрагиваю, мороз пробегает по коже, словно мужчина снова рядом.
Оглядываюсь. Нет, в комнате я одна.
На глаза попадается черное строгое платье с белоснежным передником и кожаные балетки без каблуков – моя униформа.
Маша, хватит витать в облаках. Ты пришла сюда, чтобы работать!
Конец второй главы. Глава 3 (совсем скоро тут появится ссылка, подписывайтесь, чтобы не пропустить).